Пётр Губанов - Пробуждение

Более точный и определенный прогноз ледовой обстановки в Охотском море получить больше негде. Оставалось только выслушать соображения капитана парохода «Ставрополь», который назначили флагманским судном, поскольку он обладал большим водоизмещением по сравнению с «Индигиркой».

«Ставрополь» уже вышел из завода и теперь стоял возле причала управления военного порта. По вызову командира экспедиционного отряда капитан флагманского судна незамедлительно явился.

— Капитан парохода «Ставрополь» Миловзоров Павел Григорьевич, — доложил о себе моряк.

— А почему нет с вами капитана «Индигирки»? — спросил Вострецов.

— Филипп Андреевич Азарьев два года не видел своей семьи, я отпустил его на сутки к родным, — пояснил Миловзоров.

— Кто за него остался?

— Старший помощник, он и готовит судно к выходу, в море.

— До прихода капитана «Индигирки» вам следует за всем присмотреть там, — строгим голосом произнес командир отряда. — А сейчас поговорим о предстоящем плавании…

— «Ставрополь» готов к выходу в море, — доложил Миловзоров. — Есть, правда, мелкие неполадки во вспомогательных механизмах, но мои машинисты — народ тертый, они смогут их устранить и на переходе морем. Пришлось при Дитерихсе устраивать искусственные аварии, вот и не успели все привести в должный порядок, — смущенно улыбнулся Миловзоров.

— Меня тревожит, какова ледовая обстановка в Охотском море в настоящий момент? — Комбриг пересел поближе к капитану «Ставрополя» и продолжал в доверительном тоне: — Как вы считаете, Павел Григорьевич, ваши два парохода способны преодолеть серьезный ледовый барьер, коли такое случится, что никак не сможете стороной пройти?

— Корпус у «Ставрополя» еще достаточно прочный, и плавающие льдины Охотского моря не представляют для судна серьезной опасности, — старался обнадежить комбрига закаленный в плаваниях немолодой уже капитан. — А вот у «Индигирки» корпус послабее нашего, но она последует за нами в кильватере, битый лед для нее не страшен. Но требуется нам для ледовой разведки и посыльных функций малый корабль. Хорошо бы на нем установить орудие и пулеметы на всякий непредвиденный случай…

— Есть такой корабль; военморы обязаны по приказу главкома Уборевича переоборудовать морской буксир в сторожевой корабль, — пояснил Вострецов.

— Это меняет все! — обрадовался Миловзоров. — Команда буксира, как и на «Ставрополе», сумела спасти свое судно от угона. Теперь оно в полной исправности и смело может следовать впереди «Ставрополя». К сожалению, нет на нем преданного Советской власти капитана.

Последним резервом флота оставался крейсер «Печенга». На этот преданный революции корабль и направился комбриг Вострецов, чтобы подыскать на нем подходящего капитана на посыльный корабль и матросов для установки орудия на его палубе.

Военмор Яхонтов с охотой принял предложение комбрига Вострецова принять под свое начало малый корабль и заняться установкой орудия на его палубе. Пребывание в концлагере и камере городской тюрьмы сделали его чуть медлительным. А подготовка к плаванию в Охотском море придала ему новой энергии, и он с юношеским пылом взялся за дело.

На «Печенге» находилось несколько старослужащих матросов, приписанных к орудиям крейсера. Без них бы Яхонтов не смог, наверно, справиться с этой, казалось, несложной задачей. Николая Дмитриевича Крылова Яхонтов предложил в комиссары на морской буксир, и Вострецов, знавший толк в людях, поговорив с ним, дал на это свое согласие.

Морской буксир Яхонтов подвел к борту «Печенги». С помощью паровых лебедок спустили на палубу корабля противоминное орудие со шкафута крейсера. Потом целый день ушел на то, чтобы с помощью мощных болтов намертво закрепить его станину к поперечным балкам. Наконец, орудие установлено. Перетащить ящики со снарядами с крейсера — дело нескольких минут.

Два станковых пулемета Вострецов приказал своему начальнику боепитания выделить из резерва, который приберегал на всякий случай. И вот посыльный корабль готов для плавания! В случае встречи в море с вооруженной иноземной шхуной либо малым кораблем пепеляевцев он сможет постоять за себя.

Оттягивать отправку десанта в Охотское море опасно: пепеляевцы могли натворить немало кровавых дел на побережье. Главком Уборевич дважды в сутки запрашивал Вострецова по радио о готовности начать десантную операцию.

Наступило утро, когда «Ставрополь» и «Индигирка» стали к причалу, где находились на берегу воинские склады. Началась погрузка десанта на морские суда.

С деревянного причала один за другим поднимались по трапу на пароход «Индигирка» бойцы из отряда Вострецова. На палубе стояли закрытые чехлами полевые орудия, штабелями возвышались снарядные ящики в кормовой части судна.

Яхонтов, находясь на мостике бывшего буксира, возведенного теперь в ранг сторожевого корабля, наблюдал за погрузкой красноармейцев на пароходы. Стальной буксирный трос завели на «Индигирку». Бывший мичман ждал, когда пароход отойдет от пирса, чтобы следовать за ним.

Первым отвалил от причала «Ставрополь». На нем находился комбриг Вострецов со штабом. За «Ставрополем» потянулась «Индигирка», ведя за собой сторожевой корабль. Ему предстояла разведка в море.

Был конец апреля, и лед в заливе Петра Великого уже сошел. Одетые прошлогодними листьями, желтели низкорослые деревья на берегу. Они покрывали склоны прибрежных сопок и сбегали к самой воде, где узкой лентой светлела полоса прибоя.

Яхонтов с грустью оглядывал знакомый берег и мысленно прощался с ним, зная, что если вернется назад, то не скоро.

Никакой связи с Охотским побережьем не было. Комбриг Вострецов имел неполное представление о численности противника, с которым предстояло сразиться.

В Японском море пароходы попали в жестокий шторм.

С ходового мостика сторожевого корабля Яхонтов видел, как зарывалась носом старая «Индигирка», как с трудом карабкался на крутую волну «Ставрополь». Временами буксирный трос натягивался словно струна. Потом провисал до самой воды, и широкая корма парохода угрожающе приближалась к форштевню сторожевика.

Над белопенными валами висело хмурое небо. Холодный ветер разрывал светлые гребни, поднимал водяные брызги до мостика. Сторожевик встряхивало, било. Под днищем корабля бурлило и ухало.

Когда проходили пролив Лаперуза, шторм стих. Но в Охотском море караван сразу попал в полосу льдов. Их становилось все больше. Огромные ледяные поля сходились вместе, окружали пароходы: море оказалось накрепко запертым.

Преодолеть многомильную полосу ледяных торосов ни «Ставрополю», ни «Индигирке» не удалось. Караван остановился.