Фредерик Марриет - Пират

Он высказывал всевозможные жалобы на команду, но капитан сохранял спокойствие. Капитан Пламтон был добродушен и не выходил из себя, если хорошо поел, а лейтенант Макитол, наоборот, был угрюм, как сыч, и всем недоволен.

— Совсем невозможно, сэр, — продолжал разговор первый лейтенант, — заставить хорошо исполнять обязанности большую часть матросов.

На эту туманную притчу, которая, принимая во внимание взаимные размеры собеседников, прозвучала как с неба, последовал простой ответ капитана: «Совершенно верно».

— Тогда, сэр, не будете ли вы возражать, если я запишу взыскания в карточки молодым людям?

— Я подумаю над этим, мистер Макитол.

На языке капитана Пламтона это означало то же, что и «нет».

— Сожалею, но должен сказать, что наши молодые джентльмены очень неповоротливые парни.

— Дети всегда такие, — вставил капитан.

— Да, сэр, но все обязанности на корабле должны исполняться, а без них этого не получается.

— Совершенно правильно. Я всегда говорил, что морские кадеты очень полезны.

— К сожалению, я вынужден утверждать обратное. Вот, к примеру, молодой мистер Темплмор. С ним я ничего не могу поделать. Его единственное занятие — это смех.

— Смех? Он и над вами смеется, мистер Макитол?

— Точно не могу сказать, но он смеется надо всем. Если я посылаю его на мачту, он идет туда с улыбкой. Если я приказываю ему спуститься, он делает это улыбаясь. Если я отчитываю его за ошибку, то через минуту он смеется снова. Короче, сэр, больше он ничего не делает. Мне бы очень хотелось, сэр, чтобы вы поговорили с ним, и посмотреть, не смогло ли бы вмешательство с вашей стороны…

— Довести его до слез? Нет. В этом мире смех все же лучше, чем слезы. Он никогда не плакал, мистер Макитол?

— О, да, но до сих пор всегда некстати. Недавно, когда по вашему приказанию наказывали матроса Вильсона, которого я приставил к нему вестовым, то он, как вы сами можете вспомнить, при этом плакал. Разве это не был по крайней мере косвенный признак неповиновения с его стороны? Из этого можно заключить…

— Что мальчик опечалился, так как наказали его слугу. Мне самому жаль, если кого-то приходится наказывать линьками, мистер Макитол.

— Хорошо. Я не буду продолжать расследование причин его слез, поскольку это не важно. Но его смех, сэр, это что-то такое, на что я просил бы вас обратить внимание. Вон он как раз появился в люке. Мистер Темплмор! Капитан хотел бы поговорить с вами!

Капитану вовсе этого не хотелось, но поскольку первый лейтенант вынудил его, то ничего другого делать ему не оставалось.

Мистер Темплмор притронулся рукой к шляпе и предстал перед капитаном, к сожалению, с такой дерзкой и лукавой ухмылкой на лице, что сразу же подтвердил обвинения лейтенанта.

— Итак, сэр, — произнес капитан Пламтон, останавливаясь и еще шире расправляя свои плечи, — я вижу, вы насмехаетесь над первым лейтенантом?

— Я, сэр? — удивился мальчик, превращая ухмылку в широкую улыбку.

— Да, вы, сэр! — вставил первый лейтенант, выпрямляясь во весь рост. — Почему вы смеетесь сейчас?

— По-другому я не могу, сэр. Я в этом не виноват, а вы еще меньше, — отвечал мальчик почтительно.

— Вы же знаете, Эдвард… мистер Темплмор, хочу я сказать, как это неприлично быть непочтительным по отношению к своему начальнику.

— Над мистером Макитолом я смеялся лишь один раз, насколько я могу вспомнить, — когда он споткнулся о якорный канат.

— И почему же вы смеялись над ним, позвольте спросить?

— Мне всегда смешно, если кто-то падает, — отвечал молодой человек. — И я ничего не могу с собой поделать.

— Так, сэр. Я полагаю, вы стали бы смеяться и тогда, когда увидели бы, как я барахтаюсь в запутавшихся снастях? — спросил капитан.

— О, конечно! — воскликнул юноша, пытаясь совладать с собой. — Я лопнул бы от смеха. Это было бы таким необыкновенным зрелищем!

— Ах, черт возьми! Я рад, что такого не случается! Но боюсь, молодой человек, что своим признанием вы уличили себя в проступках.

— Да, сэр, в отношении смеха, если его можно назвать проступком. Но в уставе об этом ничего не сказано.

— Нет. Но о непочтительности там кое-что есть. Вы же смеетесь, когда вас посылают на мачту?

— Но я тотчас же повинуюсь приказу, сэр, или это не так, мистер Макитол?

— Так-то так, но, выполняя приказ, вы своим смехом показываете, что не придаете наказанию никакого значения.

— Это ничего для меня не значит, сэр. Половину своей жизни здесь я провел на мачте и уже привык к этому.

— Но разве вы, мистер Темплмор, не испытываете чувства стыда за наказание? — серьезно спросил капитан.

— Да, сэр, если я чувствую, что его заслужил. Я бы не стал смеяться, если бы вы, господин капитан, послали меня на мачту, — отвечал мальчик, придавая лицу серьезное выражение.

— Вы видите, мистер Макитол, он может быть серьезным, — обратил капитан внимание лейтенанта на вид мальчика.

— Я уже все делал, чтобы привить ему серьезность, — возразил первый лейтенант. — Но мне хотелось бы спросить мистера Темплмора, почему он сказал, что чувствует стыд за наказание лишь тогда, когда его заслужил? Следует ли понимать это так, что я наказываю его всегда незаслуженно?

— Да, сэр, — смело отвечал мальчик. — Пять или шесть раз вы без какого-либо повода посылали меня на мачту, и это как раз то, почему все остальное для меня не играет никакой роли.

— Без повода, говорите вы? Свой смех вы не считаете поводом?

— Я стараюсь быть внимательным при несении службы, повинуюсь вашим приказам, делаю все, чтобы заслужить вашу похвалу, но вы всегда меня только наказываете.

— Да, сэр, потому что вы смеетесь и, что хуже всего, смешите команду.

— Но они работают так же хорошо, как и обычно, хотя и смеются. И я думаю, что им работается даже лучше, если они веселы.

— Однако позвольте, сэр! Что это у вас за право думать? — гневно воскликнул первый лейтенант. — Капитан Пламтон! Поскольку молодой человек думает, что может насмехаться над моими методами воспитания и поддержания дисциплины, то мне хотелось бы посмотреть, какое впечатление произведет на него ваше наказание!

— Мистер Темплмор! — начал капитан. — Во-первых, вы слишком развязны в своих высказываниях; во-вторых, подвержены смеху. Но всему свое время, мистер Темплмор, как для веселья, так и для серьезности. Палуба не совсем подходящее место для шуток!

— Конечно, сэр, но для этого не подходит и рея, — дерзко вставил молодой человек.

— Вы правы, она тоже не подходит, но в кубрике, когда вы со своими товарищами сидите за столом, можете смеяться сколько хотите.

— Нет, сэр! И там не разрешается. Мистер Макитол разгоняет нас, если слышит, что мы смеемся.

— Потому что вы всегда смеетесь, мистер Темплмор!