Николай Черкашин - Одиночное плавание

- А если б знали тогда, пошли бы на такой риск? - допытываюсь я у своего собеседника.

- Пошел. Бог не без милости, казак не без удачи. - Усмехается Николай Тарасович.

А ведь он и впрямь казак, родом из запорожцев. Вот только та дерзкая атака меньше всего походила на лихой казачий налет… У Иванова был свой рассчет. В оперативный район надвигался мощный тайфун по имени «Диана». А это обещало прежде всего, что противолодочные самолеты с авианосца в воздух не поднимутся, как не станут летать и самые главные враги подводных лодок патрульные самолеты наземного базирования. Так оно и вышло.

Иванов прекрасно понимал, как тяжело переносить качку в тесных и душных корабельных рубках, как резко падает бдительность укачавшихся операторов. Ведь даже здесь, на глубине и то ощущалось могучее дыхание океана. А какого же было тем, кто находился наверху, на вздыбленных волнах? Американские командиры буквально голосили в эфире, сообщая флагману о своих повреждениях и опасениях, что тайфун изрядно покалечит их корабли. Все это слышал лодочный радиоразведчик в эфире на последнем сеансе связи. АУГ резко снизил скорость движения, а значит то же самое мог сделать и Иванов, значительно снизив шумность своих турбин. Повышались и шансы на незаметное подкрадывание.

К вечеру акустики К-10 услышали в своих гидрофонах печально-протяжные замирающие звуки - это работали гидролокаторы «Энтерпрайза», зондировавшие ультразвуковыми посылками окрестные глубины.

К вечеру Иванов вышел на рубеж ракетной атаки. Можно было бы провести ее условно, просчитать все нужные параметры, красиво нарисовать схемы маневрирования, а потом представить отчеты начальству. Но ведь реально она была неосуществима. Если бы Иванову пришла в голову такая дикая мысль - всплыть и привести ракеты в боевое положение, то «Диана» просто своротила бы поднятые контейнеры. А если бы и в самом деле - война? Так и уходить ни с чем, списав отказ от атаки на погоду?

И капитан 2 ранга Иванов решает выйти на дистанцию торпедного залпа! А это значит, что нужно подойти к цели намного ближе, чем при ракетном пуске. И К-10 идет на прорыв боевого охранения атомного авианосца, рискуя быть уничтоженной в случае обнаружения. И прорывает его под прикрытием тайфуна - обойдя корму ближайшего фрегата. А дальше, перейдя на режим минимальной шумности, ловко маневрируя по глубине и курсу, «десятка» выходит на рубеж атаки. В торпедный автомат введены все данные о цели: курс, скорость, осадка… В реальном морском бою торпеда с ядерным боезарядом уничтожила бы не только плавучий аэродром, но и все корабли его охранения. Капитан 2 ранга Иванов выполнил свое боевое предназначение. Но на этом дело не кончилось.

- Мы находились внутри ордера, когда «Энтерпрайз» немного изменил курс и можно сказать накрыл нас своим днищем. Разумеется, мы находились на безопасной глубине, ни о каком столкновении не могло быть и речи. Я мгновенно оценил преимущество нашего нового положения - мы находимся в мертвой зоне американских гидролокаторов, к тому же шум гребных винтов авианосца надежно прикрывает наши шумы. Мы неслышимы для кораблей охранения и невидимы для них. И я принял решение идти под «Энтерпрайзом» до тех пор, пока это возможно. Было опасение, что мои люди устали после дикой гонки, после напряженнейшего перехода, но тут замполит капитан 3 ранга Виктор Агеев объявил по трансляции: «Товарищи подводники, сейчас мы находимся под днищем самого крупного американского авианосца…» И тут слышу в отсеках «Ура!» кричат. Ну, думаю - это наши матросы, с ними нигде не пропадешь!

И они не пропали. Тринадцать часов кряду шла ракетная атомная подводная лодка под авианосцем «Энтерпрайз»! Это был высший подводницкий пилотаж. Экипаж К-10-ой, этой воистину великолепной «десятки», четко выдерживал безопасную глубину и курс. Несмотря на мощный шум авианосца - воду над лодкой молотили восемь гребных винтов и выли восемь турбинных установок - акустики сумели взять пеленги на все корабли охранения и Иванов провел ещё серию торпедных атак - и по атомному крейсеру, и по атомным фрегатам, и по эсминцам - до полного «израсходования» торпед. Более того, акустики записали на магнитофон характерные шумы всех кораблей АУГ.

И лишь когда шторм пошел на убыль, а авианосная эскадра прибавила оборотов, Иванов плавно увел свою лодку из-под нависавшего над ней «футбольного поля». Оставаясь в кормовом секторе «Энтерпрайза» он столь же скрытно, как и проник в ордер походного охранения, вышел за пределы дальней зоны обнаружения. И только тогда всплыл и провел ту самую ракетную атаку, которую сорвал тайфун «Диана». Да не одну, а по полной и сокращенной схемам.

Позже в боевом листке, вывешенном в центральном посту, появились стихотворные строки (Иванов и по сию пору помнит их наизусть):

Можно только догадываться какого нервного напряжения, каких душевных и физических сил стоил тот невероятный командирский успех. Невероятный уже потому, что подводная лодка насмешливо прозванная «ревущей коровой» сумела незамеченной поднырнуть под красу и гордость американского флота новейший по тому времени и единственный в мире по своему техническому совершенству корабль, нареченный «королем океанов», блестяще провести серию условных атак и благополучно выйти из опаснейшей игры. Заметим так же, что вся королевская рать, то есть атомный крейсер «Лонг-Бич», атомный фрегат УРО «Бейнбридж», были не просто случайным сборищем кораблей, а хорошо сплаванной эскадрой, которая в 1964 года сумела обогнуть земной шар в совместном кругосветном плавании. Именно «Энтерпрайз» был брошен в 1962 году в Карибское море, как главный козырь в большой политической игре вокруг Кубы и советских ракет. Ко всему прочему экипаж «Энтерпрайза» обладал реальным боевым опытом войны против Вьетнама. И вдруг - «ревущая корова» под днищем «короля океанов»!

Это был позор и для командования авианосца, равно как и для флага новой владычицы морей - Америки. За этот позор должностные лица ВМС США отвечали перед комиссией Конгресса по безопасности. Была срочно изменена тактика действий АУГ, в частности, в состав кораблей охранения стали включать и атомную подводную лодку, которая должна была обеспечить прикрытие нижней полусферы авианосной эскадры, то есть обезопасить ее от удара из-под воды.

Подводная лодка К-10 благополучно вернулась в родную базу на Камчатке поселок Рыбачий. Экипаж Иванова встретили, как положено после «автономки» - с оркестром. Потом начальство долго выясняло не было ли со стороны командира лихачества и неоправданного риска. Карты и схемы маневрирования К-10 изучались последовательно - в штабах 29-й дивизии, потом в 15-й эскадре, потом во Владивостоке в штабе Тихоокеанского флота, наконец, дошло дело и до Главного штаба ВМФ в Москве. Никто не смог найти в маневрировании подводного ракетоносца ничего предосудительного. В Рыбачий пришел вердикт: капитана 2 ранга Иванова и других отличившихся подводников наградить. 36-летнего командира представили к званию Героя Советского Союза. Его подвиг оценили все, кроме политработников. Начальник политуправления наложил свою резолюцию: «Иванов - командир молодой, и все награды у него впереди». В чем-то он оказался прав этот ценитель чужого мужества, Иванов потом получил и орден Красной Звезды, и орден «За службу Родине в ВС СССР». Но Золотая Звезда так больше и не просияла отважному подводнику. А за ту, воистину звездную свою атаку, Иванов был награжден, по иронии судьбы и неуклюжести начальства сразу тремя биноклями: от командира эскадры, командующего Тихоокеанским флотом и Главкома ВМФ СССР. Что называется, зри, командир, в корень… Хорошо ещё, что не тремя электробритвами. То же ведь - «ценные подарки» в родимой наградной системе.