Наталья Девятко - Карта и компас [litres]

Мальчик не смог повторить то, что она просила.

— Всех, кто хоть раз поминал недобрым словом Императора, — твердо закончила за него Луиза.

— А кто его отец? Советник Императора? — фыркнул Сашка, невольно залюбовавшись красотой Луизы. — И при чем здесь я?

— Его отец — палач во дворце, — твердо ответила хозяйка выставки.

А Луиза лишь соблазнительно улыбнулась.

— А ты любил, не так ли? Любовь — слабость. Слабые не могут служить Империи.

Сашка отшатнулся от блондинки.

— За такие слова нас… — он неожиданно осознал, что Луиза, объятая злой красотой, ему намного ближе, чем толпа, в которой он стоял час назад.

Аля засмеялась, но как-то надтреснуто — так звенит надбитый бокал.

— Сашка, пойми, тебя осудили раньше, чем ты нас увидел. Желаешь превратиться в еще одну статую во дворце? Или на площади? — ее ясные серые глаза сверкнули злобой: она знала о статуях намного больше, чем могла сказать ему.

И Сашка это понимал.

— Статуи подарены гостями столицы, — пролепетал парень, у него голова закружилась.

— Статуи — это люди, — заверил Эмиль.

— Это невозможно. Я не верю… — но Сашка уже поверил.

— А это возможно? — развела руками фотограф, зовя в свидетели все свои работы.

— Нет, — прошептал парень, головокружение прекратилось, когда взгляд остановился на больше не родных зеленых глазах Маринки с фото.

Воспользовавшись его растерянностью, Аля поднялась, собрала фотографии со стола.

— Вы уедете из города сегодня же. Сейчас. Вместе. Вот фото, найдите эту женщину, и вы найдете намного больше, чем сейчас можете представить, — она протянула Эмилю один из снимков.

Глянув на изображение, Эмиль передал фотографию Сашке.

На фото в пол-оборота стояла темноволосая синеглазая Ирина. Глаза улыбаются, а море за ней штормит, и далеко-далеко, почти сливаясь с горизонтом, волны баюкают корабль с черными парусами. Или это просто наваждение?..

— А вы? — Сашка не сразу понял, что фотограф с ними не поедет.

— Я должна остаться в городе со звериным взглядом. Я хочу взглянуть ему в глаза.

Даже Эмиль и Луиза удивились: никто так не называл великолепную пышную столицу, в которой они родились.

Они не решались уйти, что-то еще оставалось не высказанным.

— Ну, чего вы стоите! — слегка прикрикнула на них Аля, и ее глаза сверкнули огнем, каким не может светиться человеческий взгляд. — Идите же! Прощайте!

Луиза, взяв Жака за руку, молча вышла из комнаты. За ними шел Эмиль. Сашка выходил последним. Уже на пороге он оглянулся.

Аля сидела на полу, закрыв лицо руками, коса полностью расплелась, волосы рассыпались, накрыв ей плечи. На другом фото, лежащим перед ней, даже с порога можно было разглядеть площадь возле алого дворца. Черных статуй было четыре.

Пираты отправились к горе. Ярош взял с собой Итану, Берна, Макса, Катерину и Лауру, неожиданно попросившуюся с ними.

— А учитель не рассердится? — спросил у девушки Странник, когда они собрались в дорогу.

Лаура смутилась: наверное, Ричарду не было известно о ее желании.

И теперь вшестером они поднимались по реке, оставив на корабле тех, кто мог соперничать с волей графа Элигерского.

— Первое, что я хочу увидеть, когда вернусь, — это наши черные паруса, отраженные в воде, — сказал Ярош, прощаясь с Феникс, отпускавшей его с тяжелым сердцем.

Поток нырнул в лес, речка сузилась, обмелела. Весла иногда царапали каменистое дно, и, в конце концов, пираты были вынуждены оставить лодку, чтобы дальше идти пешком.

Заночевали в лесу под тихие причитания попугая, сопровождавшего их от самого моря.

Сидя на кочке, поросшей травой, Итана раскладывала пасьянс. Вдалеке от колдуна карты не врали. Но их обещания ей не нравились, гадалка хмурилась.

Так и заснули, не рискнув развести костер. А утром пошли дальше.

Ярош, Берн и Макс прорубались сквозь чащу. Сразу за ними шли Итана и Катерина, Лаура немного отстала. Мысли ее устремлялись к тем, кого она оставила на морском берегу.

— Добрый день, граф, — позвала Ричарда Герда.

Граф поклонился рыжей королеве, он бы и пером на шляпе подмел перед нею землю, но не было у графа шляпы. Герда тоже склонила голову в знак приветствия.

— Ты единственная, Герда, кто меня не сторонится, — благодарно и искренне сказал Ричард, сгибая руку. — Пройдемся, ваше величество?

Герда приняла его предложение.

Они шли по берегу возле самой воды. Одна волна едва не намочила сапожки королевы. Засмеявшись, Герда уклонилась от волны, не удержала равновесие, но Ричард не дал ей упасть.

Лишь миг их лица были очень близко, но даже в это мгновение они играли в чувства.

— Я замужем, граф, — Герда игриво высвободилась.

— Вы плохо думаете обо мне, ваше величество. Мне просто хорошо с вами. Минуты, когда мы рядом, напоминают славные времена, что для меня теперь в прошлом.

Они все дальше отходили от пляжа, взбираясь вверх, оставив позади кладбище. Звонкие детские голоса не долетали сюда, да и поблизости не было ни души. Граф Элигерский остановился.

Как он изменился сейчас! И Герда его понимала… Здесь, на ветру, относящим слова от моря, он мог не притворяться почтительным господином. Королева огляделась. Граф привел ее на скалу, о которую разбивались волны. Красиво и страшно. Герда пожалела, что не взяла с собой любимую пантеру.

Ричард подошел к краю, повернувшись к Герде спиной, проверяя, что сделает королева, насколько она ему доверяет. Герда думала только миг, но спорить с любопытством ей было все тяжелее, — женщина стала рядом с ним.

— Тебе не кажется, Герда, что не все на нашем корабле правильно устроено? — повел разговор граф.

— Верно, они не уважают ни меня, ни тебя.

В море Дельфин катал на спине Полину, и она верещала от удовольствия. Гердой овладела зависть, ведь она не могла разделить эту светлую радость — слишком много было тьмы в ее мыслях и в прошлом, и капитан Ярош зря уже несколько раз пытался ее расспросить, ощущая присутствие этого мрака…

— Не уважают, — подтвердил Ричард. — Но разве это нельзя изменить?

Он словно вел мысль королевы скользкой дорогой к нужному ему выводу.

— Не получится. Ярош ушел, но Айлан и Юран убьют тебя, если ошибешься. Ты колдун, только и они умеют колдовать не хуже, — Герда сама не поняла, что действительно назвала людей, способных победить Ричарда в поединке. — С тобой мало тех, кто рискнет за тебя жизнью.

Граф отступил, оставив ее на краю. Теперь Герда была в его власти.

— Нет, — усмехнулся Ричард. — Если ты мне поможешь.

— Осторожно, королева, не оступись, — из-за деревьев вышли Юран и Феникс.

— Ты же, как я, летать не умеешь, — в голосе Феникс не чувствовалось ни капли уважения.

Ричард подал Герде руку, помогая отойти от края.