Клайв Касслер - Священный камень

— Да, сэр, — ответил секретарь.

— Пусть немедленно мне позвонит, — сказал Хикмэн. — У меня к нему дело.

Спустя пару минут его телефон ожил.

— Это Абдул Валид, — раздался голос в трубке. — Мне ска­зали вам позвонить.

— Точно. Позвони в компанию в Великобритании, — Хикмэн продиктовал номер, — прикинься правительственным чиновни­ком из Саудовской Аравии. У них заказ на несколько миллио­нов долларов на шерстяные тканые молитвенные коврики, и мне необходимо в точности знать, что это за шерстяные тканые молитвенные коврики.

— Могу ли я поинтересоваться, сэр, с какой целью?

— У меня есть ткацкие фабрики, и я хочу знать, что это за товар, — солгал Хикмэн. — Если мы можем их делать и торговать ими, я узнаю у моих ребят, почему мы этим еще не занялись.

Это показалось Валиду вполне логичным.

— Очень хорошо, сэр, я им позвоню и тут же перезвоню вам.

— Превосходно, — ответил Хикмэн и снова принялся глядеть на фотографию метеорита.

Спустя минут десять Валид перезвонил.

— Сэр, это обычные молитвенные коврики, а объем заказа столь велик, поскольку меняют все молитвенные коврики в Мекке. Судя по всему, они делают это где-то раз в десять лет.

— Хм, значит, мы упустили возможность, которая теперь представится нескоро. Нехорошо.

— Извините, сэр, — ответил Валид. — Не знаю, известно ли вам, что у меня была своя ткацкая фабрика на родине, до пере­ворота. Мне очень хотелось...

— Пришлите мне резюме, Валид, — резко оборвал его Хик­мэн. — Я прослежу, чтобы его рассмотрели.

— Понял, сэр, — покорно ответил Валид.

Хикмэн повесил трубку, даже не попрощавшись.

Петер Вандервальд ответил на звонок на мобильный, когда ехал по дороге рядом с Палм Спрингс в Калифорнии.

— Это я, — раздался голос.

— Линия незащищенная, — ответил Вандервальд, — так что говорите в общих словах и постарайтесь уложиться в три минуты.

— Вещество, о котором мы говорили. Можно ли применить его в виде аэрозоля?

— Это один из возможных способов. Тогда оно будет распро­страняться с потоком воздуха или передаваться от человека к человеку, тактильным или воздушно-капельным путем.

— Будет ли оно передаваться от человека к человеку, если его нанести на ткань?

Вандервальд глянул на индикатор цифровых часов на маг­нитоле взятого напрокат автомобиля. Прошла уже половина допустимого времени.

— Да, оно будет распространяться через ткань и кожный кон­такт, и даже по воздуху.

— За какое время человек умрет, подвергшись воздействию?

Цифровые часы отсчитали вторую минуту.

— В течение недели. Может, и быстрее. Если хотите обсудить подробнее, сегодня вечером я буду доступен по стационарному телефону.

Разговор был окончен, и. мужчина откинулся в кресле, а по­том улыбнулся.

— Чуть больше двух миллионов — завышенная цена, учиты­вая доходы за прошлый год, — сказал юрист, отвечая по теле­фону. — После выполнения имеющихся контрактов у них почти ничего не останется, чтобы вести дела дальше.

— Заключайте сделку, — спокойно сказал Хикмэн. — Все по­тери я компенсирую за счет доходов от моей собственности в Доклэндс.

— Воля ваша, — ответил юрист.

— Вы все правильно поняли.

— Как провести финансирование операции?

Хикмэн поглядел на экран компьютера.

— Используйте счет в Париже, — сказал он. — Но операция должна быть завершена завтра, и я желаю вступить в права соб­ственности в течение семидесяти двух часов, не больше.

— Думаете, через пару дней британских ткацких фабрик, вы­ставленных на продажу, станет меньше? — спросил юрист. — Или вы знаете что-то, чего не знаю я?

— Я знаю многое, чего вы не знаете, — ответил Хикмэн. — Можете продолжать болтать, но у вас на все семьдесят два часа. Делайте то, за что вам платят, а планированием буду заниматься я сам.

— Приступаю, сэр, — ответил юрист прежде, чем повесить трубку.

Откинувшись в кресло, Хикмэн на мгновение расслабился. Потом взял со стола лупу и начал разглядывать спутниковую фотографию. Положил обратно лупу и стал рассматривать кар­ту. Наконец открыл папку и начал листать фотографии, лежащие внутри. Там были фотографии жертв ядерных бомбарди­ровок Хиросимы и Нагасаки, произошедших в конце Второй мировой. Хотя они были очень яркими и впечатляющими, он снова улыбнулся. «Я отомщу», — подумал он.

Вечером он позвонил Вандервальду на стационарный теле­фон.

— Я нашел кое-что получше, — сказал тот. — Инфекция, пере­носимая воздушно-капельным путем, поражает легкие. Очень мощная, сможет уничтожить до восьмидесяти процентов на­селения страны.

— Сколько? — коротко спросил Хикмэн.

— Необходимое вам количество будет стоить шестьсот тысяч долларов.

— Позаботьтесь о доставке, — ответил Хикмэн. — И достань­те С-6, как можно больше.

— Какого размера здание, которое вы хотите взорвать?

— С Пентагон.

— Это будет стоить миллион двести.

— Чеком? — спросил Хикмэн.

— Золотом, — ответил Вандервальд.

Кабрильо поглядел на висящие над дверью рога мускусного быка, протянул руку, взялся за дверной молоток в форме рыбы, оттянул его и уронил на зашитую толстыми досками дверь. Услы­шал за дверью тяжелые шаги. Тишина. Внезапно в двери открыл­ся небольшой лючок, размером с буханку хлеба, и в нем показа­лось лицо. У мужчины были обвисшие щеки, прокуренная седая борода, усы и покрасневшие глаза. Зубы грязные и неровные.

— Засунь в дырку.

— Что засунуть в дырку? — спросил Кабрильо.

— Джека, — ответил мужчина. — Бутылку «Джека».

— Я пришел, чтобы поговорить об аренде вашего ратрака.

— А, так ты не с торговой точки? — с явным разочарованием, граничащим с отчаянием, сказал мужчина.

— Нет, — ответил Кабрильо. — Но если впустишь и погово­ришь со мной, потом я схожу и принесу тебе бутылку.

— Но только «Джека Дэниэлса», а не какую-нибудь дешев­ку, да?

Кабрильо уже замерз и с каждым мгновением замерзал еще сильнее.

— Ага, из Линчбурга, Теннесси, «Блэк Лэйбл». Я понял. А те­перь открывай.

Лючок закрылся, и мужчина открыл дверь. Кабрильо вошел в захламленную гостиную. Столы и рамы картин покрывала пыль, оставшаяся еще с лета. Пахло лежалой рыбой и немытыми но­гами. Комнату желтым светом освещала пара настольных ламп, стоящих на столах у противоположных стен, но в целом в ней царил полумрак.

— Прости за беспорядок, — сказал мужчина. — Уборщица ушла от меня пару лет назад.

Кабрильо остался у двери, у него не было никакого желания проходить дальше.

— Как я уже сказал, я хотел бы арендовать у тебя ратрак.

Мужчина уселся в потрепанное кресло. Рядом с ним на сто­ле стояла литровая бутылка, почти пустая, содержимого в ней осталось на палец от дна. И тут, будто повинуясь неслышному сигналу, мужчина вылил остатки в обколотую кофейную круж­ку и отпил глоток.