Зейн Грей - На Диком Западе. Том 1

— Неужели вас смущают эти вещи только потому, что они принадлежали парню, который давно умер? Вот эта дырка на рубахе пробита пулей. Не будьте излишне щепетильной, иначе вам будет труднее играть свою роль.

— Мистер Келс, вы, по-видимому, совершенно забыли, что я — девушка.

Глаза Келса выражали искреннее недоумение.

— Может быть… Я буду помнить… Но ведь вы же сами сказали, что уже одевали не раз мужское платье.

— Да, пелерину и рабочие штаны моего брата, в которых я вся тонула, — ответила Джейн.

Лицо Келса напряглось от соображения. Внезапно он радостно хохотнул:

— Теперь я понял! Ха! Эта штука… будет сидеть на вас как перчатка… Изумительно! Я горю от нетерпения увидеть вас в ней.

— Этого никогда не будет.

Он вдруг стал серьезен, и глаза его заблестели.

— Вы не хотите даже пошутить. Ну-с, сейчас я выйду отсюда, а когда я вернусь, вы будете одеты.

Его голос прозвучал металлически. Так он обыкновенно отдавал приказание своим людям.

В глазах Джейн загорелось упрямство.

— Если вы не переоденетесь к моему приходу, то… я сам сдеру ваши лохмотья… Правда, вы довольно сильный маленький чертенок и, может быть, я еще не настолько поправился, чтобы справиться с вами, но ведь я могу созвать подмогу… Если вы вконец разозлите меня, то, быть может, я дождусь и самого Гульдена.

Ноги Джейн подкосились, и она беспомощно опустилась на кровать. Келс способен был выполнить свою угрозу. Она хорошо поняла особенный огонек в его глазах.

— Разве вы заставляете меня… — сказала она.

Не проронив больше ни слова, Келс вышел из комнаты.

Джейн сняла свое грязное разорванное платье и стоптанные башмаки. Затем, отчаянно торопясь, полная страха, что Келс вот-вот вернется, она надела костюм убитого бандита. Денди Дейл, должно быть, поистине был ее копией, так как его вещи превосходно на ней сидели. Джейн чувствовала себя настолько странно, что едва решилась взглянуть в зеркало. А взглянув, вздрогнула от смущения. Не будь у нее открыто лицо, она никогда не узнала бы себя. Она испытывала странное чувство стыда, смешанное с горестным и неприятным сознанием, что ее отражение в зеркале все-таки доставило ей мимолетную радость. Этот костюм подчеркивал и усиливал каждый изгиб ее стройной фигурки. Именно теперь в ней больше всего проявлялась женщина.

И как раз в эту минуту постучался Келс.

— Ну, Джейн, вы оделись?

— Да! — ответила она.

Движимая каким-то инстинктивным порывом, Джейн схватила одеяло и закуталась в него. Келс вошел в комнату со своим обычным насмешливым огоньком в глазах и с выжидательной усмешкой на губах, но лицо его разом потухло. Он поочередно глядел то на одеяло, то на девушку. Казалось, только теперь начал он понимать, какому испытанию он подверг ее. Ему стало жаль ее.

— Ах вы, маленькая глупышка! — воскликнул он растроганный, отвернувшись, принялся смотреть сквозь щели балок. Опять, как уж не раз это бывало, его мысли снова унеслись к своему прошлому, тяжелым и темным пятном застывшему в его памяти.

— Я все время стараюсь бережно обращаться с вами, — начал Келс, все еще не поворачиваясь. — Я хочу дать вам возможность как можно легче перенести затруднительное и опасное положение. Но вы еще ребенок, маленькая девочка… А я бандит. Человек, потерянный для всего хорошего, но который продолжает стремиться к вам.

— Нет, вы далеко еще не потеряны. Я знаю только одно… Будь Гульден на вашем месте… я не стала бы прятаться за… за этим одеялом. Я больше не боюсь вас и поэтому я так… так повела себя, совсем как испуганный ребенок. О, неужели вы сами не видите этого!

— Нет, не вижу. Зачем только я затащил вас сюда? Но теперь уже поздно.

— Совсем не поздно… Вы… вы еще ничего не сделали мне дурного.

— Но я люблю вас! — горестно воскликнул он. — Я уверен, что никогда не любил по-настоящему ни одну женщину. Что-то завладело мною. Оно стягивается вокруг моего горла подобно той веревке, которой когда-то хотели удавить меня.

Джейн невольно вздрогнула, выслушивая страстное признание этого сильного человека.

Келс долгое время молча глядел на зеленые холмы вдали.

Затем повернулся к Джейн, пронизывая ее суровым взглядом. Она сбросила одеяло, и жестокость постепенно исчезла с лица Келса. Он улыбнулся так, как она еще никогда не видела. В этой улыбке светилось невыразимое восхищение ею.

Наконец он снова обрел дар речи.

— Джейн! Я еще никогда не видел в своей жизни никого красивее вас.

— Мне трудно свыкнуться с этим облачением. Я не смогу выйти отсюда в таком виде.

— Но это надо, надо! Вы очень робки. Но, мне думается, вот это наверняка поможет вам.

И он протянул ей кусок черного фетра, вероятно, отрезанного им от какого-нибудь сомбреро. Примерив этот кусок к ее лбу, он вынул из кармана нож и срезал нужное количество материала. Затем вырезал отверстия для глаз и с двух концов приделал короткие ремешки-завязки.

— Наденьте-ка… Совсем стяните на лицо, до высоты глаз. Так. Теперь посмотрите в зеркало.

Джейн повернулась к зеркалу и увидела вместо себя какого-то замаскированного незнакомца. Она не была больше Джейн Рэндль.

— Ни один мой знакомый теперь меня не узнает, — пробормотала она, и эта успокоительная мысль относилась, конечно, только к ее Джиму.

— Этого я даже и не предполагал! — ответил Келс. — Но вы правы… Джейн, если только мое предчувствие оправдается, то спустя немного времени вы сделаетесь притчей во языцех: решительно во всех приисковых городках и лагерях.

Неожиданно Келс вплотную подошел к ней сзади и обнял ее. Тело Джейн разом напряглось.

— Поцелуй меня, — нежно прошептал Келс с какой-то особой теплотой в голосе.

— Нет! — резко крикнула девушка.

И затем настало молчание. Джейн почувствовала, как руки Келса напряглись и крепко сжали ее. Грудь его порывисто вздымалась.

— В таком случае я заставлю тебя! — сказал он.

Насколько иначе прозвучал теперь его голос: словно в комнате появился другой человек. Резко дернув ее к себе, он освободил одну руку и, схватив за подбородок, попытался поднять к себе ее лицо.

Но Джейн сопротивлялась отчаянно и упорно. Она сочла себя бесповоротно погибшей, но это только подзадорило ее гнев и силы. С опущенной на грудь головой, упершись в Келса обеими руками, она металась с ним от одной стены к другой. Опрокинулся стол, разлетелись стулья, и, наконец, они повалились на кровать. Внезапно крепкая хватка разжалась. Джейн отскочила растрепанная и запыхавшаяся. Она оказалась сильнее. Келс же был все еще слаб. Медленно поднявшись, он положил руку на грудь. Его лицо разом осунулось; оно было мокрое от пота и посеревшее от боли. В яростной схватке Джейн причинила ему боль, возможно снова вскрылась его рана.