Патрик О'Брайан - Остров отчаяния

— Его ранило, несомненно, и ранило жестоко, но с божьей помощью он поправится.

— Я прочитаю новену [36] Новена — благочестивая практика частной и общественной молитвы в течение девяти дней подряд с целью достижения особой милости Божьей. за него.

Новена началась в полдень, но Джек не появился: не то, чтобы такое усилие оказалось ему не под силу, или низкая облачность сделала наблюдение невозможным — просто он спал крепким сном. Глубоким, длительным, здоровым сном: целые сутки и даже дольше, в то время как Киллик и повар сожрали огромные блюда, приготовленные для капитана. Блюда, предназначенные наполнить его хорошей, красной кровью. Джек проснулся с меньшей болью, и хотя по-прежнему был несколько отстраненным, «как за решёткой», как он выразился, но проявлял живой интерес к состоянию и местонахождению корабля.

Джек стал чувствовать ногу и на следующий день, незадолго до полудня, проковылял на квартердек, откуда обозревал окрестности с живейшим вниманием. За ним наблюдали с вниманием не меньшим, хотя и исподтишка, его офицеры, молодые джентльмены и все члены команды, что не были в данный миг заняты на мачтах.

Джек видел туманное, парящее море, гладкое, тревожимое только небольшой зыбью. Небо было низкое, но светлеющее там и сям по мере того, как облака или, вернее, морской туман, таяли, открывая бледно-голубую высь. «Леопард», опрятный и вылизанный, скользил по этому морю — ни следа от выпавших трудностей, за исключением крюйс-марса, который все еще продолжали чинить. На правой раковине стая китов погружалась и всплывала и пускала фонтаны, совсем близко, ничего не боясь. Квартердек созерцал своего капитана — высокого, бледного, выглядевшего необычно со свежей повязкой на изможденном лице, молчаливого, передвигающегося неуверенно.

— Эй, на палубе, — крикнул впередсмотрящий, — ледяная гора, три румба впереди траверза левого борта.

Джек всмотрелся в море, где в дрейфующем тумане возвышался остров шириной с полумили или около того, с высоким треугольным пиком по одну сторону. Полдень был слишком близок для детального рассмотрения, но он видел, что айсберг окружен массой плавучих обломков. Джек пробрался на своё обычное место, облокотился на поручень, передал Бондену часы, взял секстан, и всмотрелся в горизонт. Все офицеры, все молодые джентльмены делали то же самое, и был хороший шанс определить местоположение корабля, если туман на севере очистится, а тот быстро редел.

Пробилось бледное солнце в самом зените — дружное, удовлетворенное «Ха», — и Джек записал свои результаты, а Бонден называл ему время по часам. Потом полуденный ритуал: доклад исполняющего обязанности штурмана вахтенному офицеру, офицера — капитану, серьезное «Запишите, мистер Байрон» Джека, свист дудок «команде обедать». Думая, что Обри уже довольно восстановился, приказ был исполнен с обычной шумихой. Джек хлопнул ладонью по лбу, повернулся, споткнулся покалеченной ногой и упал на палубу.

Они подбежали помочь ему — небрежное «спасибо» за их усилия, — а когда он вернулся в вертикальное положение, цепляясь за поручень, то сказал:

— Мистер Грант, когда экипаж отобедает, мы спустим ялик и красный катер и прихватим лед с этого острова.

— Прошу прощения, сэр, но сейчас потечет кровь на ваш мундир, — сказал Грант. Действительно, рана открылась, и повязка уже промокла, красная кровь капала с лица.

— Да, да, — раздраженно сказал Джек. — Бонден, дай руку. Мистер Баббингтон, уберите свою волосатую тварь с фарватера.

Он хотел пригласить Гранта и мичмана отобедать с ним, поскольку в полной мере осознавал важность облика неуязвимого, непогрешимого командира, стоящего превыше всех смертных болезней, особенно с экипажем как на «Леопарде», с его заурядными офицерами и большой долей новичков, и уловил атмосферу сильного, подозрительного любопытства, но вдруг почувствовал, что не сможет вынести целый час громкого, металлического голоса Гранта, и решил отложить приглашение до завтра.

Тем не менее, перед капитанским обедом в одиночестве, Стивен, сменив повязку, недолго посидел с Джеком.

— Мы здесь, видишь, на 42°45′ в.д., 43°40′ ю.ш. — объявил Обри. — Отличное наблюдение солнца, и я сверил хронометры по луне всего десять дней назад, поэтому отклонение не более одной минуты.

Стивен посмотрел на карту.

— Мыс, кажется, очень далеко.

— Около тысячи трехсот миль или около того. Господи, как же мы мчались по ветру, с этим дьяволом, наступающим нам на пятки!

— Полагаю, пробежать их в обратном направлении и добраться до Мыса, потребует больше времени.

— Нет смысла возвращаться к Мысу. До Ботани-бей менее пяти тысяч миль, и здесь, в сороковых, с вероятностью попутных ветров всё время, мы пройдем их менее чем за месяц. Что касается экипажа, то мистер Блай или адмирал столь же вероятно обеспечат нас, как и Мыс. Наши запасы сохранились очень хорошо, так что, чем бороться со встречным ветром и плыть на норд-вест, я предполагаю держаться этой параллели, или, возможно, немного южнее.

— Не будет Мыса?

— Нет. Ты очень сильно хочешь снова увидеть Мыс?

— О, вовсе нет, — ответил Стивен. — Но послушай, ты вылил за борт всю воду. Что мы будем пить в этот твой месяц?

— Дорогой Стивен, — сказал Джек, улыбнувшись в первый раз за всё это время, — всего лишь в нескольких милях с подветренной стороны у нас столько свежей воды, сколько ты и представить себе не можешь. Если бы ты был на палубе и мог видеть, то увидел бы его — гигантский прозрачный остров изо льда, которого хватит даже на десять кругосветных путешествий. Именно из-за этого я и держал курс на юго-восток. Их всегда можно встретить в высоких широтах, хотя я и не ожидал столкнуться с ними так скоро — и они еще называют это летом!

Стивен мог пропустить айсберг утром, когда был погружен в документы миссис Уоган, в то время как она гуляла с Хирепатом, но не собирался упускать его сейчас. Как только он освободился, то тут же надел шарф, бушлат и шерстяную шапку, одолжил у Джека простую подзорную трубу — как бы ни симпатизировал капитан Стивену, свою лучшую он всё же пожалел — и нашел укромный уголок рядом с дрожащими курицами.

Мэтьюрин сел на куриную клетку и уставился на возвышающуюся глыбу льда с удовлетворением намного большим, чем предполагал — огромная масса, основание причудливо изрезано: глубокие заливы, пещеры, высокие пики, нависающие кручи. Древний остров, предположил он, быстро тающий по мере дрейфа на север. У подножия в большом количестве плавают отвалившиеся куски, а некоторые упали с высоты прямо у него на глазах. Очень занятное зрелище.

С Мысом вышло сплошное разочарование, особенно, потому что оба, и он, и миссис Уоган надеялись на это: ее бумаги были почти готовы, и осталось зашифровать лишь несколько страниц перевода Хирепата. Сейчас она уже намного быстрее справлялась с задачей, хотя всё еще пользовалась заляпанным чернилами, много раз сложенным ключом, который Стивен ранее скопировал и включил в собственное письмо с Мыса — такое письмо от агента, отправленного в отставку!