Джеймс Купер - Два адмирала

Сколько я могу судить по гербам, кажется, я имею удовольствие видеть сэра Реджинальда Вичекомба, — сказал он, стараясь придать себе вид хозяина.

— Да, я действительно сэр Реджинальд Вичекомб, сэр. Смею спросить, кого именно из своих родственников я имею счастье видеть пред собой?

— Тома Вичекомба, сэр, — старшего сына брата сэра Вичерли, покойного барона Томаса Вичекомба. Надеюсь, что вы считаете нас довольно близкими своими родственниками и, вероятно, не выпустили и не выпустите из вида ни нашего рождения, ни женитьбы, ни смерти?

— О, без сомнения, нет, сэр, — отвечал баронет довольно сухо и с таким ударением, которое невольно встревожило Тома, хотя в то же время холодная иезуитская улыбка, сопровождавшая слова говорившего, скоро успокоила его живые опасения. — Я весьма сожалею, что вторичное посещение мое этого замка сопряжено с таким печальным событием. Каково вашему почтенному… то есть, я хотел сказать, каково сэру Вичерли Вичекомбу?

Оборот речи, сделанный баронетом в последней фразе, в которой он не хотел назвать Тома родственником сэра Вичерли, казался ему скорее строгим соблюдением этикета высшего общества, чем двусмысленностью, хотя он и не был твердо убежден в том или другом. Все эти маленькие сомнения мгновенно промелькнули в уме Тома; но он не имел времени обдумать их. Между тем учтивость требовала от Тома немедленно отвечать сэру Реджинальду на его вопрос.

— Мой почтенный и возлюбленный дядюшка немного поправился, как говорят, — сказал Том, — но я страшусь, не обманчиво ли это. Но что хуже всего, так это то, что рассудок доброго дяди значительно расстроен; почти невозможно понять его немногие желания.

— Каким же образом сэр Вичерли удостоил меня своим приглашением? — спросил баронет.

— Я полагаю, сэр, что он, вероятно, успел еще произнести ваше имя прежде, чем потерял рассудок; присутствующим же при нем легко было объяснить себе его желание.

Весь этот разговор происходил в маленькой гостиной, находившейся подле залы, куда Том провел своего гостя и куда теперь явились и два адмирала. Представления были излишни: мундир и звезда, горевшая на груди сэра Джервеза, тотчас же выдали его имя и звание; между тем как Блюуатер был довольно знаком баронету, принадлежа вместе с ним к одной и той же партии якобитов.

— Сэр Джервез Окес! Сэр Реджинальд Вичекомб! — воскликнули они в одно время, и адмирал дружески пожал руку баронету, встретив с его стороны одно холодное прикосновение пальцев, которое у сэра Реджинальда было скорее следствием его темперамента, чем моды.

Потом завязался разговор о сэре Вичерли, о его состоянии и о причине его желания видеть своего родственника. Сэр Джервез, не обращая внимания на присутствие Тома Вичекомба, объявил, что умирающий хочет сделать завещание и что он, вероятно, намерен назначить сэра Реджинальда, по крайней мере исполнителем, если не гораздо важнейшим участником этого завещания.

— Нельзя ли мне, сэр Джервез, — сказал сэр Реджинальд, — переговорить с вами наедине. В подобных делах не надо торопиться, и потому, прежде чем я пойду дальше, мне не худо узнать весь ход дела.

Когда сэр Джервез и Реджинальд остались одни, последний, весьма осторожными и обдуманными вопросами, узнал от своего собеседника все, что случилось в течение последнего дня, о безнадежном состоянии сэра Вичерли, о том, каким образом он был приглашен в замок. Таким образом, получив нужные сведения, он изъявил желание видеть больного.

— Кстати, сэр Реджинальд, — сказал вице-адмирал, остановившись у двери, — я вижу по вашему разговору, что законы нашего отечества были также включены в ваше образование. Скажите мне, пожалуйста, что такое значит «полукровный»? Медицинский ли или юридический это термин? Признаюсь вам, я знаю только морские.

— Может быть, нет человека во всей Англии, сэр Джервез, — отвечал гертфорширский баронет, многозначительно улыбаясь, — который бы лучше меня пояснил вам значение этого слова. Я принадлежу к законоведам Мидль-Темпля, будучи приготовлен, как младший сын, к юридическому поприщу; преждевременная же смерть старшего моего брата доставила мне наследство нашей фамилии.

Тут сэр Реджинальд пояснил вице-адмиралу, хотя в кратких словах, но совершенно ясно, тот закон крови, о котором мы уже говорили выше нашему читателю.

— Кстати! Так как у нас идет речь о законах, то скажите мне пожалуйста, сэр Реджинальд, не знаете ли вы также, что такое значит слово: nullius?

— Я имею об этом предмете только те понятия, — отвечал баронет, улыбаясь на этот раз своей естественной улыбкой, — которые извлекаются из латинских словарей и грамматик.

— То есть nullus, nulla, nullum. О, это и мы, моряки, знаем, потому что все мы, прежде чем вступили на море, ходили в школу. Я спрашиваю вас о слове «nullius», потому что сэр Вичерли со дня своей болезни несколько раз называл этим именем своего племянника и наследника.

— В самом деле? Не называл ли он его filius nullius?

— Кажется, он просто называл его nullius; впрочем, и слово filius было произнесено им раза два.

— Так оно, вероятно, и было, и я очень рад, что сэру Вичерли известна истина. Filius nullius — «ничей сын» — есть юридическое выражение для незаконнорожденных, как вам, вероятно, известно. Я вполне уверен, что этот несчастный эпитет принадлежит господину Тому Вичекомбу, отец которого никогда не был женат; у меня есть для этого ясные доказательства.

— А между тем, сэр Реджинальд, этот дерзкий плут носит в своем кармане свидетельство, подписанное каким-то лондонским приходским священником, которое подтверждает совсем противное.

Слова эти весьма удивили гертфорширского баронета, но когда сэр Джервез рассказал ему все, что происходило между ним и Томом, он не мог более сомневаться.

Тем и кончился тайный разговор наших баронетов, потому что они вышли в залу. Тут они нашли лейтенанта, который весьма серьезно разговаривал в конце залы с миссис Доттон и Милдред, но, поняв взгляд адмирала, поспешно извинился перед дамами и присоединился к двум баронетам, которые направили шаги свои в комнату больного.

— Вот и еще однофамилец, если не родственник, сэра Вичерли, — заметил сэр Джервез, представляя лейтенанта старому баронету, — но я с удовольствием могу сказать, сэр Реджинальд, что это такой молодой человек, которым и ваша фамилия могла бы гордиться.

Поклон сэра Реджинальда был учтив и ласков, хотя острый и испытующий взгляд его был неприятен Вичерли.

— Мне неизвестно, имею ли я малейшее право на честь быть родственником сэра Реджинальда Вичекомба, — сказал Вичерли с некоторой холодностью. — Я только вчера вечером узнал, что в Гертфоршире существует одна из отраслей фамилии Вичекомбов; при том же сэр Джервез, вероятно, не забыл, что я уроженец Виргинии.