Уильям Кингстон - Среди дикарей и пиратов

Дикки Попо остался у нас и сделался общим любимцем как офицеров, так и солдат.

Только впоследствии узнал я о судьбе «Морского ястреба» и оставшегося в живых его экипажа.

Мы обходим мыс Горн. — Буря. — Попадаем в порт в Патагонии. — Посещение китоловного судна. — Романтическая история. — Потерянное дитя. — Молодая барышня. — Удобная пристань. — Мы поднимаемся на гору. — Избавление от опасности. — Вальпарайзо. — Коралловый остров. — Сношения с туземцами. — Увеличение нашего экипажа. — Дикки Попо за бортом. — Сандвичевы острова. — Мои товарищи по кораблю. — Осматриваем остров. — Находим Попо и белого мальчика. — Как был спасен Попо. — Сведения о белом мальчике Гарри.

Думал ли я полгода тому назад, сидя за письменным столом в конторе моего отца, что увижу мыс Горн? А теперь он подымался перед нами — мрачный, одинокий и величественный — высоко из океана, громадные волны которого разбивались у его подножия.

Мы плыли на всех парусах к западу, то поднимаясь на вершину стекловидной волны, то опускаясь в глубокую долину, то поднимаясь на водяную лестницу с противоположной стороны. Мы останавливались в Рио, чтобы забрать дров, воды и свежей провизии. Не стану описывать эту великолепную гавань, так как там не случилось с нами ничего необыкновенного.

— Что за чудный вид! — сказал я, стоя на палубе и смотря на скрывавшийся из виду громадный материк.

— Много еще увидите красивых видов, — заметил Питер Медж, не отличавшийся поэтичностью. — Что касается меня, то я всегда бываю рад, когда вижу в последний раз это место и благополучно выбираюсь в Тихий океан. Два раза нас приносило обратно сюда и носило между ледяными горами в продолжение больше шести недель при таком резком ветре, что отмерзали носы. Надеюсь, что этого не случится теперь с нами.

— Надеюсь, — ответил я. — Я думал, что мы скоро очутимся в тихих водах, озаряемых солнцем.

— Может быть, юноша, будем надеяться на лучшее, — сказал Медж. — Но когда перенесешь столько, сколько я перенес, то считаешь себя в безопасности, только когда находишься в гавани.

Однако на этот раз нам с Меджем не пришлось испытать разочарования, и вскоре мы плыли по водам Тихого океана. Мы направлялись к северу, держались к берегу ближе чем обыкновенно, пока не достигли 46 градусов южной широты. Тут наступил мертвый штиль. Мы только что увидели вдали парус. К востоку, в сорока или пятидесяти милях расстояния, возвышались величественные вершины Кордильеров, покрытые вечными снегами, или, вернее, южный конец той могучей цепи, которая, поднимаясь с Панамского перешейка, тянется вдоль всего континента.

Целыми днями мы стояли, причем мачты покачивались из стороны в сторону так, как будто хотели выскочить с корвета. Командиру хотелось поговорить с незнакомым судном. Может быть, оно пришло из Англии и может сообщить нам какие-нибудь новые известия. Он приказал приготовить шлюпку и отправить ее. Взглянув на барометр, капитан заметил, что давление падает. Гряда туч подымалась на северо-западе.

— Держитесь хорошенько, — сказал капитан, — буря может налететь прежде, чем вы успеете вернуться.

Бури не пришлось долго ждать, и через полчаса мы летели, кренясь от северо-западного ветра так, что вода заливала палубу с левой стороны.

Командир шлюпки, ранее бывавший на этом берегу, посоветовал войти в залив Пенас, где мы могли бы укрыться с подветренной стороны какого-нибудь острова или в какой-нибудь удобной гавани. Поэтому мы повернули нос нашей шлюпки к северо-западу. Замеченное нами парусное судно шло в том же направлении, вероятно с тем же намерением.

Медж был очень доволен, что мы решили идти по этому пути.

— Иначе нас могло бы унести обратно в Атлантический океан, — заметил он. — Но не всякий капитан решился бы идти, как мы, прямо к берегу. Нужно смотреть во все глаза и все время бросать лот, не то корабль может налететь на берег. Но, вероятно, то судно знает путь; мы пойдем за ним и будем надеяться, что без труда найдем убежище.

Мы быстро догнали незнакомое судно и по его строению убедились, что это китоловное судно, плавающее в южном море и, следовательно, хорошо знакомое с берегами. Перед нами тянулась от материка длинная цепь островов. Мало-помалу вырисовывались очертания отдельных величественных остроконечных вершин. Незнакомое судно продолжало идти вперед; следуя за ним, мы очутились, наконец, в большой бухте, совершенно защищенной от бури. Командир, считая благоразумным не идти дальше, приказал убрать паруса и приблизиться к китоловному судну, которое только что бросило якорь.

Мне никогда еще не приходилось видеть такой дикой местности: выходившие из моря темные утесы окаймляли берег; со всех сторон поднимались к небу мрачные горы; не было и следа человеческих существ. Осматривая в бинокли берег, мы заметили почти прямо перед нами глубокую выемку, похожую на заливчик или бухту. Нам хотелось исследовать ее, и мы надеялись получить разрешение на следующий день.

Вскоре после того как убрали паруса, командир приказал Питеру Меджу отправиться в четверке на китоловное судно и попросить у капитана каких-нибудь последних газет, которые найдутся у него.

— Да, можете ехать, Рэйнер, — сказал он мне. — А вы, мистер Медж, возьмите для капитана баранью ногу, которую вам положит буфетчик, и апельсинов, привезенных нами из Рио.

Вскоре мы очутились на палубе китоловного судна. Владелец судна, серьезный, средних лет, в длиннополом сюртуке и шляпе с широкими полями, непохожий по виду на моряка, принял нас очень вежливо и поблагодарил за подарок, который особенно будет приятен его жене, болезненной женщине. Он провел нас к ней в каюту. Это была милая, привлекательная женщина. Печальное выражение ее лица поразило меня. Капитан подал нам связку английских газет, вышедших после нашего отъезда. Мы очень обрадовались им.

— Останьтесь поужинать с нами, джентльмены, — сказал он, — сейчас подадут. Только боюсь, что я не могу предложить вам лучшего стола, чем ваш.

Медж ответил, что ему это совершенно безразлично и он рад отужинать с капитаном.

Мы сошли в каюту, а экипаж судна стал угощать наших людей.

Только что сели за стол, дверь каюты отворилась и вошла молодая девушка. Она скорее походила на фею, на ангела или на какое-нибудь небесное — во всяком случае не земное — существо. Так показалось мне в ту минуту. Медж и я встали и поклонились, она ответила нам улыбкой и легким наклонением головы. Хозяин не представил нас и вообще ничего не сказал о ней. Я сначала подумал, что это дочь капитана, но она не называла миссис Гудсон матерью, и из некоторых замечаний молодой девушки я усомнился, что она дочь хозяйки. Она без малейшего стеснения сразу вступила в разговор; мне показалось, что она поддерживает его не для того, чтобы занимать нас, а для того, чтобы развлечь миссис Гудсон.