Петр Северов - Морские были

Только люди большого бесстрашия могли решиться на такой доблестный поход. Но несказанно богата отвагой и удалью родная Русь, не счесть в ней горячих и храбрых сердец, пытливых умов!..

Штормы на Балтике и в Северном море были первым экзаменом для команды брига. У грозного мыса Горн, который многие моряки называли «кладбищем кораблей», команду «Рюрика» ожидало одно из самых суровых испытаний. В течение шести суток непрерывно грохотал шторм… На седьмые сутки он перешёл в бурю. На палубе яростно металась сорванная с креплений пушка… Матросы пытались поймать и снова укрепить её, крепили канатами груз на корме.

Командир брига все время находился наверху, руководя этой напряжённой борьбой с океаном. Он не заметил, как над низкой кормой брига взметнулся и навис обрывом огромный вал… Бриг застонал, как живой, рухнули раздроблённые перила, сорванная крыша командирской каюты пронеслась за борт… В мгновенье ока волна подхватила капитана, пронесла над палубой, швырнула к гротмачте и вместе с космами пены выбросила за борт. В какие-то последние секунды, уже ощутив под собой всем телом холодную, зыбкую глубину, он успел уцепиться руками в случайно подвернувшуюся снасть. Волна пронеслась дальше, и матросы поспешили на помощь своему капитану.

Немалых бед наделала эта волна: испортила порох, залила запасы сухарей, повредила рулевое управление. К счастью, все матросы остались живы. Сохранились и карты, книги, инструменты.

Рулевое управление вскоре было исправлено, поставлены новые перила, в первом порту пополнен запас сухарей…

Стоянка в Чили, в порту Консепсьон, была отличным отдыхом для всей команды, а переход к острову Пасхи особого труда не представлял. Но дальше, на север от этих широт, лежали те просторы океана, где побывали считанные корабли и где, возможно, находились ещё не открытые, никому неизвестные земли.

Высоко на мачте теперь днём и ночью дежурил дозорный матрос.

Однажды ранним утром на корабле прозвучал радостный возглас:

— Берег!..

Вмиг вся команда была на палубе. В северной части океана виднелись смутные очертания острова, высокие горы.

Лейтенант Захарьин докладывал командиру:

— На карте в этом районе не отмечено земли…

Кто-то из матросов мечтательно сказал:

— Хорошо бы назвать остров землёй «Рюрика»…

— А кто уверен, что это остров? — спросил лейтенант Шишмарев. — Обратите внимание на эти горы. Ведь здесь преобладают низменные, коралловые острова…

Коцебу молча всматривался в мягкие очертания гор. Не хотелось командиру разочаровывать своих спутников. А надежда таяла с каждой минутой: вершины гор как будто перемещались, становились округлыми, уже лишёнными чётких контуров и линий. Потом весь этот желанный остров приподнялся над чертой горизонта и медленно поплыл над ровными грядами волн…

Ошибка… Это была ошибка. Облако медленно уносилось на запад, и, казалось, густая тень его легла на корабль, на лица матросов.

В своём дневнике Коцебу записал: «Только мореход, у которого все внимание обращено, как у меня, на новые открытия, составляющие главную цель его путешествия, может понять, в какой мере этот обман меня огорчил».

Ошибка, впрочем, не породила сомнений. Моряки «Рюрика» верили, что где-то здесь, в неисследованных просторах океана, находятся неведомые ещё земли. Птицы, по вечерам летевшие то на север, то на запад, зеленые комья водорослей были первыми вестниками близких островов.

Попрежнему пристально вглядывался дозорный в дымчатую даль океана, и в знойный апрельский полдень с мачты опять донёсся взволнованный возглас:

— Берег!..

Никто на этот раз не проявил преждевременного восторга, всем было памятно недавнее горькое разочарование. Капитан сосредоточенно и молча смотрел в подзорную трубу. Вдалеке все отчётливее обрисовывались невысокие деревья, выступавшие как будто прямо из воды. Нет, теперь уже не могло быть сомнения: открыт какой-то неизвестный остров.

Малый и очень низменный, этот остров был густо покрыт кустарниками и окружён коралловыми рифами.

Подойти к острову ближе, чем на полторы мили из-за рифов оказалось невозможным, высаживаться же на шлюпке при свежем норд-осте было бы напрасным риском. Всю ночь бриг лавировал вблизи бурунов под малыми парусами, а утром офицеры занялись описанием острова. Командир вспомнил, что мореход Шоутен где-то в этих широтах тоже открыл небольшой остров. Торопливо снял он с полки записки Шоутена. Нет, если верить Шоутену, открытый им остров находился от этих мест на расстоянии в несколько десятков миль. Однако мало ли ошибок в определении местоположения различных земель допускали иностранные капитаны! Посоветовавшись с офицерами, Коцебу все же решил назвать остров Сомнительным, подчёркивая самим названием возможную ошибку Шоутена.

По всей видимости, этот малый клочок земли, заброшенный в океане, служил пристанищем только для птиц. Их было здесь множество. Вечерами они летели на запад, словно зовя за собой моряков…

И, расправив, будто крылья, белые паруса, «Рюрик» последовал за птицами. На третий день пути дозорный снова радостно возвестил:

— Земля!..

Вахтенный офицер Иван Захарьин тотчас увидел на горизонте вершины кокосовых пальм.

Это был маленький, длиною всего в три мили, островок, утопающий в зелени.

Шишмарев сказал командиру.

— Мы должны обязательно побывать на берегу. Уж тогда это будет доподлинное открытие.

Через несколько минут лейтенант Захарьин с четырьмя матросами уже плыли на шлюпке к белой стене прибоя в надежде разыскать удобное место для высадки. Но вскоре Захарьин возвратился угрюмый, разочарованный.

— Как видно, не суждено нам первыми ступить на эту землю… Прибой в три метра высотой и вокруг рифы…

Перед командиром встал плечистый матрос Иван Зыков.

— Разрешите нам попытаться?

— Кому это «вам»? — удивлённо спросил Коцебу.

— Вот мне да Петру Прижимову. Плаваем мы оба неплохо…

— Знаю я тебя, Зыков, — помолчав, молвил командир. — Лихой ты моряк, настоящий балтиец, но… Шутишь ли ты с этаким делом? Ведь тут при малейшей оплошности — смерть.

— А двум смертям не бывать! — весело откликнулся Прижимов.

— Значит, вы решаетесь? Вплавь?..

— Так точно! — дружно выпалили оба матроса. — Доберёмся.

И снова гордое чувство шевельнулось в душе командира. Нет, он не ошибся в своих матросах. Каждый из них не хуже офицеров понимал всю важность общей задачи…

…В напряжённом молчании вся команда следит за двумя смельчаками. С палубы отчётливо видно, как над серыми зубьями рифа почти одновременно взлетают два тела, как подхватывает их летящий вал. И через несколько минут, которые кажутся очень долгими, два человека выбегают на золотистый песок…