Ричард Вудмен - Королевский куттер

Час спустя он начал сожалеть о своем решении выбраться на берег. Продрогнув до костей, Натаниэль стал подозревать, что ветер опять свежеет. Он нашел глазами «Кестрел», поглядел на фонарь на мачте, который должен будет дать сигнал к его возвращению. Но ему ли было не знать: Гриффитс станет ждать до последнего. Он догадывался, что Джессуп с матросами заводят сейчас шпринг, чтобы можно было мигом развернуть куттер и сняться с якоря. Корабль находился слишком близко к берегу, чтобы появился другой вариант. Лейтенант настолько погрузился в свои мысли, что не услышал первых выстрелов. Почувствовав непорядок, он заметил ружейные вспышки на гребне холма и ниже, там, где тропа спускалась к берегу. Он выбрался из своего убежища и подбежал к кошке, напряженно вглядываясь в темноту.

В темноте от подножья утеса отделился человек. Натаниэль видел, как тот споткнулся, потом поднялся, видел, как от мушкетных пуль взлетали фонтанчики песка.

— Эгей, сюда! — закричал он, потянувшись к кошке.

Схватив петлю из тонкого линя, Дринкуотер пропустил ее под мышками, оставив хвост в три сажени. Задыхаясь, мужчина подбежал к нему.

— Майор Браун?

— Он самый, он самый…

Пока Дринкуотер обвязывал его концом веревки, мужчина переводил дух.

— Пустельга…

— … для плута, — выдохнул Браун отзыв и Дринкуотер, схватив его за руку, потащил к морю. Пехотинцы уже спускались на пляж. Натаниэль решительно вошел в воду и закричал:

— Тяни!

Он заметил, как Тригембо помахал, и почувствовал натяжение линя. Его потащили; от ударов волн у него сбилось дыхание, ему пришлось разжать руку, державшую шпиона. Вынырнув на поверхность, он лег на спину и, безвольно глядя на свод ночного неба, предоставил Тригембо тащить. С приходом каждой новой волны приходилось судорожно задерживать дыхание. И вот он уже у транца шлюпки и нащупывает веревочную петлю, спущенную Поллом. Натаниэль нашел ее правой ногой и полуобернулся к Брауну, который в своем промокшем сюртуке едва возвышался над водой.

— Втаскивай его первого, — обратился Дринкуотер к Тригембо. — Он уже на грани.

Кое-как они подтащили его к транцу, и лейтенант помог развернуть его спиной к шлюпке.

— Отпускайте, мистер Дринкуотер! — раздался голос Тригембо, и Натаниэль увидел, как два моряка, подхватив майора под мышки, потащили его наверх. Выше, выше… потом он вдруг сорвался, да так резко, что окунулся в воду, но тут же появился на поверхности; его снова подхватили и кое-как втащили на борт. Дринкуотер почувствовал, как натянулся линь, когда Браун свалился на дно гички. Устало просунув ногу в веревочную петлю, он попытался сам перебраться через борт, но мышцы отказывались служить. Тригембо подхватил его и секунду спустя офицер уже валялся поверх Брауна, избавленный, наконец, от заботы о канатах.

— Прощенья просим, сэр, — Тригембо оттащил его в сторону одной рукой, после чего топориком перерубил трос, связывающий их с кошкой. На носу Полл помахал фонарем и весь экипаж «Кестрела» налег на пеньковый канат. Вокруг свистели мушкетные пули, а две или три откололи щепы от планшира.

Дринкуотер устало приподнял голову, стараясь разглядеть знакомые очертания «Кестрела». Еще десять ярдов, потом спасение. Мористее он заметил нечто еще. Походило оно на скошенные паруса люггера.

Он все еще размышлял над увиденным, когда они оказались у борта куттера, и дружеские руки помогли ему выбраться из шлюпки на палубу. Изведшийся от волнения Гриффитс лично укутывал Дринкуотера, пока тот докладывал, что увидел.

— Люггер, значит. Бах, я уже встречал его раньше… Как вы?

— Вполне нормально, — промычал Дринкуотер, стуча зубами.

— В таком случае, уходим. Мистер Джессуп, орудия левого борта приготовить…

Гриффитс поручил Натаниэлю выполнять простую, механическую работу, входившую в обязанности Джессупа, давая ему возможность прийти в себя. Дринкуотер был благодарен старику за деликатность, и поплелся на бак, собирая матросов у кофель-планки. Сначала пошли вниз фалы стакселя и гафеля, потом кливер- и дирик-фалы. Гафель вскинулся в ночное небо, паруса затрепетали и захлопали, мачта завибрировала, и «Кестрел» ожил.

Мористее полыхнуло пламя и ядро со свистом пролетело мимо штирборта, испугав людей, не подозревавших до поры об угрозе с моря и считавших, что им предстоит открыть огонь по противнику на пляже.

Завершив постановку парусов, Дринкуотер вернулся к Гриффитсу.

— Да йаун, шкоты правого борта выбрать, потом готовьтесь рубить якорный канат.

— Ест, сэр.

Дринкуотер чувствовал себя лучше. Какие-то глубинные, внутренние резервы сил вливались в него. Упражнение с фалами помогло ему согреться. Он распорядился, что плотник должен быть наготове с топором. Как оказалось, Джонсон уже занял пост. С выбранными шкотами паруса хлопали не так сильно.

— Левый борт, к орудиям, готовьсь открыть огонь по люггеру! — слова Гриффитса заглушил залп с люггера. Рядом с правым бортом поднялся ряд всплесков.

— Недолет, слава Богу, — пробормотал Дринкуотер.

— Руби!

Раздалось два удара топора. Канат дернулся, его разрывающиеся под напряжением волокна затрещали, потом лопнул. Нос «Кестрела» начал уваливаться под ветер.

— Привести корабль.

Корма удерживалась шпрингом, пропущенным через всю длину корабля и прикрепленным к обрывку обрубленного каната. «Кестрел» повернулся, накренился под напором ветра и дернулся вперед.

— Руби!

Стоя у кормового порта, Джессуп со всей силы рубанул и шпринг разлетелся. Оставив за кормой гичку, два якоря и сотни саженей отборных канатов, «Кестрел» левым галсом устремился в море.

Дринкуотер стал искать глазами люггер и вздрогнул, увидев его мощный, грозный корпус прямо по курсу. У них на раковине прекрасно были видны три причудливо накрененные мачты с огромными полотнищами парусов и дула орудий левого борта.

— О, Боже! Они дадут продольный залп, сэр! — завопил Дринкуотер, в панике бросив свой пост на баке.

— Ложись! — могучий голос Гриффитса подействовал сильнее страха, и матросы послушно повалились на палубу. Дринкуотер залег за брашпилем, подозревая, что из всей команды куттера он оказался ближе всех к носу. Но бортовой залп получился разрозненным и неточным. Люггер раскачивался, но его орудия кое-чего добились. Дринкуотер почувствовал удар воздуха от пролетающего мимо ядра, но тут же вскочил, понимая, что худшее позади. Другие снаряды нашли цель: на середине палубы лежал человек; несколько снастей подветренного борта было разорвано, а грот испещрен пробоинами от картечи и двух ядер. С рассветом они обнаружили еще одно ядро, засевшее в корпусе, и посеченный картечью фальшборт.

Гриффитс сам взял румпель, удерживая курс; их бушприт нацелился на корму люггера, к которому они подходили на дистанцию пистолетного выстрела. Дринкуотер видел, как командир второго орудия поднес к запалу фитиль и поднял глаза, чтобы наблюдать результаты выстрела. Как раз в момент, когда орудие оказалось напротив кормы люггера, порох на полке вспыхнул и четырехфунтовка выпалила. С расстояния не более чем в двадцать футов Дринкуотер встретился взглядом с высоким французом, стоящим одной ногой на поручнях, и держащимся за бизань-ванты. Даже в темноте Натаниэлю удалось уловить начальственный вид этого человека, даже не дернувшегося, когда ядро промчалось рядом с ним. Оба суденышка метались на волнах, и почти все выстрелы «Кестрела» прошли над люггером, но вспышки и грохот ободряюще подействовали на команду куттера.