Уильям Кингстон - Среди дикарей и пиратов

На следующий вечер мы увидали какой-то парус по одному направлению с нами. Мы немедленно направились вперед, надеясь задержать пиратов. Они едва ли видели нас, а если и видели, то, наверно, приняли за купеческое судно. Становилось темно, но мы видели ход судна и надеялись догнать его. Так как все были убеждены, что не обойдется без битвы, то мы приготовились к ней; экипаж стал на свои места в ожидании.

Наш корвет продолжал скользить по темным водам; мачты его подымались к небу, словно ночные призраки. Странное чувство охватило меня при мысли, что через несколько минут начнется горячая битва, что мы будем стрелять и кругом раздадутся выстрелы, полетят пули.

— Держите прямо, сэр! — крикнул младший лейтенант. Я поспешно взглянул вперед и увидел высокие мачты и паруса судна такой же величины, если даже не больше, как у «Героини».

— Нужно разузнать хорошенько, прежде чем начинать стрельбу, — заметил командир мистеру Уорзи, лейтенанту. — Если это разбойничье судно, оно принимает нас за купца, так как, вероятно, ему известно, что на стоянке не было военного корабля. Не стреляйте, пока я не дам приказания.

В глубоком молчании мы скользили дальше, приближаясь к темному судну. Теперь мы ясно видели, что оно поджидало нас. Капитан намеревался подойти к незнакомцу с правой стороны так, чтоб он очутился между нами и землей. Мы были уже совсем близко и только что собирались вступить в битву, как вдруг судно резко изменило курс и направилось к берегу. Мы немедленно сделали то же и пошли за ним, стреляя из орудий на носу. Судно было быстроходное и быстро шло вперед. Ветер крепчал, мы поставили все паруса; нас кренило так, что пушки ныряли в воду.

— Оно уйдет; мы сломаем мачты, если не примем мер, — сказал Медж.

Капитан, очевидно, разделял его мнение.

— Поднять грот-брамсели и трамсели! — крикнул он. — Живей, ребята!

Матросы бросились исполнять приказание капитана. Все понимали, что нельзя терять ни минуты. Мачты гнулись, как тростники; я так и ждал, что они упадут, Экипаж так занялся своим делом, что не имел времени наблюдать за неприятельским судном, которое сильно обогнало нас и видно было в восточном направлении. Управившись с парусами, мы снова пустились за неприятелем. Глаза всех стоявших на палубе были устремлены на его судно.

— Если оно исчезнет из виду, то направится вниз, вдоль берега, и его трудно будет найти, — заметил Медж.

Мы надеялись, что нам удастся подбить неприятеля, хотя мы могли стрелять только из одной пушки; притом же море было неспокойно и целиться было трудно. Однако неприятель был так сжат между нами и берегом, что на спасение оставалось мало надежды.

Мы продолжали идти таким образом несколько времени; неприятель шел все также быстро и постепенно исчезал из виду. Вдруг налетел сильный шквал и наш корвет накренился так, что пришлось убавить паруса. Шквал прошел так же быстро, как налетел, но когда мы взглянули вперед, неприятеля уже не было видно.

Наступило утро; ветер спал. Так как неприятеля не было видно в южном направлении, то капитан и мистер Уорзи остались в убеждении, что он продолжает продвигаться к западу. Густой туман скрывал его от нас. Мы снова распустили все паруса. Вдруг часовой на мачте крикнул: «Земля! Земля!» — и вскоре мы увидели покрытые лесом горы Африки, поднимавшиеся над поясом густого тумана, еще расстилавшегося внизу.

— Если неприятель тут, мы скоро увидим его, — заметил Медж. — Надеюсь, что у этих разбойников хватит мужества, чтобы сразиться за жизнь и свободу, хотя шансов на это мало.

Бросили лот; глубина оказалась больше, чем ожидали. Взглянув на карту, капитан убедился, что мы приближаемся к устью какой-то большой реки. Лучи восходящего солнца рассеяли туман. Ветер спал как раз в то время, когда мы приблизились к устью, так что нам пришлось остановиться невдалеке от берега. Оттуда река видна была только на небольшом расстоянии; маленький лесистый мыс прикрывал изгиб реки, за которым, может быть, укрывалось неприятельское судно. Капитан приказал старшему лейтенанту спустить шлюпку, чтобы отправиться на поиски неприятеля, а сам намеревался войти в реку, когда подымется ветер. Так как неприятельское судно было большое, хорошо вооруженное, с многочисленным экипажем, капитан не хотел рисковать своими людьми в начале долгого путешествия.

Шлюпка вскоре исчезла за лесом; часовым внизу, в числе которых находился и я, было разрешено прилечь в тени на палубе. Мы не спали всю ночь, и глаза у нас смыкались от усталости. Я сейчас же уснул. Проснувшись часа через два, я узнал, что шлюпка еще не возвращалась, капитан начал уже тревожиться, как вдруг часовой на мачте крикнул: «Видна наша шлюпка, а за ней идет другая лодка».

Через несколько минут мы увидели, как шлюпка огибала лес; экипаж греб изо всех сил. В следующее мгновение показалась другая лодка, гораздо больших размеров. Стоявший на корме человек поднял ружье и выстрелил в шлюпку. Весло выпало из рук одного из матросов; он упал на скамью. Шлюпка продолжала идти вперед. Прежде чем мы успели выстрелить из пушек, большая лодка повернула назад и снова скрылась за мысом. Видя это, капитан сейчас же приказал готовиться другим лодкам для преследования дерзкого незнакомца. Прежде чем шлюпка подошла к кораблю, лодки были уже на воде.

Лейтенант Уорзи доложил капитану, что шлюпка несколько времени подымалась по реке, не видя неприятельского судна, как вдруг экипаж увидел верхушки мачт над лесистым мысом; из-за него вылетела большая лодка. Раздавшиеся с берега выстрелы предупредили лейтенанта о грозившей шлюпке опасности. Он сейчас же повернул обратно. Напасть на большую лодку было бы безумием при малом количестве людей. «Судно необыкновенно быстроходное, так что лодкам его не догнать; мы с трудом ушли от него», — прибавил лейтенант.

Капитан приказал поднять лодки и еще более утвердился в своем решении ввести корабль в реку. По смелости, с которой лодка собиралась захватить шлюпку, легко было можно судить об экипаже, который или считал себя достаточно сильным, чтобы бороться с военным судном, или предполагал, что мы не осмелимся войти в реку.

Между тем шлюпку с раненым подняли на борт. Он еще дышал, когда его снесли вниз и отдали на попечение доктора, который осмотрел его и сказал, что надежды на выздоровление мало. Экипаж грозился отомстить за него и горел желанием подняться по реке и захватить пиратов.

Мы нетерпеливо ожидали ветра с моря. Якорь был поднят, паруса наготове. Но на стеклянной поверхности океана не было видно ни малейшей ряби.

— Во всяком случае они попали в западню, — заметил Медж, — и должны драться.

— Надеюсь, — ответил я. — Мне хочется видеть хорошее, ожесточенное сражение. Какая будет честь, если неприятель сдастся сразу?!