Владимир Гораль - Приключения моряка Паганеля. Завещание Верманда Варда

В этот момент с другой стороны дома открылась с лёгким скрипом и стукнула ещё одна, незамеченная нами дверь. Сердце моё сжалось от звуков до боли знакомого весёлого девичьего голоса:«Frit,du gal! Hei,du! Ie onske ikke!»(Фрит, ты сумасшедший! Эй, ты! Я не хочу! (норвеж.))

Мы увидели со спины высокого светловолосого парня, несущего на руках шутливо отбивающуюся от него девушку. Без сомнения эта была она, моя принцесса – Её высочество Ленни Бьёрнсон! Я узнал парня. Ну конечно, кто же ещё?! Нордический красавчик Фритьоф, старший матрос с корвета Сенье! Высокий блондин залихватски свистнул проезжающему такси, молодая пара, смеясь и болтая уселась в него и укатила прочь.

Я остался стоять онемевший и потрясённый, словно библейский праведник Лот у которого любимая, но чересчур любознательная супруга скоропостижно превратилась в соляной столб. Возле меня находилась скорбно-сочувственная группа и если следовать библейской аналогии, то это должны были быть мои дочери. Седоусый боцман Устиныч – старшенькая, а рыжий пройдоха Геша соответственно младшая моя дщерь. Я вспомнил продолжение этой ветхозаветной истории и спохватившись, что такие аналогии могут завести слишком далеко, предпочёл вернуться на грешную землю. Генка с гуманным намерением привести меня в чувство, с размаху, звонко шлёпнул меня по спине:«Пошли в кабак, зальём желание» – процитировал он из Высоцкого.

– «Ну вот что, молодёжь» – посмотрел на часы Бронислав Устиныч – «Вы сами развлекайтесь, а у меня ещё дела в городе. Сейчас десять утра, так-что встречаемся через десять часов в восемнадцать ноль ноль у входа в порт. Если опоздаете, то в город больше ни ногой. Сам лично паспорта отберу. Кстати, как там у Владимира Семёновича, а матрос Эпельбаум? Ну я напомню:„Будут с водкою дебаты – отвечай: Нет, ребята-демократы, только ЧАЙ!“»

«Залить желание» оказалось несколько проблематичным, поскольку покупке крепкого спиртного препятствовал норвежский сухой закон. Где-то в городе были магазины торговавшие в определённое время и втридорога всякими виски и джинами вкупе с родимой, но бродит по Тромсё, словно страждущие алканавты, в поисках горячительного было бы ещё тоскливее и мы с рыжим попросту направились в ближайший пивной паб. Пиво оказалось отменным, куда там нашему Жигулёвскому. Я по неопытности даже изрядно захмелел после литровой кружки, благо пивной хмель выветривается быстро. Звякнула колокольчиком входная дверь и в паб стремительно, словно синий вихрь влетела пухленькая симпатичная девушка лет двадцати пяти, одетая в просторный джинсовый комбинезон

Её лицо показалось мне как-будто знакомым. Процессу узнавания мешала яркая косметика на круглом лице. Девица посмотрела на меня и вдруг приветственно взмахнула рукой и рассмеялась знакомым хрипловатым смехом. – «Как дела, найс бэби?» – обратилась она ко мне по английски – «Не узнаешь? Это же я Марта, кок с корвета „Сенье“! Я в отпуске и свободна как ветер! Кстати» – приподняла она тонкие полоски бровей – «Найс бэби всё ещё не проголодался? У мамочки полно классного парного молочка!» – колыхнула бесстыдница пышной грудью под джинсовым комбинезоном.

Выпитое пиво по видимому всё же капитально ударило мне в голову и я тоном бывалого ловеласа нагло ответил: «Я голоден как волк, милая Марта! Где моё молоко? Хочу прямо сейчас!» и протянул шаловливые ручонки к девушке. Синий вихрь не дремал и схватив меня за руки, хохоча потянул к выходу. – «Тебе повезло, моя любимая сауна сегодня в нашем полном распоряжении. Я обожаю кормить грудью голодных волков именно там!» – тараторила Марта, утаскивая меня прочь из паба в неизвестные дали. За столиком с недопитыми кружками пива в патриотически красном спортивном костюме остался одиноко сидеть совершенно обалдевший Эпельбаум, со вздыбленной от пережитого вихря рыжей шевелюрой.

Марта, тряхнув крашенными кудряшками, распахнула передо мной дверцу красного жука-фольксвагена. – «Прыгай» – приказала она тоном парашютного инструктора, подталкивающего робкого новичка к распахнутой двери в бездну. Я молча повиновался. Девушка с некоторым усилием втиснулась на водительское место и мы с лёгким дребезжанием под капотом, тронулись вниз по улице. В мою ещё не протрезвевшую голову пришла очередная гениальная аллегория и я не подумав ляпнул:«Картина Тициана „Похищение Европы“».Сравнив Марту с Зевсом в образе быка, а себя с дочерью финикийского царя, по слухам, девицей ангельской красоты, я пожалуй несколько погорячился. К счастью, милашка Марта не была так фатально эрудирована, как ваш покорный слуга и попросту не удостоила вниманием моё словесное недержание.

Я вдруг ясно вспомнил, что на выходе из порта метров за сто уже видел эту красную машинку и за рулём точно сидела девица с похожей причёской. – «Выследила значит. Не иначе влюбилась в меня как кошка» – подумалось мне приятное – «А не начать ли мне карьеру знойного сердцееда?» Мелькнуло смутное ведение: Живописная группа сексапильных девиц в импортном дезабилье, во главе с раскаявшейся Ленни, обезумев от любви и изнемогая от страсти преследует меня, норовя затащить в какое-нибудь укромное место, дабы сорвать с меня одежды и покрыть моё желанное тело обжигающими поцелуями…

От дивных грёз меня отвлекло довольно резкое торможение автомобиля. Старенький жук протестующе заскрипел всеми своими ревматическими железками и остановился. Мы заехали в какое-то место, напоминающее промзону. Судя по мощному рыбному духу это были цеха по производству клипфиска – по норвежски clipfisk это два слова соединённые вместе: камень и рыба. По очень древнему рецепту рыбу(треску, сайду, пикшу)обезглавливают, потрошат, надрезают по хребту, солят, промывают, снова солят, ещё раз промывают, а затем сушат, распластав на плоском камне. Я понял, что это за рыбофабрика, когда возле одного из ангаров увидел ящики с готовой продукцией, где адресатом доставки значились Португалия и Испания, а клипфикс(сушёная треска) именовался испанским словом – 'бакала'.

Всё это время Марта вела меня за руку, словно шаловливого ребёнка, норовящего сбежать от мамочки. Мы добрались до входа в один из ангаров с запертой дверью. Девушка открыла её своим ключом и мы вошли внутрь. – «Сегодня выходной и до утра здесь никто не появится» – пояснила она. Я заметил перемены в её лице. Во первых, произнося эту фразу она улыбнулась с незамеченным за ней прежде смущением, а во вторых у неё были весьма симпатичные ямочки на щеках. Мы прошли через длинное помещение, заполненное ранее невиданным мной современным рыбораздельным оборудованием. В конце цеха находилась ещё одна дверь. За нею оказалась настоящая зона отдыха. Здесь была просторная сауна с лежаками, небольшой бассейн, теннисный и даже бильярдный столы.