Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана (сборник)

– Ого! Белый! – воскликнул лейтенант, заметив его.

– Который, к тому же, ищет вас, – сказал португалец.

– Меня?

– Да.

– И что вы желаете?

– У меня письмо к лейтенанту Черчиллю.

– Я и есть, лейтенант Черчилль, сударь, – сказал офицер, вставая и отряхивая мундир.

Янес достал письмо раджи и протянул его англичанину. Тот развернул и внимательно прочел.

– Я в вашем распоряжении, милорд, – сказал он.

– Вы мне покажете туга?

– Если хотите.

– Тогда проводите меня к нему. Я всегда желал увидеть одного из этих страшных душителей.

Лейтенант засунул трубку в карман и вошел в форт, сопровождаемый Янесом, который улыбался, какой-то застывшей, настороженной улыбкой. Они пересекли маленький дворик, посреди которого ржавели четыре старые мортиры, и вошли в здание, построенное из крепчайших бревен. способных устоять перед пушечным ядром.

– Мы пришли, милорд, – сказал Черчилль, останавливаясь перед прочной дверью, запертой на тяжелый засов. – Туг сидит там внутри.

– Он спокойный или свирепый?

– Он кроток, как ягненок, – сказал англичанин, улыбаясь.

– Значит, нет необходимости брать с собой оружие?

– Он никогда не делал попыток напасть на кого-нибудь из нас, однако я бы не стал входить к нему без пистолета.

Лейтенант отодвинул засов и с предосторожностями открыл дверь, просунув сначала внутрь голову.

– Туг спит, – сказал он. – Входите, милорд.

Янес почувствовал легкую дрожь, но не потому, что боялся душителя, а из опасения, что тот может невольно его погубить. Если индиец не поймет, в чем дело, он может оттолкнуть записку с пилюлями и таким образом раскрыть все лейтенанту Черчиллю.

«Смелее и побольше хладнокровия, – сказал он себе. – Пути назад уже нет».

Перешагнув порог, он вошел и оказался в маленькой камере с толстыми стенами и небольшим окошком, забранным прочнейшими решетками. В углу, на ложе из сухих листьев, завернувшись в короткую накидку, лежал Тремал Найк, хозяин индийца Каммамури, жених несчастной Ады.

Это был красивый человек с бронзовой кожей, мускулистыми руками и мощной грудью. Его высокий лоб и благородные черты говорили не только о физической, но о незаурядной душевной силе. Человек этот спал, но сон его не был крепок. Грудь порывисто вздымалась, на лбу вздулись вены, полураскрытые губы вздрагивали. Какие-то стоны вырывались у него из груди.

«Моя! – бормотал он. – Ты моя! Не отдам тебя им!..»

Внезапно лицо его изменилось, выразив страшную ненависть.

«Суйод-хан, – прошептал он, – это ты отнял ее у меня!..»

– Эй, проснись, Тремал Найк! – позвал лейтенант.

Индиец вздрогнул, глаза его мгновенно раскрылись, и он уставился на лейтенанта холодным змеиным взглядом.

– Что ты хочешь? – холодно спросил он.

– Этот господин желает взглянуть на тебя.

Индиец посмотрел на Янеса, который стоял за спиной лейтенанта. Презрительная улыбка показалась на его губах, обнажив зубы, белые, как слоновая кость.

– Что я зверь, что ли? – сказал он. – Неужели…

Тут он вздрогнул и замолчал. Янес, который стоял за лейтенантом, сделал ему быстрый знак рукой. Без сомнения, заключенный понял, что перед ним друг.

– Как ты оказался тут? – спросил португалец.

– Как может оказаться человек, который родился и вырос свободным в джунглях, – сказал Тремал Найк, устремив на него испытующий взгляд.

– А правда ли, что ты туг?

– Нет.

– Но ведь ты задушил людей.

– Это правда, но я не туг.

– Ты лжешь.

Тремал Найк вскочил, сжав кулаки, с пламенным взором, но новый жест португальца успокоил его.

– Меня не обманешь, – продолжал Янес. – Если раскрыть на груди твою рубашку, наверняка откроется татуировка: змея с головой женщины.

– Раскрой ее, – сказал Тремал Найк.

– Не подходите к нему, милорд! – воскликнул лейтенант,

– У меня нет оружия, – сказал индиец. – Если я двину рукой, разряди мне в грудь твои пистолеты.

Янес подошел к ложу из листьев и наклонился над индийцем.

– Каммамури, – прошептал он еле слышно.

Молния вспыхнула в глазах индийца. Одним жестом он поднял свою накидку и подобрал записку с завернутыми в нее пилюлями, которую уронил португалец.

– Вы видели татуировку? – спросил лейтенант, который на всякий случай наставил пистолет.

– У него ее нет, – сказал Янес, выпрямляясь.

– Значит, он не туг?

– Кто знает? Татуировки бывают у них и на других частях тела.

– У меня их нет, – сказал Тремал Найк.

– Сколько времени он находится здесь, лейтенант? – спросил Янес.

– Два месяца, милорд.

– Куда его отвезут?

– В какую-то исправительную тюрьму в Австралии.

– Бедняга! Пойдемте, лейтенант.

Моряк замешкался, открывая дверь, и Янес воспользовался этим, чтобы обернуться назад и сделать Тремал Найку последний знак, который означал: сделай, как сказано.

– Хотите осмотреть форт? – спросил Черчилль, закрыв дверь и запирая ее на засов.

– Мне кажется, в нем нет ничего особенного, – пожал плечами Янес. – До встречи у раджи, лейтенант!

– До свидания, милорд.

В то время как Янес, рискуя, но действуя очень осмотрительно, готовил освобождение Тремал Найка, бедный Каммамури с тревогой и страхом в душе ждал своей участи. Он не боялся быть повешенным или расстрелянным, как обыкновенный пират, – он боялся, что под страшными пытками его могут вынудить признаться во всем; что, оставаясь тут, он подвергает риску жизнь своего хозяина, его несчастной невесты, Сандокана, Янеса и всех остальных. Едва его заперли, он попытался выбраться в окно, но оно было забрано толстенными железными решетками, попытался проломить пол, но только обломал себе ногти.

Убедившись в бесплодности своих усилий, он свернулся на подстилке в углу комнаты, решив умереть с голоду, но не прикасаться к еде, которая могла содержать какой-нибудь таинственный наркотик. Он решил дать себя разорвать на куски, но не промолвить ни слова. Так прошло пять, шесть, восемь, десять часов – он не двигался. Уже зашло солнце, и тьма заполнила комнату, когда слуха его достиг еле слышный свист, сопровождаемый легким стуком. Он бесшумно поднялся, шаря по стенам испытующим взглядом, и внимательно прислушался. Снаружи не доносилось ничего, кроме хриплых криков подвыпивших малайцев, которые проходили в это время по площади.

Он тихонько подошел к окну и выглянул сквозь железные решетки. Около огромной пальмы, которая покрывала своей сенью добрую часть площади, стоял человек в большой шляпе и с неким подобием палки в руках. Он узнал его с первого взгляда.

«Господин Янес», – прошептал узник.

Он высунул руку и сделал несколько жестов. Португалец кивнул и тоже ответил жестами.