Зейн Грей - На Диком Западе. Том 1

Элен продолжала весело хохотать и никак не могла остановиться. Но Билл терпеливо ждал. И когда она немного успокоилась, он повторил свой вопрос.

— Хотите вы выйти за меня замуж?

— Но, что это такое?.. — воскликнула Элен.

Он не дал ей продолжать, упорно повторяя одно и то же. Лицо его покраснело, и он заговорил с нею властным тоном. Элен вдруг присмирела. Его властный тон вызвал у нее какой-то восхитительный трепет. Она кивнула головой и проговорила:

— Конечно, я хочу. У меня возникло это намерение в первый же момент, как я увидела ваше такое смешное лицо с огромными глупыми голубыми глазами, когда вы ехали со Стэнли…

— Как? Вы согласны? Элен, вы в самом деле согласны выйти за меня замуж?

Этот смешной огромный человек пришел в такой дикий восторг, что не мог удержаться, вскочил с места и, обхватив девушку своими большими, сильными руками, поднял ее, как ребенка, держа ее на руках, осыпая ее лицо и шею горячими поцелуями. Но Элен и не думала противиться его неистовым ласкам; она чувствовала себя бесконечно счастливой в его медвежьих объятиях. Однако к ней скоро вернулось сознание неуместности такой любовной сцены и того, что он держал ее на руках, словно младенца. Поэтому она постаралась поскорее высвободиться из его огромных лап. Он наконец поставил ее на ноги, громко смеясь и с восторгом глядя на ее раскрасневшееся личико.

— О! — восклицал он. — Вы будете моей женой? Вы — девушка, по которой я схожу с ума?.. Пусть Файльс и все остальные провалятся сквозь землю, мне теперь все равно!..

Элен пригладила свои растрепавшиеся волосы, поправила платье, которое он смял своими объятиями, и проговорила, смеясь веселым, счастливым смехом:

— Да, я слыхала немало смешных и странных предложений от здешних молодых людей, в особенности, когда они были пьяны. Но чтобы трезвый воспитанный человек поступал подобным образом, как поступили вы, — это, я думаю, не бывало никогда! О, Билл, Билл! Вы совершили безумство. Ведь я была охотником, а вы дичью. Я приехала сюда на запад, чтобы найти мужа и нашла его. Я хотела выйти за вас замуж. Я стремилась к этому с первой же встречи с вами…

— Ого! — вскричал Билл, захлебываясь от восторга. — Какая же польза в женитьбе на девушке, которая не имеет желания выходить замуж?

— Но девушка все же не должна была бы показывать этого желания… с самого начала!

— О, нет! Я не хочу никакого притворства, никогда! Я хочу взять девушку, которая достаточно честна, чтобы полюбить меня и сказать мне это прямо.

— Билл, но как вы смеете? Как вы смеете утверждать, что я вас полюбила и сказала вам об этом? У меня нет теперь намерения выходить за вас замуж… Билл… вы просто смешны!.. Сидите же смирно и будем говорить о другом… о том, что вас так беспокоит.

По веселому, радостному лицу Билла пробежала тень. Он послушно уселся на свое место, но кресло его все-таки оказалось так близко к Элен, насколько это допускала его крупная фигура.

— Чарли… Чарли и полиция — вот, что тревожит меня! — сказал он унылым тоном. — И Кэт также!.. Я не знаю… Скажите, Гэль, что должно произойти? Файльс так рьяно взялся за дело и преследует Чарли, а Чарли и в ус себе не дует! Но он боится чего-то, безумно боится… А потом — Кэт! Он видел Кэт, разговаривающую с Файльсом, и после этого совсем обезумел. А теперь он отправился к О’Брайну, и я даже не смею предположить, зачем он туда пошел. Говорю вам — он такой странный! Я совсем не понимаю, что происходит с ним. Я недостаточно умен. Я бы, конечно, смог удержать его дома насильно, но какая польза была бы от этого? Он с ума сходит от любви к Кэт и от пьянства. Он готов решительно на все, лишь бы не подчиняться закону. Вот что я хотел сказать вам, когда пришел сюда, и что хотел бы решить, прежде чем женюсь.

Несколько минут Элен ничего не отвечала. То, что говорил ей Билл и как раз в такой момент, когда она чисто по-детски обрадовалась мысли, что этот большой человек любит ее и хочет на ней жениться, совершенно лишило ее возможности хладнокровно рассуждать и понять все значение, всю серьезность его слов. Когда, наконец, к ней вернулась способность говорить, то взгляд ее стал настолько серьезным, что Билл изумился. Он еще никогда не видел у нее подобного выражения.

— Это так ужасно, — прошептала она, — поистине ужасно!

Билл даже привскочил.

— Ужасно?.. Да, это ужасно, если подумать, что он мой брат, а… Кэт — ваша сестра. Я не осмеливаюсь заглядывать в будущее. Я не могу смотреть на то, куда все это может привести. В этом-то все дело! Ах, я хотел бы, чтобы во мне было меньше мяса, а больше мозга! — закончил он каким-то безнадежным голосом.

У Элен пропало всякое желание смеяться. Билл возложил теперь ответственность на нее, и в сердце у нее возникло какое-то особенное, нежное, материнское чувство по отношению к этому огромному мужчине и горячее желание поддержать его, помочь ему. И теперь она могла отнестись к нему и к его словам с полной ответственностью.

— Может быть, это хорошо, что вы все это узнали и в особенности хорошо, что вы такой… такой сильный и так готовы помочь. Вы не можете предвидеть будущее. И я не могу. Может быть, никто этого не может, кроме… Файльса. Но я скажу вам, что мы можем сделать. Мы должны быть постоянно наготове протянуть руку помощи в надлежащий момент и удержать Чарли от падения или же помешать его падению…

— Да, да, именно это мы должны сделать! — воскликнул Билл, просияв. — Я рад, что я такой большой и сильный. Вы будете думать и говорить мне, что я должен делать. И мы вдвоем помешаем падению…

— Но мы не должны только стоять и смотреть и ничего не делать. Мы должны идти по следам Файльса, — возразила Элен. — Мы должны постоянно держаться возле Чарли, близко от него, и когда увидим, что ему грозит падение, то должны протянуть руку, чтобы помочь ему. И возможно, что мы будем в состоянии спасти Чарли против его воли. Кэт не должна пострадать из-за него… Я не знаю, как это случилось, но вижу, что он с ума сходит по ней, а она… ей нравится другой.

— Может быть, Файльс? — отважился предположить Билл.

Элен улыбнулась.

— Я вижу, что вы становитесь догадливы, Билл. Пожалуй, скоро вы начнете думать за нас двоих…

Чарли Брайант стоял у стойки в кабачке О’Брайна. Глаза его были налиты кровью, а лицо — неестественно бледно в то время, как он слушал сообщения О’Брайна. В кабачке не было никого, и О’Брайн решил воспользоваться этим удобным случаем, чтобы откровенно поговорить с Чарли.

— Да, я был очень рад, что прошлой ночью мне благополучно доставили бочонки, — сказал он, снова наполняя стакан Чарли. — Некоторое время придется соблюдать крайнюю осторожность. Предстоит серьезное дело, и если вы согласны последовать моему совету, то будете пока сидеть смирно, совсем смирно.