Пётр Губанов - Пробуждение

— Россия — нехорошо, Россия — большевизм, — забормотал Хейз. — Жизнь переменчивай… Доллар всегда есть доллар.

— Уберите ваши деньги и предъявите судовой журнал! — отчеканил помощник командира «Магнита».

Обнаруженную в бухте и задержанную парусно-моторную шхуну Яхонтов взял на буксир. Шкипера Хейза и двоих мотористов пришлось арестовать и переправить на военный транспорт. Судя по количеству убитых котиков, это были опытные хищники, не в первый раз уже приходившие на Командоры. Чтобы оставшиеся на шхуне промысловики не перерубили буксирный трос, Яхонтов выставил на корме «Магнита» вахтенного, обязав его не смыкая глаз следить за тем, что делается на верхней палубе шхуны.

Снялись с якоря, когда совсем стемнело. Освещенная лучом прожектора шхуна моталась на волнах. С ходового мостика Яхонтову хорошо видно, как скатывались с ее скошенной палубы пенные струи забортной воды. Порой она высоко задирала нос, обнажая красное днище, набранное из прекрасного калифорнийского дуба. На палубе шхуны безлюдно. Промысловики отсиживались в нижних помещениях, видимо считая излишним рисковать попусту.

В Петропавловскую гавань вошли на рассвете.

Николай Павлович Авилов отправился в местный Совет депутатов. Яхонтов остался на корабле. Воспользовавшись стоянкой в гавани, он решил пополнить запасы угля.

Председатель Камчатского совдепа уже несколько суток подряд оставался ночевать в своем кабинете в здании исполкома. Обстановка в городе, как и во всем крае, была напряженной.

— Живем, как на пороховой бочке, — пожаловался Авилову председатель. — Застрявшее в городе офицерье, местные торговцы и промышленники в открытую грозятся расправиться с нами.

— Неужели так скверно обстоят у вас дела? — удивился Николай Павлович. — И вы не в силах принять решительные меры против контрреволюционеров?

— К сожалению, в настоящий момент мы бессильны что-либо предпринять, — сокрушенно покачал головой председатель.

— Я пришел к вам с просьбой дать мне надежного и опытного радиста на военный транспорт, — круто повернул к делу Авилов. — Наш ненадежен. Мы его высадим на берег.

— К сожалению, нет у меня такого человека, который вам нужен.

— Как же так?

— Единственный надежный радист-большевик занят на городской радиостанции. Но он нужен здесь. Нам крайне важно своевременно знать, что творится в Приморье, что происходит во всей России.

— Значит, не найдется надежного?

— Нет. Но обещаю, пока держится на Камчатке Советская власть, обеспечивать вас надежной радиосвязью. Мой человек на радиостанции будет сообщать вам важные новости. Настраивайтесь на волну нашей радиостанции и не теряйте контакта с нами. Держать связь с Владивостоком у вас, по всей вероятности, не хватает мощности?

— Да, с Владивостоком, а точнее, со штабом флотилии мы потеряли связь еще в Охотском море. И сколько ни бились, наладить не сумели. Хотя черт его знает, нашего радиста, может быть, он водит нас за нос?

— Сочувствую вам, но ничем не могу помочь.

— Неужто так скверно обстоят дела?!

— Вчера получили радио из Владивостока: на Транссибирской магистрали мятежи. Имеются попытки контрреволюционеров использовать против нас пленных чехов. Чехословацкие эшелоны с оружием стремятся во Владивосток. Председатель Национального совета Чехии Массарик объявил пленный чехословацкий корпус частью французской армии. И чехи спешат к Тихому океану, чтобы морем на русских транспортах отправиться во Францию.

— И что же?

— Имеются случаи военных столкновений с отрядами Красной гвардии. Эшелоны с пленными чехословаками растянулись по всей Транссибирской магистрали. И хотя местные Советы депутатов стараются всячески избегать серьезных конфликтов, но не везде это удается. В Нижнеудинске они разогнали Совет и захватили власть. Мариинск взяли с ходу.

— Да-а — хуже некуда, — протянул Авилов. Он собирался просить о замене помощника командира на «Магните», к которому тоже не испытывал доверия, но не решился. Похоже, председателю Камчатского исполкома было не до них. У него своих тревог хоть отбавляй!

— Боюсь предугадывать дальнейший ход событий в Приморье, но легкой жизни для нас, большевиков, не предвижу, — озабоченно проговорил председатель Камчатского совдепа.

Встревоженный вернулся на транспорт председатель судового комитета. Он пригласил командира корабля в свою каюту, чтобы поделиться с ним своими тревогами.

— Не нашлось на берегу замены для нашего радиста, а о помощнике и заговорить не решился. У них самих там дела не клеятся, все надежные люди наперечет.

— Вот как! Не ожидал!

— Похоже, надвигаются грозные события, Сергей Николаевич. И нам всем, на кого можно положиться, следует сплотиться воедино.

Николай Павлович рассказал все, что узнал от председателя Камчатского Совета.

— Контрреволюции нужен лишь повод, подходящий момент для выступления против Советской власти, — заключил Авилов.

— Вы считаете, Николай Павлович, на «Магните» тоже немало наших противников?

— Явных врагов, быть может, немного. Но начнись смута, найдутся легковерные и могут перекинуться во враждебный лагерь.

— Значит, именно к таким матросам нам с вами следует приглядываться, чтобы потом суметь удержать их на своей стороне?

— Несомненно, Сергей Николаевич. Не надо выпускать из поля зрения троих: вашего помощника, боцмана Ужова, радиста Иголкина. Конечно, найдутся и кроме этих троих.

— Я лично пока не заметил ни в ком ничего подозрительного.

— Зато этих троих следовало бы незамедлительно изолировать от остальной команды. Высадить на берег мы их не можем. Остается — арестовать на корабле.

— Безо всякой причины? По одному лишь подозрению? Но это же чистейшее беззаконие!

— К сожалению, это так, Сергей Николаевич.

— А замену где им взять? Нам с вами еще плавать вокруг Командоров. Да и Охотское море охранять некому.

— Остается быть готовыми к любой неожиданности. И всегда держать револьвер при себе. Днем и ночью, будь вы на ходовом мостике, в собственной каюте, в кают-компании или среди матросов, револьвер вы должны иметь под рукой. Когда спите, держите его под подушкой, а каюту запирайте изнутри. В нашем положении любая предосторожность не будет излишней.

— А как вы считаете, верных нам людей на корабле достаточно?

— Я полагаюсь на машинную команду и кочегаров как на самого себя, — ответил Авилов. И, словно спохватившись, добавил: — Все наличные на транспорте карабины и запас патронов необходимо держать запертыми. А ключи должны находиться у вас. Чтобы в случае необходимости мы могли незамедлительно вооружить кочегаров, машинистов и выдать оружие надежным матросам верхней команды.