Клайв Касслер - Арктический дрейф

— Как думаете, капитан, куда нас везут? — спросил Роуман.

Мердок пожал плечами:

— Мы находимся в самой глуши. Вряд ли судно покинет канадские территориальные воды, однако наша участь представляется, мягко говоря, незавидной: длинная и холодная прогулка нам обеспечена.

Со стороны запертого люка послышалось пыхтенье и глухие удары. Роуман посветил фонариком и увидел на железных ступеньках сержанта Боджоркеза, пытающегося выбить люк с разбега. Он разразился бранью, потом выпрямился и сказал:

— Крышка не поддается, сэр. Цепь закреплена слишком основательно. Без паяльной лампы и делать нечего.

— Спасибо, сержант. — Роуман повернулся к Мердоку. — Здесь есть другой выход?

Мердок указал на открытый люк, ведущий на корму.

— Думаю, там вход в первый трюм. Их у этой калоши четыре, и в каждый небоскреб влезет. По идее, отсеки соединяются внутренними проходами, и если спуститься по этому трапу вниз, то в соседнее отделение можно подняться по другому трапу рядом с ним.

— А как насчет крышек главных люков? Их можно поднять своими силами?

— Вот уж нет, тут без крана не обойтись. Каждая весит тонны три… Пожалуй, наш единственный шанс — выбраться через отсек на корме. Оттуда пройдем в соседний трюм, либо на верхнюю палубу. — В глазах капитана вспыхнула решимость. — Увы, в свете крошечного фонарика на это уйдет довольно много времени.

— Боджоркез, — позвал Роуман. Сержант мигом возник из темноты. — Пойдете с капитаном на корму. Найдите выход из этой крысиной норы!

— Да, сэр! — бойко ответил Боджоркез. Потом подмигнул старшему по званию и добавил: — А как насчет смены нарукавного шеврона?

Роуман усмехнулся.

— Как минимум, следующий получишь. А теперь ноги в руки!

Увидев проблеск надежды, пленники, включая самого Роумана, оживились. Впрочем, как справедливо заметил Мердок, долгое холодное путешествие по Арктике действительно станет битвой за выживание. Пройдясь по трюму еще раз, командир принялся ломать голову, как спасти людей от замерзания.

А в это время на теплом мостике «Отока» Клэй Зак сидел в удобном кресле с высокой спинкой и смотрел на проносящиеся за бортом льдины. Захват американцев был импульсивной и дерзкой выходкой, так же как и идея засунуть их в трюм баржи и тащить за собой на буксире. Зак пока не решил, как поступит с пленными, зато очень радовался неожиданной удаче. Команда «Полярного рассвета» как с неба упала: захватив ее, можно серьезно обострить конфликт между Канадой и США. Канадское правительство подумает, что моряков освободил спецназ, незаконно проникший через границу. Зак весело рассмеялся: он представил ярость высокомерного премьер-министра и далекоидущие последствия. Теперь-то Штаты в канадскую Арктику долго носа не сунут.

О таком развитии событий Гойетт даже не мечтал. Промышленный магнат рассказал Заку, какие огромные богатства таит Арктика, и объяснил, что с приходом глобального потепления добыть их станет легко. Гойетт уже неплохо нажился на месторождениях природного газа в проливе Мелвилл, самое время вспомнить и о нефти. По некоторым прогнозам, в Арктике залегает двадцать пять процентов мировых нефтяных запасов. Таяние льдов сделает их доступными тем, кто сумеет вовремя сориентироваться.

Как говорил Гойетт, успевший вовремя захватить права на разведку и добычу сказочно разбогатеет. Крупные американские нефтяные компании и горнодобывающие конгломераты уже начали интересоваться этими регионами. Канадский магнат никогда не сможет конкурировать с ними на равных, однако стоит исключить их из списка игроков — и будет уже совсем другая картина: Гойетт станет единоличным владельцем арктических ресурсов и начнет получать миллиардные доходы.

Это куда выгоднее, чем рутений, понял Зак. Впрочем, он может убить одним выстрелом двух зайцев. Наверняка минерал он найдет без труда, выставить американцев из Арктики тоже удастся в ближайшее время. Гойетт будет ему обязан, причем очень многим.

С довольным видом Зак смотрел на проплывающие за окном льды и ждал приближения островов Королевского географического общества.

Несколько недель в году Канадский арктический архипелаг напоминает пеструю мозаику. Из-под снега и льда холодной пустыни проглядывает скупая красота тундры. Неприютный, без единого деревца каменистый ландшафт расцвечивается золотом и багрянцем. Лишайники, папоротники и цветковые растения ярким ковром устилают землю и борются за место под солнцем, раскрываясь навстречу теплу и свету. Тихий безлюдный край оживляют многочисленные зайцы, овцебыки и птицы.

Однако пышный расцвет флоры и фауны приходится лишь на короткое полярное лето. С наступлением долгой холодной зимы жизнь замирает, и острова архипелага выглядят совсем иначе.

Покрытые льдом холмы, скалистые берега и пустынная бесплодная земля веками притягивали человека. Одни покорители севера надеялись найти свою судьбу, другие пытались отыскать себя.

Питт-старший смотрел сквозь окно рубки на полосу льдин, наползающих на неровный берег острова Виктория, и думал о том, что это один из самых забытых богом уголков на земле, который ему доводилось видеть.

Он подошел к штурманскому столу, где Джордино изучал подробную карту пролива Виктория.

— До острова Кинг-Уильям осталось менее пятидесяти миль. Ты уже определил зону поисков?

Питт сел на табурет и принялся разглядывать карту. Найдя остров грушевидной формы восточнее их местоположения, он взял карандаш и нарисовал крестик милях в пятнадцати к северо-западу от верхней оконечности.

— Считается, что команда покинула «Эребус» и «Террор» вот здесь.

Джордино уловил нотку сомнения в голосе друга.

— Думаешь, они затонули в другом месте?

— Да. По словам эскимосов, «Эребус» видели дальше к югу. Перед вылетом из Вашингтона я заскочил к ребятам из отдела климатологии и попросил кое-что для меня просчитать. Они попытались воссоздать погодные условия апреля 1848 года, когда люди покинули корабли, и предсказать возможное поведение морского льда.

— Если лед просто растаял, то корабли ушли под воду в обозначенной крестиком точке. Ты предполагаешь другой исход?

— В принципе, такое возможно, однако маловероятно. — Питт указал на большое водное пространство к северу от Кинг-Уильяма. — Мороз заставляет паковый лед дрейфовать с северо-востока вниз по заливу Ларсена. Если климатологи правы, и летом 1848-го лед возле острова не растаял, то зимой 1849-го корабли сместились на юг. Именно тогда выжившие члены команды могли вернуться на борт. Между прочим, эта гипотеза вполне согласуется со свидетельствами эскимосов.