Фредерик Марриет - Мичман Изи

— Не откажите в любезности, молодой человек, сообщить мне, как вас зовут, — осведомился владелец у Джека.

Теперь Джек был всегда учтив и вежлив.

— С удовольствием, сэр, меня зовут Джек Изи, к вашим услугам, сэр.

— Думается, вы уже оказываете мне услугу, ловя рыбу в моём пруду, — ответил тот. — Сударь, известно ли вам, что вы нарушаете права частного владения?

— Дорогой сэр, этот вопрос представляется мне спорным, — ответил Джек. — По общепринятому смыслу, «нарушение прав частного владения» означает вторжение какого-либо лица на землю или иную собственность, принадлежащую другому лицу, без согласия владельца. Так вот, сэр, этот вопрос может быть сведён к следующему: не создан ли весь мир для всех? Имеет ли право отдельная личность либо группа отдельных лиц притязать на исключительное владение той или иной его частью? Пока что, сэр, я изложил предпосылку, а теперь мы обсудим эту проблему по частям.

Человек, чьи права нарушил Джек, слышал о мистере Изи-младшем и его пристрастии к спорам. Он и сам был не лишен чувства юмора и был склонен рассматривать этот случай скорее как повод для шутки, нежели для гнева. Тем не менее он считал нужным убедить Джека в неразумности его доводов.

— Но, мистер Изи, если, с вашей точки зрения, нарушение прав частной собственности допустимо, вы же не будете утверждать, что брать чужую рыбу справедливо? Я покупал мальков, засеивал ими свой пруд и подкармливал их. Вы не можете отрицать, что рыба в пруду — моя собственность и брать её равносильно воровству.

— Опять-таки это спорный вопрос, дорогой сэр, — заявил Джек. — Но простите, у меня клюёт.

Джек выдернул из воды большого карпа, вызвав возмущение сторожей и улыбку у хозяина, снял рыбу с крючка, сунул её в садок и вновь наживил крючок с величайшим sand froid [8] Sand froid — хладнокровие ( фр. ). . Забросив леску в воду, он продолжил как ни в чём не бывало:

— Как я сказал, это спорный вопрос. Все земные твари созданы на потребу человеку — под человеком я имею в виду всё человечество, — и творец никому не вручал монопольного права на владение ими. Вода также дар небес и создана для всеобщего пользования. Теперь мы подошли к вопросу о том, в какой мере рыбу можно считать вашей личной собственностью. Если бы рыба росла с единственной целью доставить вам удовольствие и украсить ваш стол, нам понадобилась бы иная цепочка рассуждений. Но ведь это не так, рыба растёт в соответствии с инстинктом, заложенным в ней природой, с целью удовлетворения потребности всех людей, поэтому я утверждаю: вы не сможете доказать, что она принадлежит вам больше, чем мне. Что же касается заблуждения, допущенного вами, когда вы выращивали рыбу, полагая, что она ваша собственность, то это не такая уж редкая ошибка в нашем мире, где даже отцы, давая пропитание своим детям, считают их своей собственностью. Постойте, сэр, у меня опять клюёт. Ах, сорвалась…

— Значит, мистер Изи, вы утверждаете, что весь мир со всем его содержимым создан для всех?

— Вот именно, сэр, таково мнение моего отца, а он великий философ.

— Ну, а как ваш отец объясняет то, что одни владеют собственностью, а другие обходятся без неё?

— Очень просто: те, кто посильнее, отобрали её у тех, кто слабее.

— Но разве так не было бы всегда, даже если бы мы жили в век всеобщего равноправия, который, как вы полагаете, когда-нибудь наступит? Предположим, два охотника преследуют одну и ту же дичь и оба одновременно настигают её, разве не сильнейший из них унесёт её с собой?

— Это я допускаю, сэр.

— Так где же ваше равенство?

— Этот довод совсем не опровергает идею равенства, а только доказывает, что равенство пока недостижимо. Точно так же этот довод не служит для опровержения идеи, что всё в мире создано для всех в равной мере, он только доказывает, что сильнейший пользуется своим преимуществом над слабым, что весьма естественно.

— Значит, вы допускаете, что это естественно. Так вот, мистер Изи, я рад отметить, что наши точки зрения совпадают, и мне остаётся только выразить надежду, что так будет и впредь. Как вы видите, я и мои сторожа составляют наиболее сильную сторону в нашем споре, и, соглашаясь с вашим тезисом, что рыба в равной степени принадлежит как вам, так и мне, я воспользуюсь преимуществом сильного и объявляю эту рыбу моей, что, как вы сказали, только естественно. Джеймс, забери рыбу.

— Простите, — прервал его Джек, — мы ещё не закончили обсуждение этого вопроса…

— Отчего же, я действую в согласии с вашими доводами. Я забираю рыбу. И это ещё не всё. Эта удочка также принадлежит как вам, так и мне, поэтому, пользуясь правом сильного, я забираю и её. Джеймс, Вильям, отберите у него удочку — она наша.

— Позвольте заметить, — возразил Джек, — хотя, с моей точки зрения, земля и всё, что на ней, созданы для нас всех, я вовсе не отрицаю, что вещи, изготовленные руками самого человека, являются его собственностью.

— Извините, дерево, из которого изготовлена эта удочка, выросло для всех, и вы использовали его для своей удочки в собственных целях точно так, как я выращивал рыбу, полагая, что она моя собственная. Поскольку всё на свете является всеобщим достоянием и только естественно, что сильнейший пользуется своим преимуществом, я должен завладеть удочкой, пока у меня её не отберёт кто-нибудь другой, более сильный. Кроме того, эта земля также принадлежит мне по праву сильного, поэтому я позабочусь о том, чтобы вас проводили прочь с этого участка. Джеймс, забери удочку и помоги мистеру Изи перебраться через ограду. Желаю вам доброго утра, мистер Изи.

— Сэр, прошу прощения, вы ещё не выслушали всех моих аргументов, — сказал Джек, которому не понравились сделанные выводы.

— У меня больше нет времени слушать вас, мистер Изи. До свидания, сэр. — И владелец пруда удалился, оставив Джека в обществе сторожей.

— Разрешите, я побеспокою вас насчёт удочки, мастер, — сказал Вильям. Джеймс в это время занимался тем, что вытряхивал рыбу из садка на озёрный ил.

— Уж вы-то, во всяком случае, согласитесь с разумными доводами, — сказал Джек. — Я хочу доказать…

— Бросьте, — прервал его сторож, — какие могут быть разумные доводы в пользу браконьерства? Слыхом о таких не слыхивал.

— Ах ты, наглец! — взорвался Джек. — Вот из-за таких болванов, как вы, и совершаются в мире несправедливости, за что вам и платят.

— Нет, нам платят за то, чтобы охранять поместье от таких браконьеров, как вы, — сказал Вильям. — Слыханное ли дело, слывёте джентльменом, а сами ловите чужую рыбу. Были бы хоть бедняком или безработным, у тех в этом надобность имеется, а у вас какая?

Джеймс, второй сторож, поддакнул:

— Если послухать этого джентльмена, так мы все равны и он тоже нашего поля ягода.