Френсис Стивенс - Остров-друг

Впервые я встретил ее в порту, в одном из убогих маленьких чайных салонов, посетителями которых в основном были самые бедные матросы второго класса. Роскошные здания Женского союза авиаторов не предназначались для людей подобного рода.

Трудно определить возраст женщины с сильно обветренным лицом и недоброй усмешкой, но я сразу догадался, что передо мной бывалый морской волк, переживший эпоху турбин и двигателей внутреннего сгорания, живой свидетель тех далеких времен, когда женщины только установили господство над мужчинами и, чтобы подчеркнуть свое превосходство, вели себя сурово, даже если в этом не было никакой необходимости.

Улыбчивые и кокетливые молоденькие особы, механики и пилоты огромных алюминиевых лайнеров в безукоризненных голубых брючках и кофточках с золотыми нашивками бросали любопытные взгляды на реликтовое создание с грубыми чертами лица, сидящее у входа в салон. Что касается меня, то я не обращал внимания на подобные взгляды, адресующиеся также и ко мне. Если я, простой самец, дерзнул появиться в районе господствующего пола, то ничто уже не могло вызвать большее раздражение у представительниц прекрасной половины человечества.

Я заказал полный чайник ароматного чая и вазочку с миндальным печеньем. С самым непринужденным видом я внимательно рассматривал свою соседку. Мой искренний интерес и нескрываемое восхищение были той хитростью, на которую обычно попадались. Так случилось и на этот раз. А может быть, прекрасное миндальное печенье и чай развязали язык старухе. Во всяком случае она сразу отвечала на мои осторожные вопросы, охотно пускаясь в живописные и подробные воспоминания:

— Когда я была совсем еще девочкой, я доверилась старой прожженной морской волчице в резиновых ботах. Вы бы никогда не рискнули выйти в море на нашей развалюхе. Тогда мы ходили, используя солярку и бензин. В случае неудачи нашей последней надеждой оставались резиновые спасательные круги и морские волны.

Она намекала на архаичную практику бросать терпящим бедствие спасательный круг, если вдруг случалась жуткая и маловероятная в наши дни катастрофа, называвшаяся некогда «кораблекрушением».

— Во времена моей молодости, — продолжала словоохотливая собеседница, — в составе экипажей еще были достаточно храбрые мужчины. Мне известны случаи, когда благодаря силе и мускулам этих отважных и дерзких парней было спасено много женщин, уже готовившихся стать едой для акул. Я ничего не имею против мужчин, как вам может показаться. Но о чем я сокрушаюсь, так это о том, что они слишком избалованны. Теперь часто рассказывают тем, кто хочет это слышать, что мужчины ни на что не пригодны, кроме как ходить за покупками и работать в детских домах. На мой взгляд, а я прожила долгую жизнь, мужчина, не обладающий смелостью женщины, не достоин не только иметь детей, но даже заниматься их воспитанием. Но сейчас вопрос не в этом. Мое время прошло, его не вернешь, и я прекрасно знаю это, иначе не болтала бы тут с вами, дружок, тем более перед пустым чайником.

Я с рвением услужливого школяра заказал еще чая и быстро наполнил чашки. Моя собеседница с задумчивым и довольно отрешенным видом надкусывала четырнадцатое по счету миндальное печенье.

— Я никогда не забуду одно путешествие, даже если проживу такую же долгую жизнь, как и славный капитан «Shouter» Мэри Бернэкл. Это было последнее путешествие корабля «Shouter» и капитана Мэри.

Жизнь изрядно потрепала мисс Бернэкл, но с благословения небес она наконец обрела вечный покой в священной морской воде. Достойная кончина для морской души. Я буду помнить мое путешествие не только потому, что нашим капитаном была Мэри, но главным образом потому, что именно тогда едва не вышла замуж. Мой избранник обладал чертовской смелостью и дерзостью, он был лучшим из всех мужчин, которых мне довелось повстречать в моей жизни. И если бы не один маленький случай, обнаруживший его мужскую натуру, презираемую нами, женщинами, то, возможно, сегодня я была бы в его власти.

Наш корабль, нагруженный сатиновыми нижними юбками, покинул порт Фриско и взял курс на Брисбен. Мэри имела слабость почему-то именно к нижним юбкам, хотя за кожаные брюки и женские юбки-брюки платили больше, так как они пользовались огромным спросом. Но капитан Мэри, владевшая тремя четвертями капитала, заявляла, что дамочки, никогда не ступавшие на борт корабля, покупают и юбки, а если и не покупают, то лишь от того, что Господь Бог наградил их весьма скудным разумом.

Стояла отличная погода, когда «Shouter» вышел из порта, а это был прекрасный знак. И вообще тогда по воле всевышнего погода и море считались с нуждами людей. Мы пробыли в море только два дня, когда погода резко ухудшилась. Море штормило; корабль несколько раз чуть было не перевернулся под порывами шквального ветра. Но надо сказать, что наша посудина была надежным и крепким судном. Не хочу даже сравнивать его с вашими скорлупками из всяких сплавов, с газовым освещением, хрупких, как бумага, легких, как гусиное перо. Корабль «Shouter» был весь от кормы до носа сделан из добротного алюминия. Мощная турбина позволяла идти ему со скоростью 45 узлов, а в те времена это была приличная скорость для грузового судна.

Глухой ночью, когда наш корабль, разрезая носом зеленые волны, шел вперед, случилось нечто неожиданное. Я находилась в его носовой части, где пыталась найти потерявшуюся золотую шпильку, которую обронила еще днем. Во времена моей юности золото было редкостью и ценилось высоко. Вдруг я почувствовала, как наш старик «Shouter» сильно качнулся у меня под ногами, словно самолет в воздухе, пораженный снарядом. Еще в течение нескольких секунд корабль дрожал, как живое существо, испытывающее страх. Неожиданно до моего слуха донеслись жуткий грохот, треск; меня подбросило в воздух. Едва ли мне удалось понять сложившуюся ситуацию, я будто оказалась в зубах дьявола. Погружаясь в злые волны, я услышала совсем рядом характерный шум упавшего предмета, хотя и находилась глубоко под водой. Оправившись от страшного потрясения и вынырнув на поверхность моря, я в изумлении увидела, что в нескольких метрах от меня качается на волнах совершенно новая, герметично закрытая холодильная камера. Пустая и не пропускающая воду, она была тем спасительным средством, о котором женщина, попавшая в подобные обстоятельства, могла только мечтать. Ее огромные размеры, десять на двенадцать футов, позволяли ей спокойно плыть по бурному морю. Мне легко удалось забраться на верх камеры, ухватившись за ручку. Я оглядывалась в надежде увидеть кого-нибудь из моих несчастных друзей. Но меня окружали лишь безмолвные беспокойные волны. По только Богу известной причине «Shouter» взорвался и пошел ко дну, а вместе с ним бедная Мэри, обожаемые ею нижние юбки и все остальное.