Луи Буссенар - Под Южным Крестом

Первые путешественники предполагали, что коралловые полипы, подчиняясь инстинкту, строят эти огромные круги, дабы укрыться во внутренней лагуне. Но, как утверждал блистательный Дарвин, полипы, отвечающие за расширение атолла, который нарастает лишь с внешней стороны, там, где день и ночь плещут прибойные волны, не могут существовать в спокойных водах внутренней части острова, где проживают совершенно другие, хрупкие разветвленные кораллы. Таким образом, необходимо, чтобы эти два вида, относящиеся к различным семьям и родам, действовали согласованно на благо общих интересов. Ранее в природе никогда не встречалось примеров подобного взаимодействия.

Согласно наиболее распространенной научной теории, атоллы появляются на подводных морских кратерах. Но протяженность некоторых коралловых рифов, их формы, их количество и расположение по отношению друг к другу противоречат этой гипотезе.

Еще одну весьма своеобразную гипотезу выдвинул Шамиссо, совершивший в 1815 году кругосветное путешествие в составе экспедиции русского капитана Крузенштерна и сына замечательного исследователя Коцебу.

По его мнению, рост коралловых отложений напрямую зависит от приливов и отливов, и именно поэтому кораллы, расположенные вдоль внешней береговой стороны островов, всегда разрастаются быстрее и определяют концентрическую форму рифа. Шамиссо, как и сторонники теории кратеров, упустил один важный факт: коралловые зоофиты (и об этом свидетельствуют многочисленные исследования) не могут существовать и тем более строить свои «дома» на глубине более тридцати метров. В таком случае, на каком основании возводят эти существа фундамент своих нерушимых построек?

Быть такого не может, чтобы в бездонных морях, на огромных расстояниях от континентов, там, где воды светлы и прозрачны, скапливались гигантские груды песка с закругленными краями, хаотично разбросанные то там, то здесь, то тянущиеся цепью на сотни лье, и все для того, чтобы подготовить «площадку» для колонии полипов. Еще менее вероятно, что для удобства зоофитов сквозь толщу воды со дна морского поднялись вулканы, причем поднялись так, что их кратеры оказались точно на глубине между двадцатью и тридцатью метрами от поверхности. Итак, если основания, на которых кораллы возводят атоллы, не являются песчаными курганами, то, быть может, стоит предположить, что для достижения необходимого уровня почва не поднимается со дна морского, а опускается? Это единственное возможное предположение. «Таким образом, – читаем мы у Дарвина, – гора за горой, остров за островом, суша медленно опускалась под воду, последовательно образуя новые основания для расселения кораллов. И все же я осмелюсь возразить и сделать следующее замечание: все острова, возвышающиеся над водой, построены коралловыми полипами, и у них у всех основание находится на одной глубине».

Все защитные барьеры, окружающие небольшие острова, или барьеры, тянущиеся вдоль береговой линии континентов, отделены от суши широкими и достаточно глубокими каналами, похожими на внешнюю лагуну атолла. Для таких каналов характерны необыкновенное спокойствие и прозрачность воды; наглядным примером могут служить каналы, пролегающие между окаймляющими рифами и островом Бора-Бора или тем островом, о котором мы рассказываем.

Коралловые пояса могут варьироваться по длине и по форме. Тот, что расположен напротив Новой Каледонии и обнимает обе ее оконечности, тянется не менее чем на сто тридцать, а вполне вероятно, и на сто пятьдесят лье.

Удивительное дело: склоны рифов, обращенные к острову, то есть к внутреннему каналу, спускаются полого, в то время как наружные склоны круто вздымаются вверх, словно неприступные стены в двести или триста футов. Странная конструкция – все эти острова, словно крепости, возвышающиеся на неприступной горе, защищенные грандиозной стеной из коралловых скал, стеной, всегда крутой снаружи и почти никогда внутри. Эту стену отличает плоский широкий гребень и массивное основание с брешами, расположенными через определенные промежутки; такие «проходы» позволяют попадать в обводной канал даже самым большим кораблям.

Еще два слова, связанные с этим слишком коротким отступлением, которое так важно для нашего повествования. Ни одна из теорий, объясняющих возникновение атоллов, барьерных и окаймляющих рифов, не представлялась удовлетворительной. Таким образом, Дарвин был вынужден верить в опускание обширных пространств, усеянных островами, ровно до того уровня, куда ветер и волны наносят массу обломков, создаваемых полипами, нуждающимися для строительства своих «зданий» в прочном основании, расположенном на определенной глубине. Ученый предполагал, что остров, окруженный рифами, постепенно погружается в воду: порой совсем незаметно, а порой – сразу на несколько футов. Массы живых кораллов, попадая в открытое море, подгоняемые жесточайшими ударами прибойных волн, приносящих им пищу, вскоре вновь возвращаются на поверхность рифов. Меж тем вода продолжает потихоньку захватывать берег, и остров опускается все ниже и ниже, становится все меньше и меньше, соответственно все больше и больше увеличивается пространство между рифами и островом – а значит, увеличивается ширина канала. Сам канал становится более или менее глубоким, что зависит от опускания суши и разрастания кораллов с хрупкими веточками, единственными, которые могут жить в лагунах.

Вот каким образом берега островов превращаются в окаймляющие рифы, которые несмотря ни на что сохраняют изначальную форму береговой линии. Вот каким образом окаймляющие рифы становятся рифами барьерными, иногда расположенными в пятнадцати лье от берегов, которые они некогда окружали.

Если на месте острова оказывается континент, который так же опускается, мы получаем аналогичный результат, только совершенно в ином масштабе. Горы постепенно становятся островами, окруженными окаймляющими рифами, а когда верхушки этих гор исчезают под водой, в океане появляется еще один атолл, словно браслет, обнимающий огромную лагуну. Вдоль него протянется острая грань новых барьерных рифов, в основании которых лежат рифы окаймляющие, и если мы проведем воображаемую вертикальную линию и мысленно проследуем вниз, в бездонные глубины, где уже не могут жить маленькие трудолюбивые архитекторы, мы увидим поглощенную морем самую первую площадку, построенную самыми первыми кораллами.

– О чем думаешь, матрос? – спросил Пьер ле Галль, который наконец вышел из оцепенения, привлеченный аппетитными запахами, исходящими от почти готовой черепахи, и внезапно заметил, что теперь в глубокую задумчивость погрузился его друг.