Дмитрий Симонов - Тайна острова Уали

— Катарина! — закричал я громко, но хриплый крик разносится лишь рядом со мной, голос не слушается меня!

Я споткнулся о что-то мягкое, больно ударившись о шершавую известковую стену.

— Кто здесь? — раздался позади знакомый голос.

— Катарина! Ты?

— Джон? Это ты? Слава богу! — она бросилась в мои объятия, рыдая от счастья.

— Ну что ты, дорогая, ну успокойся, нам надо быстрее выбираться отсюда!

Стены дрожали, почва уходила из-под ног, мы на карачках пробирались назад.

Земля тряслась все сильнее и сильнее.

Раздался страшный взрыв, внезапная вспышка света ослепила нас, и мы провалились прямо в огненный котел.

А под нами бурлил и вздымался океан.

Мы крепко сцепились, боясь разжать руки, нас долго носило по морю, пока не швырнуло на какое-то судно, севшее на мель. Борта его, торчащие из воды, бурлящей вокруг, вселяли призрачную надежду.

Руками и ногами мы вцепились в него. Руки дубели от напряжения и холода. Вокруг бушевал ураган. Единственное, о чем мы молили Бога в тот момент, чтоб не разжать руки, только бы не разжать руки!

Напротив залива Кагуэй столбы огня взвились на высоту более тысячи футов. Уже потом, между прочим, я узнал, что многие видели и этот светящийся туман, и зеленоватые вспышки в небе, похожие на плоские молнии. Люди говорили об огненных столбах, поднявшихся над морем.

Вот свидетельство одного из очевидцев, торговца деревом: «Я вышел из дому, чтобы отправиться в порт. Вдруг появились ослепительно яркие огни которые напоминали замедленные вспышки исполинских молний, беззвучно озарявшие горизонт. Они образовали дугу, которая надвигалась от гор в мою сторону и ушла в землю около старой церкви в ста футах от меня. Затем последовал порыв ветра. Он прекратился мгновенно, и сразу же задрожала земля. Мне показалось, что это гроза, и поэтому последующий грохот и сотрясение я воспринял, как запоздавшие удары грома…»

Горные вершины соседних островов были охвачены языками пламени, в безоблачном небе возникали огненные шары, из-под земли струился огненный туман. То тут, то там возникали огненные шары и длинные полосы, напоминающие северное сияние.

Через четверть часа все стихло. Перед нашим взором предстала безрадостная картина Мы уцепились за проплывающую мимо доску, оказавшуюся куском борта какой-то шлюпки, и в надежде, что многочисленные акулы, населявшие залив, ушли на глубину, стали грести к берегу.

Выстрел, раздавшийся откуда-то сзади, остановил его. Пирс, остолбенев осел назад, затем, издав слабый стон, грузно, всем телом плюхнулся на песок.

В воздухе повисла мертвая тишина.

Ценой неимоверных усилий добравшись до берега, Катарина и Джон плюхнулись на берег. Долго они лежали не в силах пошевелиться. Затем они поднялись и пошли, подальше от проклятого злобного океана. По мокрому песку было довольно тяжело идти. Измученные, они сели на берегу отдышаться.

С трудом переводя дух, Джон произнес:

— Тебе очень холодно?

— Нет, — прошептала она и придвинулась к нему поближе. — Джон, а что бы ты стал делать, если бы я вовсе не умела плавать и захлебнулась в водовороте?

— То же самое, я бы бросился спасать тебя, — последовал ответ. — Только тогда мне пришлось бы труднее.

— Да, я едва не утонула, — согласилась она. — Ох, да какая теперь разница. Я совсем замерзла, Джон. Что нам теперь делать?

— Нам надо добраться до какого-нибудь уцелевшего дома. — Он взял ее за руку, и они пошли вверх по обрывистому берегу. — Попробуем найти что-нибудь в рыбацком квартале, отсюда ближе, чем до «Синего якоря».

— Джон, ты позабыл сюртук, — напомнила она.

И прежде чем он успел что-либо вымолвить, вернулась, подняла сюртук, отжала, насколько позволяли ее нежные пальцы, и поспешила обратно. Он обнял ее за плечи, пока Катарина в который уже раз пыталась откинуть с лица мокрые волосы.

— Очень холодно, я, вероятно, выгляжу просто ужасно?

— Ты ничуть не изменилась с тех пор, как я впервые увидел тебя на борту судна, ты выглядишь божественно.

— Я хочу, чтобы мы не расставались никогда.

— Самое главное чтобы не простудилась и не заболела, а как ты выглядишь неважно! — ехидно ответил он и, ободряюще сжав ее плечи, добавил: — Я тебя люблю, как бы ты ни выглядела.

Катарина взяла его руку в свои.

— Подумать только, что такая прелестная, такая необыкновенная девушка, как ты, согласилась пройти рука об руку со мной всю жизнь и что я мог…

Он не договорил. Безмятежное счастье охватило влюбленных, казалось, все опасности были позади. Ураган окончился, море затихло, весело защебетали птицы, и всеобщее благополучие царило в окружающей их природе.

— Как приятно осознавать, что уже июнь, это самый приятный летний месяц, уже расцвели почти все летние цветы, я больше всего люблю цветы акации, — мечтала Катарина. — Можно собирать их и складывать в букеты.

Белые соцветия жасмина источали тонкий аромат. Ничто не предвещало надвигающейся на них опасности.

Их спокойствие вскоре оказалось нарушено, когда на берегу появились три человека. Казалось, они неспешно прогуливаются по пляжу, разглядывая место катастрофы. Но во главе их был тот, кто по праву считался одним из наиболее опасных соперников. Дуэлянт и бретер, не пропускавший ни одного случая обнажить свой клинок.

Тщедушный маленький неприметный человечек с безвольными трясущимися руками, из пуританской семьи, воспитываемый трудолюбивыми и богобоязненными родителями, Израэль Пирс, в прошлом был весьма набожен. Но то ли волею судьбы или под влиянием непутевых своих товарищей, сбившихся с пути истинного, казавшихся ему героями в безумных своих забавах, стал куролесить, в портовых притонах постоянно ввязывался в какие-нибудь драки и в одном из них был завербован на пиратское судно.

Там под руководством наставников, одним из которых был Ретт, превратился в форменного головореза.

Его слегка упитанная, гладко выбритая физиономия, с маленькой капитанской бородкой, своим пепельно-желтым цветом напоминала лимон, упавший с дерева и иссушенный знойным южным солнцем, придавшим ему темный пергаментный оттенок.

Толстый коротенький мясистый нос, имевший сизо-серый цвет, выдавался далеко вперед, а близко посаженные выпученные мутные серые бегающие по сторонам глазки были спрятаны толстыми веками.

Толстые коротенькие кривые ножки с полными ляжками, напоминавшими ножки бульдога, находились в постоянном движении, жирное обвислое брюшко, нависало над торчащими в стороны острыми коленками.

Да и зеленоватый коротенький камзол, короткие широкие бриджи и белые чулки, обтягивающие кривые мясистые ножки, делали его еще более похожим на несозревший лимон, неуклюже прыгающий на лягушачьих лапках. А обтягивающие щиколотку коротенькие буро-зеленые сапожки только усиливали сходство. На голове красовалась треуголка с павлиньим пером, через плечо — широкая перевязь с золотым шитьем, державшая длинную шпагу.