Юрий Шестера - Приключения поручика гвардии

— Для большей устойчивости лодок при волнении моря. Другими словами, предохраняют лодки от опрокидывания, или, если хотите, от перевертывания. На таких лодках можно совершать довольно дальние плавания, — пояснил штурман. — Этот тип лодок широко распространен во всей Полинезии, то есть в центральной части Тихого океана.

Вождь племени, узнав, что они прибыли из бухты на противоположной стороне острова, где стоит большой корабль, с надменным выражением лица произнес:

— Там находится деревня Тапеги, моего врага, — и презрительно добавил: — Он может выставить для боя только восемьсот воинов, а я — тысячу двести. Вот и считайте, кто из нас сильнее.

Действительно, его деревня выглядела побольше и побогаче деревни Тапеги.

— Почему вы враждуете, а не живете в мире? — озадаченно спросил Андрей Петрович.

— Мне нужны рабы, много рабов. Воины должны воевать, а рабы — работать, — как о само собой разумеющемся ответил вождь.

«Во всем мире одно и то же. Только здесь — откровеннее», — с горечью подвел итог Андрей Петрович.

— И часто вы воюете? — полюбопытствовал он.

— Нет, не часто. С нашим оружием много не навоюешь. Вот если бы ваши ружья да корабли с пушками, — лукаво посмотрел вождь на Андрея Петровича, — тогда было бы совсем другое дело!

Андрей Петрович быстро глянул на довольно бойко переводившего Кабри. «Правильно ли он переводит?» — мелькнуло тревожное подозрение. Но француз, поняв его взгляд, только обиженно поджал губы.

Только теперь Андрей Петрович понял, почему Крузенштерн именно на него возложил обязанности по ведению переговоров с туземцами. Ведь Григорий Иванович, являясь руководителем их экспедиции, был только талантливым ученым, и не более того. В то время как политика — дело тонкое. И здесь были нужны совсем другие качества.

— Русские с местными жителями не воюют, — сдержанно ответил он, пристально глянув на Кабри.

Француз, напрягаясь от этого, ничего хорошего не сулившего взгляда, перевел и посмотрел на Андрея Петровича, как бы подтверждая: «Я перевожу дословно».

Вождь, видя напряжение, возникшее между начальником белых и переводчиком, понимающе кивнул и уточнил:

— Я просто хотел выразить свою несбыточную мечту.

«Да, умен ты и наблюдателен, вождь полинезийцев, а не прост, каким можешь показаться с первого взгляда, — заключил Андрей Петрович, — и с тобой нужно держать ухо востро».

— Может быть, отсюда и направимся в горы? — предложил Григорий Иванович, показывая на поросшую густым лесом вершину в центре острова. — Вон там видна чуть приметная лощина, уходящая к горам. Наверное, это русло речушки, впадающей в залив западнее деревни. Если это так, то нам не придется продираться сквозь тропические чащи, экономя силы и время.

Андрей Петрович уже давно свыкся с мыслью, что поход в глубь острова неизбежен, и посчитал доводы натуралиста в пользу его начала именно отсюда убедительными. «Из двух зол нужно выбирать наименьшее», — вспомнил он кредо своего батюшки.

Видя молчаливое согласие своего спутника, Григорий Иванович деловито, но с некоторой долей задумчивости, произнес:

— Необходимо, все-таки, сделать окончательный вывод о происхождении острова, а его тайна несомненно скрыта именно там, в горах.

В группу для похода решили включить еще и двух матросов в качестве носильщиков.

— Как при восхождении на Тенерифский пик, — обосновал состав группы Григорий Иванович.

Тяжелые ружья с огневыми припасами было решено с собой не брать, так как, по уверению туземцев, никаких зверей, угрожающих жизни людей, на острове не было, а встреча с какими-то ни было аборигенами в центральной части острова практически исключалась. Вполне достаточно было ножей в кожаных ножнах на поясе у каждого путешественника, двух топоров и тесаков, или мачете по-испански, у матросов.

В поход вышли ранним утром сразу же после легкого завтрака, дав указания штурману нанести очертания залива на карту, а боцману промерить глубины в его акватории.

Натуралист оказался прав. Чуть видневшаяся с берега залива лощина действительно оказалось руслом речушки, усыпанным валунами, и продвигаться по нему было очень удобно, перепрыгивая с одного валуна на другой. И все убедились в огромных преимуществах такого способа передвижения, видя непролазные дебри тропической растительности, буквально нависавшей над нешироким руслом речушки. Создавалось устойчивое впечатление их движения в своеобразном туннеле, конца которому, казалось, никогда не будет.

— А валуны-то базальтовые, Андрей Петрович, — торжествовал Григорий Иванович, который уже высказывал предположение о вулканическом происхождении острова. — Да и глыбы из туфа [23] Туф — горная порода, уплотненные рыхлые продукты вулканических извержений. налицо. Нам бы еще найти застывшие потоки лавы или хотя бы какие-нибудь их следы, пусть даже самые незначительные, — мечтательно произнес натуралист, поднимая глаза к небу, словно ища помощи и поддержки у Всевышнего.

— Найдем, Григорий Иванович, обязательно найдем, — убеждал Андрей Петрович, проникшийся верой в правильность сделанных тем предположений и почувствовавший азарт первооткрывателя.

— Вашими устами да мед бы пить, — благодарно улыбнулся ученый.

«Сколько веревочка ни вейся…» — вспомнил народную мудрость Андрей Петрович, когда уже не речушка, а ручеек иссяк у последнего ключа, бившего из-под груды камней. Теперь их с трех сторон окружал девственный и, казалось, непроходимый тропический лес, заслонявший собой все вокруг. «Куда же теперь идти?» — с тревогой подумал он и с надеждой взглянул на Григория Ивановича, словно ища у него поддержки, хотя и предполагал, что двигаться нужно правее русла ручейка, остающегося теперь позади.

И натуралист, достав компас и сориентировавшись на местности, показал рукой именно в том направлении, которое и предполагал Андрей Петрович. «Ай да молодец! — мысленно поздравил он себя. — Значит, кое-что можем!»

Набрав в фляжки родниковой воды, двинулись в указанном направлении. Теперь впереди двигались матросы, крепкие парни, руки которых привыкли к топорам. Они, как бы играючи, перерубали лианы и мелкие деревца, преграждавшие им путь.

Войдя в тропический лес, путники окунулись в его духоту, густо пропитанную запахами гниющих деревьев и их плодов. Дышать стало трудно, и они стали делать небольшие остановки для восстановления дыхания, так как уклон местности стал гораздо больше, чем у русла речушки. К тому же путь им часто преграждали каменные глыбы, которые надо было обходить, и под ногами был не ровный грунт, а камни различной величины, поросшие какой-то скользкой растительностью. Поэтому Георгий Иванович все время следил за правильностью их движения по компасу.