Януш Мейсснер - Черные флаги

“ — Разве что он не знал, от чего отказывается”, — подумал Мартен.

Тут у него мелькнула мысль, не кроется ли в поведении Дрейка подвоха. Разве не может быть, что Дрейк лишь тянет время? Как только прибудет его четверка, кто сможет им противостоять?

Он нахмурился, но тут же отбросил такую возможность. Во-первых, то, что он слышал о Дрейке, не позволяло допускать такого коварства. Во-вторых, Дрейк уже неоднократно возвращался из Вест-Индии с сокровищами, и слава этих его экспедиций не оставляла сомнений, что и на этот раз ему сопутствовал успех.

Да, Френсис Дрейк не обманул: его возвращение из трехлетнего плавания могло быть только новым великом триумфом. До Мартена уже долетали невероятные слухи об этой кругосветной экспедиции; о десятках захваченных испанских кораблей, об ограбленных и сожженных городах на побережьях Мексики, Перу и Чили, об открытии Нового Альбиона, о золоте и серебре, награбленном в Закатеас, Потоси и Вета мадре.

Дрейк возвращался с огромной добычей; каждый из его кораблей был плавучей сокровищницей. И он не стал бы рисковать потерей хоть одного из них в столкновении с таким крепким орешком, которым показал себя Ян Куна по прозвищу Мартен, а на что другое можно было рассчитывать? Из разбойников, схватившихся за добычу, побеждает чаще тот, кто сильнее голоден, и даже если гибнет под натиском сытых, наносит немало смертельных ран.

Несмотря на эти доводы, Мартену захотелось поскорее оказаться вновь на палубе “Зефира”. Только там он чувствовал себя уверенно и неуязвимо; только там готов был встретить любую неожиданность.

— Хватит! — бросил он капитану “Кастро верде”. — Хочу видеть ваших пассажиров.

Португалец, понуро взглянув на него, зашагал вперед. Поднявшись палубой выше, они оказались в коридоре пошире, с которым пересекались проходы к бортам и батареям между помещениями для команды. Повсюду стояла глухая, мертвая тишина, нарушаемая лишь отзвуком их шагов. Палуба под ногами ритмично вздымалась и опадала, колеблясь с борта на борт, лучи света, падавшие сбоку через пушечные порты и сверху-через люки-перекрещиваясь, выхватывали в полумраке яркие пятна. В конце коридора вился кормовой трап, как змей, поднявший голову перед атакой жертвы.

И тут, когда они миновали последний проход, из-за маленьких дверей с зарешеченными окошком, которые остались у них за спиной, раздался сдавленный вскрик и шум падающего тела, а через миг двери вдруг распахнулись и из них вылетел какой-то человек с всклокоченными волосами и давно не бритой щетиной, в лохмотьях тонкой, когда-то белой сорочки, в черных атласных панталонах. В руке у него была простая длинная рапира с широким бронзовым эфесом, за поясом-мачете без ножен. Выглядел он грозно, а пронзительные черные глаза пылали безумной отвагой.

Шульц и Штауфль отскочили в стороны, а Мартен мгновенно обернулся, ухватив за воротник пораженного португальца и держа его перед собой как набитый тряпьем манекен. Маневр этот, выполненный в мгновение ока и говоривший о незаурядной силе молодого корсара, вызвал вначале изумление, а потом тень улыбки на лице вооруженного оборванца.

— Бросай оружие! — потребовал Мартен, упреждая какое-либо его движение.

Человек с рапирой на это не отреагировал; чуть склонив голову, округлым жестом приложил эфес рапиры к груди…и в тот же миг два ножа один за другим вонзились над самой его головой в доски открытой двери.

Штауфль, опустив руку, скользнул к Мартену, ожидая только знака, чтобы от предупреждений перейти к решительным действиям. Но Мартен такого знака не дал, хотя рапира, завершив плавную дугу салюта, вновь застыла в руке незнакомца.

Сам он, покосившись на две одинаковых костяных рукояти ножей, еще дрожавших на сверкавших клинках, глубоко вонзившихся в твердое дерево, уважительно покачал головой и, обращаясь к Мартену, сказал:

— Я не принадлежу к экипажу этого судна. До этого момента был здесь узником. Полагаю, по крайней мере отчасти я обязан поблагодарить вас за возможность выбраться из этой дыры.

Ловко перехватив рапиру в воздухе, взял её за клинок и подал рукоятью Мартену.

— Мое имя Бельмон, — склонил он голову. — Шевалье Ричард де Бельмон, капитан корсарского корабля “Аррандора”, который, к несчастью, теперь покоится на дне океана, причем в весьма дурной компании португальского фрегата, далеко отсюда. Эту мелочь мне тоже отдать? — спросил он, потянувшись к поясу за мачете.

— Нет, — ответил Мартен. — И эту колючку можете тоже оставить себе, шевалье де Бельмон, — он весело рассмеялся. — Что касается меня, — я капитан корабля “Зефир” и зовут меня Ян Мартен. А это мой помошник Генрих Шульц.

— Господа. — живописный оборванец поклонился, — я несказанно рад.

Шульц, глядя на него, ни на миг не изменил меланхолической мины своего бледного лица, только в его прищуренных глазах скользнула тень подозрительного недовольства. Зато Штауфль разинул рот от удивления, прислушиваясь к странному для него раскатистому выговору шевалье де Бельмона, первого человека, который даже глазом не моргнул, когда два ножа вонзились впритык к его голове.

Капитан “Кастро верде” тоже молчал, уставившись в пол, а когда Мартен наконец отпустил его, чтобы пожать руку Бельмона, оперся на поручни трапа и облегченно перевел дух: набрякшие сосуды на его лбу и шее свидетельствовали, что он едва не задохнулся в стальном захвате корсара.

— Не хотел бы обременять вас просьбами, — продолжал тем временем Бельмон непринужденным тоном светского человека, — тем более судя по всему вы спешите. Но нельзя ли попросить моего бывшего…хозяина, чтобы он запер эти двери? Думаю, что человек, который сторожил меня там, некоторое время не в силах будет передвигаться без посторонней помощи, но на всякий случай…

Шульц, стоявший ближе всех, заглянул в тесный закуток. Кроме простой лавки, стола и жесткого топчана там ничего не было. В темном углу неподвижная фигура валялась на полу.

— Лучше забрать его отсюда, — буркнул Шульц. Кивнул Штауфлю и вдвоем они выволокли бессознательное тело в коридор. Увидев богатырское его сложение, Мартен приподнял бровь и с уважением взглянул на Бельмона.

— Вижу, вы неплохо с ним управились, — усмехнулся он.

— О, его больше волновала канонада, чем моя персона, — небрежно ответил шевалье де Бельмон. — Я этим воспользовался, чтоб его разоружить, а потом… — он изобразил удар ребром ладони в горло. — Что будем с ним делать? Он чертовски тяжел.

Марен дал знак Штауфлю.

— Наш человек им займется. Пришли ему кого-нибудь в помощь, Генрих, — повернулся он к Шульцу. — Пошли!

Капитан “Кастро верде” проводил их наверх, в кормовую надстройку. По дороге Мартен вполголоса давал Шульцу какие-то указания. Понимающе кивнув головой, помошник отправился на палубу. Де Бельмон собрался следом за ним, но корсар его задержал.