Луи Жаколио - Берег черного дерева и слоновой кости. Корсар Ингольф. Грабители морей

— Слушай! — перебил негр. — Кунье сумеет отомстить злым духам, укравшим нашу пирогу. Он построит плот, и Момту-Самбу сможет спуститься на нем по реке со своими друзьями.

Едва негр произнес эти слова, как послышался шелест в кустах: Уале, спокойно спавший у ног своего хозяина, приподнялся, ворча, а путешественники схватили оружие… Но им не пришлось пустить его в дело, потому что громкий голос закричал среди зарослей:

— Друг! Друг!

В ту же минуту негр высокого роста показался в кругу света, отбрасываемого костром.

— Йомби! — воскликнул Кунье вне себя от радости.

— Йомби! — повторили путешественники, увидев фана, которого все считали умершим.

Негр в двух словах рассказал историю своего спасения.

Принужденный после нескольких часов борьбы бросить лодку и думать о собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баниана, торчавших из воды и давших ему верное убежище до тех пор, пока река войдет в свое русло. Как только он мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.

Узнав о затруднениях путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю, с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.

Это положило конец колебаниям. Было условлено, что завтра же на рассвете путники отправятся в лес выбрать подходящее дерево.

Радость надежды и молодость взяли свое, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, Буана собирала корни и плоды, а Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны каждую минуту находил способ применять познания своего друга к географии.

Друзья шли таким образом несколько часов, рассуждая о самых различных предметах, оставляя ботанику для геологии, касаясь вопросов естественной философии, как вдруг разговор их прервал страшный шум, похожий на топот лошади, скачущей галопом по густой чаще. Они оторопели, остановились; прежде чем они успели обменяться мыслями, метрах в восьми от них промчался, как ураган, черный буйвол, увлекая в своем беге гориллу, прицепившуюся к его бокам… Это объяло их ужасом; они поняли, что поступили неблагоразумно, зайдя слишком далеко, и побежали к берегу.

К счастью, возвышенность, на которой они оказались, позволяла им время от времени видеть сквозь лес реку, и они скоро отыскали дорогу.

На опушке леса они приметили своих товарищей, которые рубили великолепное дерево, что должно было обеспечить им широкую и удобную пирогу.

— Вы видите, — радостно встретил их Лаеннек, — что в ваше отсутствие мы исполнили самую опасную часть нашего труда, потому что этот слабый топор легко мог сломаться об узловатый ствол.

— Чем мы можем помочь вам, любезный проводник? — сказал Варте.

— Ба! Каждому — свое ремесло; неопытные руки сразу сломали бы этот слабый инструмент. Теперь, друзья, ручаюсь вам, что не пройдет и недели, как лодка будет сделана, и мы в состоянии будем продолжать путешествие.

— Каким образом вы справитесь с этим громадным деревом?

— Наружная форма не играет роли, а выдолбить его взялись Йомби и Кунье с помощью могучего помощника, о котором мы не подумали.

— Какого?

— Огня.

— Любезный Лаеннек, вы, право, приучили нас к чудесам.

— Тут нет никакого чуда, друзья. Йомби и Кунье просто употребляют способ, известный туземцам. Они сгладят одну сторону ствола, а потом день и ночь будут поддерживать костер, брать из него раскаленные уголья и покрывать ими пространство, которое надо выдолбить. Угасший уголь будет немедленно заменен раскаленным, и, искусно управляя операцией, чтобы не сжечь боков, мы получим через неделю прочную и удобную лодку. Самое главное — не отходить от нашей будущей пироги, пока работа не окончится, потому что необходимо поддерживать огонь всегда в середине и на пространстве вдвое меньшем того, которое надо выдолбить. Потом очень легко отнять топором боковые выгоревшие части. Йомби в этом опытен; мы можем положиться на него.

— В самом деле, мужество, которое он выказал, с опасностью для жизни спасая лодку, доказывает нам, что мы можем положиться на его преданность.

— Еще сегодня утром я сомневался, но теперь ручаюсь честью, если только роковая судьба не вздумает воздвигнуть нам препятствия, что не пройдет и пяти месяцев, как вы вернетесь в наше отечество… ваше отечество, — сказал со вздохом бывший дезертир.

— Зачем поправлять ваше выражение, любезный Лаеннек? — ответил взволнованный Гиллуа. — Мы вернемся туда вместе, и будьте уверены, что вам зачтут десять лет страданий в этой стране, где вы оказали большие услуги, способствуя уничтожению предрассудков негров, видящих во всех белых торговцев людьми.

— Это невозможно, господа, — сказал побледневший Лаеннек, склонив голову. — Я был осужден на смерть военным судом.

— Ваш проступок был не из таких, которые навсегда пятнают человека; теперь он заглажен. Разве вы ни во что не ставите услугу, которую оказываете в эту минуту? Поверьте, суд нашего отечества сумеет оценить это. Притом ведь тот, кого вы ударили в минуту помешательства, не умер.

— Я был осужден на смерть, — сказал Лаеннек с еще большей энергией, — и никогда не увижу Бретани!.. Притом я обещал Гобби вернуться, а «человек пустыни» не изменяет своему слову.

— Как только мы вернемся, мы выхлопочем вам помилование. Оставьте нам надежду, что ваше решение изменится.

— Надежду? Какое прекрасное слово вы произнесли, друзья! Если желаете, мы так назовем лодку, которая позволит нам оставить этот негостеприимный берег.

Молодые люди не настаивали более, но обещали себе, как только прибудут к берегам Банкоры, употребить все усилия, чтобы уговорить Лаеннека следовать за ними во Францию.

На закате солнца кедровый ствол, с которого сняли все ветви, был готов для долбления; Кунье и Йомби развели костер.

Чтобы не прекращались работы, путешественники переселились на опушку леса, и когда Буана позвала их ужинать, отесанная поверхность будущей пироги уже дымилась от раскаленных угольев.

Разговор о страшной встрече Барте и Гиллуа на прогулке занял весь вечер, и Йомби, который провел часть своей жизни в габонских лесах, где водятся гориллы, нисколько не сомневался в победе этого зверя над буйволом.

Во время своих продолжительных странствований по лесам Лаеннек имел случай помериться силой с этими животными, и не раз. Рассказы моряка долго отвлекали путешественников от сна.

Пирогу не оставляли ни на минуту; через шесть дней окончили работу топором, а на восьмой день, как и предвидел Лаеннек, ее спустили на воду.