Фредерик Марриет - Корабль-призрак

— Неужели возможно, — обратился Филипп к капитану «Батавии», — чтобы в таком красивом городе был нездоровый климат? По его виду можно заключить обратное.

— Ядовитые змеи часто прячутся среди цветов, — отвечал капитан. — И подобно им, смерть разгуливает по этому красивому и уютному местечку. Вы чувствуете себя уже лучше, минхер Вандердекен?

— Да, намного лучше, — отвечал Филипп.

— При вашем ослабленном здоровье я бы посоветовал вам сойти на берег.

— Я с благодарностью воспользуюсь вашим разрешением. Как долго мы пробудем здесь?

— Несколько недель. Нам нужно не мешкая вернуться назад. Груз уже готов, и мы начнем принимать его на борт, как только выгрузим наш.

Филипп последовал совету капитана. Он без труда нашел приют в доме одного радушного купца, жившего недалеко от города, где климат был несколько здоровее. Филипп пробыл у него почти два месяца, поправив здоровье, и лишь за несколько дней до отплытия вернулся на корабль.

Обратный переход проходил спокойно, и через четыре месяца они оказались возле острова Святой Елены. В это время года дули восточные пассаты, и корабль отнесло от африканского побережья в сторону американского берега. Обойдя Мыс, «Батавия» и на этот раз не повстречалась с кораблем-призраком. Филипп Вандердекен был бодр, и в душе у него царил покой.

Когда судно, застигнутое мертвым штилем, застыло напротив скалистого острова, то увидели шлюпку, которая три часа спустя подошла к борту. Люди в шлюпке были обессилены, поскольку провели в ней двое суток, сидя все время на веслах.

Это был экипаж маленького голландского судна, ходившего в Ост-Индию и затонувшего два дня назад. Судно наткнулось на риф, днище было пробито, и море так быстро поглотило суденышко, что команде едва удалось спастись. Среди спасшихся были: капитан, двое рулевых, двадцать матросов и старый португальский священник.

Спасшиеся рассказали, что вместе с кораблем погиб человек, занимавший довольно высокое положение. Он долгие годы был президентом голландской фактории на Японских островах и с накопленным богатством возвращался в Голландию. По их словам, этот человек, уже спустившись в шлюпку, снова поднялся на борт, чтобы забрать забытый ящичек с драгоценными камнями. И вдруг нос корабля резко опустился, и судно кануло в пучину. Им с трудом удалось избежать того, чтобы их не затянуло в водоворот. Некоторое время они ждали, не появится ли несчастный на поверхности, но их ожидания были напрасны.

— Я знал, что что-то должно будет случиться, — рассказывал капитан затонувшего судна, оказавшись в каюте вместе с капитаном «Батавии» и Филиппом. — За три дня до этого мы видели сатанинский или чертов корабль, как его называют.

— Как? «Летучего Голландца»? — спросил Филипп.

— Да. Мне кажется, так называют тот корабль-призрак, — отвечал капитан. — Я часто слышал о нем, но раньше судьба не сводила меня с ним, и я надеюсь, что такая встреча больше никогда не повторится. Я полностью разорен и должен начинать все сначала.

— Я тоже слышал об этом корабле, — заметил капитан «Батавии». — Расскажите, как он появился перед вами?

— Итак, если сказать по правде, то я ничего, кроме его буга, не видел, — отвечал потерпевший. — Все так необычно. Мы шли светлой ночью при ясном небе под топ-галант-парусами, ночью я не имею привычки ставить полные, хотя корабль шел бы тогда хорошим ходом. Я уже спал, когда около двух часов ночи меня вызвал на палубу боцман. Я спросил, что случилось, но он ничего толком объяснить не мог, кроме того, что матросы, мол, сильно напуганы и говорят, что видят корабль-призрак. Я поднялся на палубу. Горизонт был ясным, и лишь в одном месте, на расстоянии около двух кабельтовых от нас, как бы висело туманное облако, похожее на ядро. Мы шли со скоростью примерно пять с половиной узлов, но от него оторваться не могли.

— Посмотрите туда, капитан, — указал направление рулевой.

— Что там за чертовщина? — спросил я и протер глаза. — С наветренной стороны нет никакой облачности и в то же время при ясной погоде туман? Да еще при таком ветре и такой воде! Представляете? Сгусток тумана увеличивался в размерах.

— Вы слышите, минхер? — обратился ко мне боцман. — В тумане опять слышен разговор!

— Разговор? — переспросил я и прислушался. И действительно, я услышал голоса, которые доносились из тумана. Вдруг совсем отчетливо прозвучало: «Наблюдай внимательней! Эй, там, впереди! Слышишь?» «Да, да! — послышалось в ответ. — По правому борту корабль, сэр!» Последовала команда: «Хорошо. Ударь в колокол!» И я услышал звон колокола.

— Там, должно быть, находится корабль, — предположил я, обращаясь к рулевому, на что тот ответил:

— Но только не с этого света!

«Эй! Приготовить впереди пушку!» — услышали мы снова. «Да, да, сэр!» — отвечали из тумана. И новая команда: «Приготовиться! Пли!»

Казалось, что туманное облако даже несколько приблизилось к нам. Прогремел выстрел, и затем…

— И что затем? — спросил капитан «Батавии», затаив дыхание.

— Затем, — торжественно продолжал капитан, — затем туман исчез, как по мановению волшебной палочки, со всем, что находилось внутри его! Горизонт был чист, и ничего больше не было видно.

— Возможно ли такое?

— Это могут подтвердить все матросы, — отвечал капитан, — и старый католический священник. Он был рядом со мной, на баке. Команда говорила, что это явление предвещает несчастье. И действительно, утром мы обнаружили в трюме воду. Мы бросились к помпам, но вода быстро прибывала, и, как вы уже знаете, судно затонуло. Рулевой утверждает, что корабль-призрак известен давно и его называют «Летучим Голландцем».

Филипп ничего не сказал, но все услышанное совсем его не огорчило.

«Если призрачный корабль моего бедного отца является другим морякам и потом случается беда, значит, не мое пребывание на борту ее причина, — размышлял Филипп. — Выходит, я не подвергаю опасности жизнь тех, с кем иду под парусами, могу быть спокоен и с чистой совестью продолжать свои поиски».

На следующий день Филипп воспользовался обстоятельствами, благоприятно сложившимися для знакомства с католическим священником, который владел голландским и другими языками так же хорошо, как и родным португальским. Это был почтенный старец, лет шестидесяти, с длинной седой бородой, мягкий и приятный в обращении. Вечером Филипп заступил на вахту, священник оказался рядом. В разговоре Филипп признался, что тоже исповедует католическую веру.

— Вот как, сын мой, — удивился священник. — Это необычно для голландца.

— Но на борту об этом никому не известно, — пояснил Филипп. — Не потому, что я стыжусь своей веры, а потому, что не хочу разговоров на эту тему.