Джереми Прайс - Невеста капитана Тича

— Ты промахнулся, будь ты проклят! — обрадованно воскликнул он и метнул свой длинный нож. Стальное лезвие, тускло сверкнув в полумраке каюты, вонзилось в грудь Лори по самую рукоятку.

Джессоп ошибался. Лори не промахнулся. Пыж, удерживавший пулю в стволе, был забит слишком свободно, и когда Лори споткнулся на трапе, четырехунцовая пуля незаметно вывалилась из ствола. Он выстрелил всего лишь горстью пороха и небольшим комком ваты…

За мгновение до смерти Лори уже осознал, что произошло. Мозг его прояснился, и он понял, что совершил свою последнюю ошибку в жизни. Он не ощущал боли от ножа Джессопа, только холодную обессиливающую тошноту, подступившую к горлу. Рукоять ножа казалась ему неимоверно огромной — зловещий черный предмет, насильно вторгшийся в его тело. Согнувшись пополам, зажав обеими руками рану в груди и с трудом удерживаясь на ослабевших и подкашивающихся ногах, он слышал приглушенные рыдания Анны и, даже не глядя в ее сторону, видел, как она бьется в бессильной агонии…

Жгучая ненависть, боль и обида за сестру, за отца, за свою никчемную загубленную жизнь внезапно вспыхнула в его груди, словно вдохнув новые силы в его умирающее тело. Последним отчаянным усилием Лори распрямился, выдернул нож из раны и, уже падая, швырнул его в Джессопа…

Жестокая усмешка снова кривила тонкие бледные губы пирата. Он тоже был настолько поражен страхом и неожиданностью, что мгновения, казалось, замерли для него, словно замороженные. Он видел, как пальцы Лори вцепились в рукоять ножа, и затем — все в то же бесконечно замедленное мгновение — нож выскользнул из раны, теперь уже темнокрасный, взвился в воздух и медленной изогнутой дугой поплыл но направлению к нему. Джессопу казалось, будто у него в запасе целая вечность, чтобы уклониться от ножа. Он даже успел удивиться, почему он стоит неподвижно и не уходит с его пути. Но он просто не мог этого сделать, потому что все происшедшее уложилось в один короткий миг, равный промежутку между двумя ударами сердца. Самодовольная усмешка так и осталась на его губах, когда нож воткнулся ему в мягкую ямку у основания шеи, там, где начинаются ребра…

Секунды, в течение которых двое мужчин балансировали на краю смерти, промелькнула перед Анной настолько быстро, что она даже не поняла, что же, в сущности, случилось. Она видела только, как выпалил пистолет, затем в грудь Лори вонзился нож, оказавшийся почему-то потом в горле у Джессопа. Она видела, как оба мужчины упали и остались лежать, глядя в потолок широко раскрытыми остекленевшими глазами, словно две тряпичные куклы. Оба были мертвы… И она сидела на полу рядом с ними, такая же беспомощная, как и они, опутанная веревками, которые живыми огненными змеями впивались в ее тело…

Губы ее задрожали и искривились в безмолвном отчаянии. Затем ей вдруг показалось, будто доски палубы внезапно вздыбились перед ней, и она нырнула лицом вниз, навстречу им…

Тич узнал баркас Неда Флая почти сразу, как только тот показался из-под густой листвы, нависшей над проливом, в едком тумане ядовитых испарений.

— Ложись! — хрипло крикнул он своим людям. Ему сразу, без всяких объяснений стала понятной вся картина: бандиты, выследившие ее от самой стоянки в Кайона Бэй, ловушка, нападение на шлюп… И в самом деле, был момент, когда Тичу показалось, будто он услыхал приглушенный пистолетный выстрел…

— Не поднимайте голов, ребята! — прохрипел он. — Мы должны подманить этих собак на расстояние мушкетного выстрела. Черт бы побрал этих проклятых дураков — девчонку и ее братца! — в сердцах выругался он и, помолчав, угрюмо добавил: — Или предателей…

Однако Нед Флай был чересчур осторожным трусом, чтобы попасться в столь очевидную ловушку. Не заметив никакого движения ни на одном из островков, он опустил парус и медленно подошел на веслах поближе к отмели. Решив, что находится на надлежащем расстоянии, он выстрелил из своего длинного мушкета и проследил, как пуля плеснула о воду. Затем поддрейфовал немного и снова выстрелил. На этот раз пуля взметнула столбик песка на самом краю отмели, и Флай, увидев это, тут же бросил якорь. С дюжину огромных аллигаторов, раздраженно промычав, метнулись в ядовито-синюю воду и взбурлили ее под поверхностью своими хвостами.

На другом конце так тщательно вымеренного предела досягаемости эффективного мушкетного выстрела его громкий хвастливый голос был едва слышен, но насмешливые и торжествующие нотки в нем, тем не менее, звучали довольно отчетливо:

— Черная Борода, э-хой! Ты… собака! Я собираюсь… полюбоваться, как ты сдохнешь… жажды!

С отмели не донеслось ни звука. Флай заорал снова:

— Эй, Черная Борода! Твоя красотка у меня! Она сразу разобралась в том, кто из нас настоящий мужчина! Теперь она собирается немного поплавать со мной!..

Сообщники Флая заржали от восторга, размахивая перед своими далекими невидимыми врагами полными флягами с водой, изображая пантомимой муки жажды, хватаясь за глотки и высовывая языки. Так они забавлялись до тех пор, пока послеполуденная жара постепенно не спала, перейдя в душные тропические сумерки. На отмели царило полное безмолвие. Люди Тича не сделали ни одного выстрела, ни малейшим движением не выдали своего присутствия здесь, чтобы не прибавлять радости своим противникам.

Когда небо начало краснеть, и пульсирующий рев тысяч лягушек заглушил все звуки над огромным пространством отравленного озера, Флай отдал приказ поднимать якорь. Он устал от веселья. Он хохотал так, что даже щеки у него заболели.

Кайманы постепенно выползали на песок отмелей, издавая бычий рев перед наступающей ночью. Тич, мокрый от пота, который начинал уже холодить его тело, неподвижно лежал за песчаным холмом, наблюдая, как уплывают его враги. Лицо его было мрачным, но спокойным.

— Пора, ребята, — проговорил он. — Стреляйте, пока еще не стемнело!

Нед Флай был немало озадачен, когда услышал внезапный дружный треск мушкетных выстрелов, которые донеслись до него с отмели, где находились попавшие в западню люди. Было не похоже, чтобы они стреляли ему вслед, разве что только они совсем помешались от жары. Обернувшись, он увидел, что люди Чернобородого стреляют в крокодилов.» Много же это вам поможет! — злорадно подумал он. — Рано или поздно вы все равно попадете кайманам на закуску!».

— К утру они все перебесятся от жажды, — удовлетворенно произнес Флай, усаживаясь к рулю. — И тогда мы высадимся на отмель и прикончим их без помех. Не всякому выпадает шанс похвастать, что он собственноручно зарезал Черную Бороду его собственным ножом!

Когда они вернулись на шлюп, Анна все еще лежала без сознания на полу капитанской каюты. Лицо ее было покрыто крупными каплями пота, полураскрытые губы потрескались и пересохли, и сквозь них с трудом прорывалось частое и поверхностное дыхание. Пираты, побледнев, в изумлении уставились на два других тела, распростертые рядом.