Зейн Грей - На Диком Западе. Том 1

— Вы, наверное, не так испугались, как я… Я увидал ястреба. Этот разбойник вылетел из чащи, неся в когтях небольшую птицу… Я подумал, что там, в кустах, должно быть гнездо и осиротевших птенчиков некому кормить теперь… Ну вот, я продрался сквозь кусты, чтобы найти их…

Элен с изумлением посмотрела на этого огромного мужчину, такого наивного и мягкосердечного. Что за удивительный человек, обладающий такой мужественной наружностью и силой и таким нежным, добрым сердцем?

— Что ж, вы нашли гнездо? — спросила она.

— Нет… я нашел только это, — отвечал он с каким-то виноватым видом, разглаживая смятую бумажку в своих руках.

Элен громко расхохоталась, глядя на его смущенный вид.

— Ах, я так ненавижу ястребов! А их такое множество в нашей долине! — вскричала она. — Впрочем, в долине хватает и других гадостей.

Ее слова напомнили Биллу о его первоначальном намерении, но он уже не знал, как приступить к такому разговору.

— Ну, скажите мне, мистер Брайант, что привело вас сюда, когда вы по-настоящему должны были бы находиться в ранчо и заниматься делом? — спросила она.

— Конечно, вы можете насмехаться надо мной, — ответил он добродушно. — Ну, а если я скажу вам, зачем я очутился на этой дороге, то, пожалуй, вы еще пуще станете смеяться?

Тут он внезапно заметил в руках у нее какие-то вещи и без церемонии завладел ими, воскликнув:

— Я это понесу вам. Что это? Ящик с красками и палитра! Я и не воображал, что вы рисуете, — прибавил он с каким-то благоговейным ужасом.

— Рисую? Просто мажу, хотите вы сказать, — возразила она. — Чарли, действительно, хотел развить у меня талант к рисованию. Но ученица оказалась бездарной, и ему пришлось бросить эту затею. Не думаю, чтобы он надеялся сделать из меня когда-нибудь художницу, получающую премии… Однако мне все же хотелось бы продать мою мазню самым худшим пьяницам в деревне.

— Я куплю все ваши рисунки. Назовите только вашу цену, — вскричал Билл с жаром, испуганный перспективой такой продажи. — Я… я хотел бы иметь коллекцию произведений искусства.

Элен вдруг с гневом посмотрела на него.

— Как вы смеете смеяться надо мной? — сказала она сердито. — Мне бы следовало самой заплатить вам, чтобы вы взяли такой рисунок. Но теперь вы не увидите его. Скажите, пожалуйста, — произведения искусства! Да как вы осмеливаетесь говорить это мне?.. Ну, чего вы стоите и мнете в руках какую-то старую бумажку. Давайте ее сюда. Может быть, это чье-нибудь любовное письмо… — прибавила она.

— Она такая грязная и смятая — эта бумажка, — ответил Билл тоном извинения.

— Для меня это ничего не значит, — объявила Элен. — Любопытство женщины не устоит перед грязью.

Она завладела бумажкой и вдруг с величайшим изумлением воскликнула:

— Это… это вовсе не любовное письмо! Слушайте, что тут написано. «Прошу доставить десять галлонов виски и двадцать рома, положите в ясли сарая. Деньги прилагаю. О’Б.»

Элен поглядела на Билла, и лицо ее сразу стало серьезным.

— Что это?.. Ордер О’Брайна… на поставку спирта! — проговорил он с торжествующим видом человека, сделавшего важное открытие.

— Но как этот ордер попал сюда? — воскликнула Элен.

— Вероятно, кто-нибудь потерял его, — заметил Билл.

Элен ничего не отвечала и продолжала рассматривать бумажку, которую держала в руках. Она отошла в сторону и облокотилась на толстый ствол огромной сосны. Это заставило Билла снова взглянуть на дерево и тотчас же вспомнить многое, связанное с ним. Ведь около него он увидел Чарли в первую ночь своего приезда в долину! Там, возле этой сосны, полиция подстерегала Чарли, и там он вдруг исчез, когда Билл позвал его. Затем он вспомнил, что говорил ему О’Брайн. Он предупреждал его, что Чарли мог отправиться за долларами в район Большой Сосны. Конечно, он имел в виду свой ордер и вложенные туда деньги. Чарли нашел там этот ордер и деньги, но, услышав зов брата, он бросил ордер.

Так думал Билл, и эта мысль так взволновала его, что он, сам не зная почему, вдруг протянул руку и, взяв ордер из рук девушки, разорвал его на кусочки.

— Зачем… зачем вы это сделали? — вскричала Элен, не ожидавшая этого.

— Я и сам не знаю, — проговорил Билл с принужденной улыбкой и пожимая плечами. — Этот ордер уже выполнен, — он с горечью улыбнулся и прибавил: — Я видел вчера ночью, как спирт был доставлен О’Брайну. Я видел контрабандистов за работой. Чарли был с ними… Скажите, где вы рисуете? Здесь?

Элен взглянула ему прямо в лицо. Щеки ее побледнели, в глазах ее появилось напряженное, серьезное выражение. Она хотела улыбнуться, но ей это не удавалось. Билл, следовательно, знает все. И он видел то, чего никто еще не видел в долине, видел Чарли за работой. Элен поняла, что этот большой сильный человек получил такой жестокий удар, от которого ему трудно теперь оправиться, и она почувствовала самую горячую симпатию к нему. Ей захотелось как-нибудь его утешить. Она села у подножия дерева и указала ему рукой на место возле себя.

— Сядьте тут, — сказала она, — и мы поговорим. Ведь вы пришли сюда сегодня утром, потому что вам хотелось найти кого-нибудь, с кем бы вы могли поговорить по душам обо всем, не так ли?

Билл тотчас же опустился на траву возле нее.

— Вы угадали, — сказал он, — но не совсем. Я именно хотел найти вас, чтобы поговорить с вами. Я видел, как вы вышли из дома и предположил, что вы пойдете на постройку церкви. Я собирался идти туда, вам навстречу… Да, я хотел видеть вас. Вы знаете, с какими надеждами я приехал сюда. И вот, уже через три дня по приезде я узнал, что рука закона протягивается к моему брату. И я не знаю, что мне теперь делать. Я нуждаюсь в совете и думаю, что вы можете помочь мне.

Он сидел, обхватив руками колени и устремив взгляд своих больших голубых глаз вдаль. Элен смотрела на него. Она была тронута до глубины души его обращением к ней, и ей страстно хотелось взять его большую сильную руку и крепко пожать ее своими руками. Ей хотелось сказать ему, что она понимает его горе, что она жаждет разделить его с ним, облегчить тяжесть, которая навалилась на него. Но она ничего подобного не сделала. Она молчала и ждала, чтобы он заговорил первым.

— Видите ли, — сказал он после минутного раздумья. — Мне кажется, мы можем думать об этом двояко: один путь указывает нам наша голова, другой — наше сердце. И я не знаю на что решиться.

Элен понимающе кивнула.

— Я думаю, что знаю, какой бы путь я избрала, — спокойно заметила она.

Лицо Билла сразу просияло.

— Я был уверен в этом! — вскричал он. — Но я… я не знаю. Я люблю Чарли.

— Что же подсказывает вам ваш разум? — резко спросила Элен.

— Мой разум?.. Он говорит, что мне следует как можно скорее уехать отсюда на восток, откуда я приехал и… оставаться там, — ответил Билл.