Клайв Касслер - Синее золото

Комната, куда прибыла вагонетка, практически ничем не отличалась от той, из которой она стартовала. Здесь также имелся лифт, правда, не обыкновенный, не металлический ко­роб, подвешенный на тросе: выпуклая форма, напоминающая яйцо, прозрачные дверцы, внутри — четыре сиденья для лю­дей обычной комплекции. Двери с шипением закрылись, и ка­бина, пройдя сквозь область тьмы, погрузилась в синеву. Гля­дя на переливчатую игру света и тени, Франсишка догадалась, что лифт увозит их под воду. Синева сменилась чернотой; ка­бина словно угодила под луч прожектора.

Двери открылись, и Франсишка с Брунгильдой вышли. Франсишка едва не утратила дар речи, увидев, куда доставил их лифт: ярко освещенное помещение сотен футов в диаметре, куполообразная крыша над головой; точно размер лаборато­рии и не определишь — всюду тянутся трубы, стоят катушки и баки. Туда-сюда бесшумно снуют работники в белых хала­тах; кто-то колдует над мониторами.

— Ну, что скажете? — не скрывая гордости, спросила Брун­гильда.

— Невероятно, — с неподдельным благоговением ответила Франсишка. — Где мы? На дне моря?

Великанша усмехнулась.

— Здесь вам и предстоит работать. Идемте, покажу, что да как.

Ученый внутри Франсишки быстро освоился и сумел най­ти порядок в кажущемся хаосе. Глазом опытного гидротех­ника она заметила: трубы — хоть и под разными углами — со всех сторон ведут к центру лаборатории.

— Отсюда мы следим за различными условиями, влияющи­ми на материал активной зоны, — пояснила Брунгильда, ука­зывая на мерцающий огнями пульт управления. — Эта под­водная лаборатория стоит на четырех опорах. Две из них ра­ботают как впускные трубы, две другие — как выпускающие. Поскольку нас окружает озеро, то забираемую пресную воду мы насыщаем солью и морскими минералами вон из тех кон­тейнеров. Получается настоящая морская.

Брунгильда провела Франсишку в центр, где стоял гигант­ский цилиндрический бак двадцати футов в диаметре и деся­ти в высоту.

— Здесь у вас анасазий? — догадалась Франсишка.

— Верно. Вода циркулирует вокруг ядра и выпускается че­рез опоры.

Они вернулись к пульту управления.

— Ну, и насколько точно нам удалось воспроизвести ва­шу технологию?

Глянув на показания приборов, Франсишка ответила:

—Охлаждение, электрический ток, теплоконтроль... все в норме. Вы подошли близко, очень близко.

—Мы воздействовали на анасазий теплом, холодом и элек­тричеством, однако успеха добились небольшого.

—Неудивительно, если учесть, что у вас нет звукового эле­мента.

—Да, конечно. Про звуковые вибрации я знаю.

—Идею вы уловили верно, однако технология бесполезна до тех пор, пока на анасазий — в сочетании с другими сила­ми — не воздействуют звуковые волны определенной частоты. Это все равно, что убрать из струнного квартета виолончель.

—Оригинально. Как вам пришла в голову эта идея?

—Я мыслила нетрадиционно. Как вам, должно быть, из­вестно, существует три способа опреснения. В процессе элек­тродиализа и обратного осмоса вода проходит сквозь мембра­ны и очищается. Третий метод — дистилляция, аналогичная природному испарению. Каждый из трех способов требует огромного количества энергии, и потому цена опреснения становится заоблачной. Моя же технология изменяет моле­кулярную и атомную структуру воды. Во время опреснения по моему методу выделяется много тепла. Если его преобразо­вать в электроэнергию, то процесс опреснения становится самоподдерживающимся. Следует очень точно рассчитать дей­ствующие на анасазий силы. Малейшее отклонение — и про­цесс не сработает.

—Как скоро вы сможете модифицировать эту станцию?

Франсишка пожала плечами.

—За неделю.

—Даю вам три дня, — просто ответила Брунгильда.

—К чему такие ограничения?

—Скоро соберется совет директоров «Гокстада», а это лю­ди со всего мира. Я намерена продемонстрировать процесс в действии. Довольные, они вернутся по домам, и мы присту­пим к исполнению по-настоящему грандиозного плана.

Подумав немного, Франсишка сказала:

— Пожалуй, я смогу запустить технологию через двадцать четыре часа.

— Это быстрее, чем за неделю.

— Я работаю быстрее, если есть стимул. Вот моя цена...

— Вы не в том положении, чтобы торговаться.

— Понимаю, но хочу, чтобы вы отпустили пленницу. Ее на­качали наркотиками, и она ничего не помнит: ни как, ни куда ее привезли. Она не сможет вас опознать и не причинит вам ни малейшего вреда. Вы держите ее в заложниках, дабы скло­нить меня к сотрудничеству. Когда станция заработает как на­до, заложники вам не понадобятся.

— Согласна, — ответила Брунгильда. — Я отпущу вашу подругу, как только вы предоставите мне первую унцию очи­щенной воды.

— Какие гарантии?

— Никаких. Но и выбора у вас нет.

Франсишка кивнула.

— Мне потребуется определенное оборудование и полная поддержка.

— Дам все, что пожелаете. — Брунгильда махнула рукой техникам. — Предоставьте доктору Кабрал все необходимое, ни в чем ей не отказывайте, ясно? — пролаяла она.

Еще один техник поднес побитый алюминиевый кейс. Брунгильда передала его Франсишке.

— Кажется, это принадлежит вам? Нашли в доме у ваших друзей. Сейчас я вынуждена вас оставить. Сообщите, когда станция будет готова к испытаниям.

Франсишка нежно погладила чемоданчик с прототипом опреснительного прибора, а Брунгильда тем временем напра­вилась к лифту. Через несколько минут она уже вернулась к себе в башню. Там ее дожидались братья Краджик, которых она вызвала по пути.

— После стольких лет разочарований и ожиданий техноло­гия Кабрал принадлежит нам! — победно объявила она.

— Сколько еще ждать? — поинтересовался один из братьев.

— Сутки — и наша станция заработает как надо.

— Нет. — Второй близнец сверкнул металлическими зуба­ми. — Когда вы отдадите нам баб? Когда можно будет с ни­ми позабавиться?

Ну конечно! Краджики — словно запрограммированные на убийство и пытки машины. Без насилия они не могут. Брун­гильда и не думала оставлять Франсишку в живых. Причи­на обмана крылась отчасти в зависти Сигурд: Франсишка ге­ниальна и просто красива. И потом, пора отомстить — из-за этой бразильянки пришлось потратить столько времени и де­нег. Против Гаме Брунгильда вообще ничего не имеет, однако негоже оставлять концы.

От улыбки Брунгильды и без того низкая температура в кабинете опустилась еще на несколько градусов.

— Скоро.

На конце пирса курил охранник из ночной смены. Подошел его това­рищ из дневной и спросил, как прошло дежурство. Первый ох­ранник, бывший военный моряк, прищурившись на отражен­ные в воде блики и бросив окурок в озеро, ответил с сильным алабамским акцентом: