Кормак Маккарти - За чертой

— No quiero tomar, [301]— сказал он.

— Tome, [302]— сказал мужчина.

Билли опять перевел взгляд на бутылку. Пятна от жирных пальцев на стекле поблескивали в свете костра. Он бросил взгляд на мужчину, потом выкрутил из горлышка пробку.

— Давай коней, — сказал он.

Бойд отступил к нему за спину. От мужчины это не укрылось.

— ¿Adonde vas? [303]— сказал он.

— В темпе, — сказал Билли.

— ¿Adonde va el muchacho? [304]

— Está enfermo. [305]

Бойд пересек поляну и пошел к деревьям. Пес поднялся, стал смотреть ему вслед. Мужчина снова повернулся к Билли. Билли поднял бутылку и начал пить. Отпил и опустил бутылку. На глазах у него выступила влага, он вытер ее запястьем, посмотрел на мужчину, снова поднял бутылку и снова стал пить.

Когда опустил бутылку, она была пуста. С усилием всосав в себя воздух, он поднял взгляд на мужчину, но тот глядел в это время на девушку. А та стояла и смотрела в сторону рощи. Тут вздрогнула земля, и это все почувствовали. Мужчина вскочил и заозирался. Вслед за ним и второй мужчина, отпрянув от костра, молча кинулся в темноту, призывно воздевая руки. Он пытался преградить путь лошадям, которые, появившись из-за деревьев, куда-то ринулись, мотая головами и переступая несколько боком, чтобы не наступать на волочащиеся привязные веревки.

— Demonios, [306]— выкрикнул мужчина.

Билли выпустил из руки бутылку и, бросив пробку от нее в костер, схватил девушку за руку.

— Vámonos, [307]— сказал он.

Она нагнулась, схватила свой узел. Бойд галопом вылетел из-за деревьев. Низко склонившись к шее Кено, в одной руке он держал поводья Бёрда, в другой ружье, а поводья своего коня сжимал в зубах, как цирковой наездник.

— Vámonos, — прошипел Билли, но она и так уже крепко держалась за его руку.

Промчавшись с лошадьми чуть ли не через костер, Бойд резко осадил Кено, и тот встал, роя копытом землю и дико поводя глазами. Бойд вновь схватил поводья в зубы, а ружье кинул Билли. Билли поймал, а девушка, которую он поддерживал под локоть, была уже у стремени коня. Две другие лошади исчезли в темной степи южнее лагеря; с той стороны из темноты появился мужчина — это возвращался тот, который кинул Билли бутылку мескаля, — в руке он сжимал длинный узкий нож. Помимо конского дыхания и топота копыт, не раздавалось ни звука. Никто не произнес ни слова. Пес нервно кружил позади коней.

— Vámonos, — повторил Билли.

Оглянувшись, он увидел, что девушка уже сидит на крупе коня за седлом и свертком с одеялом. Он выхватил у Бойда поводья, перекинул их через голову коня и взвел курок ружья, держа его в одной руке, как пистолет. Понятия при этом не имея, заряжено оно или нет. Мескаль лежал в желудке тяжестью, как злобный инкуб. Ступил в стремя, девушка привычно наклонилась, припав к боку коня, он перебросил ногу через нее и тут же, резко передернув трензелем, развернул коня. Мужик с ножом — вот он, рядом, и он направил ствол ружья ему в грудь. Тот попытался схватиться за узду, но конь отпрянул, а Билли вынул сапог из стремени и двинул мужика ногой, но тот уклонился и ткнул в ногу ножом, пропоров Билли голенище вместе с брючиной. Вновь развернув коня, Билли вжал в его бока каблуки, мужик попытался схватить девушку, но в руках у него оказалось лишь платье, которое сразу порвалось, и вскоре они уже мчались по травянистой болотине, забирая все ближе к дороге, где на нетерпеливо переступающем коне уже ждал Бойд, еле видимый в свете звезд. Резко осадив коня — тот чуть не сел на зад и вскинул голову, — Билли через плечо спросил девушку:

— ¿Está bien? [308]

— Sí, sí, — прошептала она. Наклонившись вперед через свой узел, она держалась за него, обхватив обеими руками.

— Помчались, — сказал Бойд.

Напористым галопом рванули по дороге на юг; скакали бок о бок, пес бежал сзади, мало-помалу отставая. Луны не было, только звезды, которых в этой стране так много, что даже в безлунную ночь всадник все равно отбрасывает на дорогу тень. Десять минут спустя Бойд, сидя верхом, держал коня Билли за поводья, пока Билли, упершись ладонями в колени, блевал в придорожный бурьян. Из темноты возник запыхавшийся пес, кони, поглядывая на хозяина, били копытами о дорогу. Билли вытер мокрые глаза, поднял взгляд. Посмотрел на девушку. Та сидела на коне полуголая, ее обнаженные ноги свисали по сторонам конских ляжек. Сплюнул, вытер рукавом рот и посмотрел на сапог. Потом сел на дорогу, снял сапог, посмотрел ногу. Снова натянул сапог, встал, поднял с земли ружье и пошел обратно к лошадям. Разрезанная штанина джинсов хлопала по лодыжке.

— С дороги надо бы сойти, — сказал он. — Не так уж много времени им понадобится, чтобы поймать лошадей.

— Он тебя не порезал?

— Со мной все в порядке. Поехали.

— Давай-ка послушаем.

Послушали.

— Черт! Ничего не слышно из-за пыхтенья пса.

— Слушай, слушай…

Взяв поводья, Билли перенес их через голову коня, поставил ногу в стремя, девушка пригнулась, и он вскочил в седло.

— Ты сумасшедший! — сказал он. — У меня, оказывается, брат сумасшедший.

— ¿Mánde? [309]— сказала девушка.

— Послушай еще, — сказал Бойд.

— Ты что-нибудь слышишь?

— Ничего. Как ты себя чувствуешь?

— Сам понимаешь.

— Она по-нашему-то говорит, нет?

— Ни фига себе! Откуда бы ей знать по-нашему?

Сидя на коне, Бойд напряженно вглядывался в темноту.

— Ты знаешь, они ведь поедут нас искать.

Билли воткнул ружье стволом в кобуру.

— Да, сцука, что ж, я сам не понимаю? — сказал он.

— Не ругайся в ее присутствии.

— Чего?

— Я говорю, не ругайся в ее присутствии.

— Так ты же сам сказал, вот только что, — мол, по-нашему она ни бум-бум.

— И поэтому что — обязательно ругаться?

— Странный ты какой-то. И кстати, почему ты решил, что у тех мерзавцев не окажется где-нибудь за пазухой пистолета?

— Я как-то не подумал об этом. Но я же передал тебе ружье.

Билли согнулся, сплюнул.

— Черт, — сказал он.

— Что теперь с ней будешь делать?

— Не знаю. Черт. Откуда мне знать?

Свернув с дороги, они поехали по безлесной равнине. Плоские черные горы вдали казались рваным подолом нижнего поднебесья. Девушка, при всей малости ее роста, сидела очень прямо, одной рукой держась за поясной ремень Билли. В звездном свете они скакали между темными громадами хребтов на востоке и хребтов на западе, и сами себе казались всадниками из детской книжки, везущими на родину вызволенную из плена деревенскую принцессу.

Встали лагерем на сухом взгорке и сразу опустились в ночь, словно в бездонную глубь; коней стреножили, Бёрда расседлывать не стали. Ждали, когда девушка заговорит. Но она ушла в темноту и до утра не показывалась.

Когда проснулись, костер уже горел и она наливала из фляги воду греться, бесшумно двигаясь в рассветных сумерках. Билли лежал в своем одеяле, смотрел. Должно быть, в ее узле среди пожитков была и какая-то одежда, потому что она снова была в юбке. Она что-то помешивала в кастрюльке, но что это было, он не мог понять. Закрыл глаза. Услышал, как его брат сказал ей что-то по-испански, а когда опять выглянул, Бойд уже сидел у огня по-турецки и что-то пил из жестяной кружки.