Дариуш Ришард - Записки судового врача

- Почти. Я уже ухожу, но собираюсь обязательно вернуться. Я обещаю...нет, я клянусь, я вытащу вас отсюда! Шивилла?.. - Ларри протянул раскрытую ладонь сквозь железные прутья, словно прямо сейчас мог за руку вывести девушку из темницы. Пленница же в ответ на этот жест не сдвинулась со своего места, только подняла повыше скованные запястья и демонстративно позвенела своими кандалами, как сказочный призрак. - Мне очень жаль... - прошептал лекарь.

- А уж мне-то как жаль, - вторила ему мореплавательница и отвернулась к стене. На этом беседа была окончена.

Не самая приятная получилась встреча, может быть, хоть в следующий раз будет лучше... Когда Лауритц выходил из здания тюрьмы, уже совсем стемнело. Он вздохнул, запустил руку в жилетный карман и нащупал там то, что не ожидал. Молодой человек извлек нечто прямоугольное, завернутое в белую салфетку и...вкусно пахнущее, а, развернув, обнаружил сахарное печенье, на котором глазурью был написан адрес небезызвестной кофейни. Печенье он не без удовольствия стрескал, а адрес надежно сохранился в его памяти.

Лауритц переминался с ноги на ногу, стоя на крыльце здания под большой блестящей вывеской "Первая кофейня". Судя по тому, что ему уже сообщили - первого подобного заведения, основанного в городе, лидера по качеству, первого в списках самых известных и дорогих, того, которое после единственного посещения навсегда окажется в вашей памяти как первая любовь и первый поцелуй...

- Доброе утро, я принес вашу книгу... - репетировал он, обращаясь к отполированной дверной ручке. - Спасибо, книга мне очень помогла, но один момент... Нет... Здравствуйте, это я...

- Здравствуйте! - входная дверь распахнулась совершенно неожиданно, а на пороге появилась сама хозяйка, как всегда с сияющей улыбкой, облаченная в нежно-розовое, закрытое, но при этом полупрозрачное одеяние, а прическу ее украшала пышная чайная роза в тон наряду. - Я вижу, что это вы, Лауритц. Я очень рада, что вы так скоро пожаловали... Да вы не стойте на пороге, проходите. Чашечку кофе?

- Благодарю, но я обычно предпочитаю другим напиткам чай. Чай я предпочитаю, - повторил он, как волшебную мантру, надеясь, что она оградит его от нежелательных воздействий.

- Нет-нет, так не пойдет, здесь принято пить только кофе... Хотя, я, конечно, не стану настаивать... - двери захлопнулись как по мановению фокусника, упрятавшего кролика под потайное дно своего волшебного ящика, впуская доктора в уже знакомый, тепло и сладко пахнущий зал. - Вы ведь мне книгу принесли, не так ли?

- Да, только...

- Вот и хорошо, - быстро продолжила девушка, не давая и слова вставить между своих реплик. - Пойдемте со мной, занесем в мою библиотеку, поставим на полочку.

Второй этаж ее особняка оказался еще интереснее, чем первый. В общем зале там в стене было прорезано прямоугольное окно-ниша, застекленное со стороны обзора, а за ним располагался огромный аквариум. Вернее будет сказать, террариум, так как заполнен он был не водой, а влажной землей, усаженной папоротниками и цветущими травами. В разных его отсеках, разграниченных тонкой, почти невидимой, воздушной материей, обитали разные представители мира насекомых. Ближе всего к наблюдателям сейчас сидела причудливая бабочка, пестрые крылья которой, размахом больше сложенных вместе ладоней, напоминали разноцветный витраж, вставленный в черненую рамку. Насекомое замерло, словно позировало специально, но стоило Ларри протянуть к нему руку и коснуться пальцем стекла, как причудливый мотылек спорхнул со своего места.

- Вы увлекаетесь насекомыми? Ни за что бы не подумал... Честно говоря, я намного органичнее представляю вас с породистым домашним котом, или какой-нибудь собачкой, знаете, маленькой такой.

- Да, это - одно из многих моих увлечений, могу наблюдать за ними часами... А эта бабочка мне, кстати, особенно дорога. Это - подарок. Был у меня не далее, чем в прошлом году, один знакомый натуралист, так он души не чаял в своих жучках да паучках, собирал их по всему свету...

- Был?.. - осторожно переспросил Лауритц.

- Да, был. А потом он...уехал. Все они рано или поздно уезжают, вот и вы тоже, и оглянуться не успеешь... - Нейла вздохнула, но через мгновение ее коралловые уста снова тронула улыбка.

- А это что такое? - полюбопытствовал молодой человек, указывая на причудливую громадину в самом центре нижнего яруса террариума. Ларри с детства отличался любознательностью и тягой к природно-научным дисциплинам, но одно дело просовывать соломинку в отверстие муравейника или наблюдать за метаморфозом личинки стрекозы на берегу ручья, а совсем другое - разбираться в экзотических насекомых, внешний вид которых в дикой природе вызвал бы желание не подходить к ним слишком близко...

Увлекшее его внимание существо было размером не меньше воробья, ярко-зеленого, как только распустившаяся листва, цвета, с толстым, чуть загнутым кверху брюшком, долговязой грудью, от основания которой расходились четыре длинные, точно паучьи лапы. На передние лапы насекомое не опиралось, они у него были похожи одновременно на клешни и на руки, одетые в расклешенные зеленые рукава. Эти "руки" оно сложило в молитвенном жесте и лишь слегка покачивалось на месте, глядя прямо в сторону людей крупными глазами-бусинами.

- О, это тоже один из моих любимчиков. Вернее, одна, это - самочка, самцы будут помельче...и поопасливей, - Нейла коротко рассмеялась. - Это - настоящие тигры мира насекомых. Как и эти хищники, они выслеживают свою добычу из засады, могут невероятно долго простоять в одной позе, без движения, слившись с окружением, а потом совершить один молниеносный бросок и ухватить жертву своими мощными лапками. Охотятся они на все, что не крупнее их самих...но в случае необходимости могут нападать и на тех, кто больше. Очень смелые существа.

Помимо удивительного наполнения, жилище Нейлы обладало и оригинальной планировкой. Из зала-прихожей, в который вела лестница с первого этажа, открывалась только одна дверь - в хозяйскую спальню, а от опочивальни уже, как лучи от центра, расходились все остальные комнаты. Должно быть, не очень уютно спать в комнате, целостность которой по всему периметру нарушена была множеством проходов. Но владелица кофейни объяснила, что так как давно живет одна, то так ей даже удобней - все необходимое находится в пределах досягаемости, на одинаковом расстоянии... Кстати, на свое "прискорбное одиночество" и "щемящую тоску" она не самым прозрачным образом намекала уже не в первый раз, Ларри уже устал делать вид, что в упор не замечает подаваемых ему сигналов. Пожалуй, последней каплей оказалась сама спальня, балдахин над широкой кроватью был отдернут, как занавес, бесстыдно являя взору гостя небрежно откинутое расшитое одеяло и чуть смятую шелковую постель, показывающую, что дама любит подольше понежиться в объятьях грез (ах, если бы только грез) и еще даже не потрудилась здесь прибраться или привлечь к этому прислугу. Эта неблагопристойная демонстрация почти склонила доктора к тому, чтобы встать на путь к отступлению, но хозяйка словно почувствовала это и грациозно преградила ему дорогу.