Роберт Говард - Стервятники Техаса

— Гаррисон познакомился с ним давно, ещё на Рио-Гранде. Когда он надумал сколотить банду, он поехал в Мексику, нашёл там Ролинса и сделал ему деловое предложение. Гаррисон слышал о том, что настоящие Ларами прятались в каком-то укромном месте в горах. Ролинс стал втираться в доверие к Люку Ларами…

— Можешь не продолжать — об этом мы тоже знаем, — проговорил Андерс, бросая быстрый взгляд на Бака.

— Да? Так вот, до какого-то момента всё шло замечательно. Но вдруг до нас доходят слухи, что Бак Ларами надумал податься сюда. И Гаррисон струхнул, решив, что Ларами предъявит к нему счёт за смерть своего брата. Тогда он поручил Ролинсу убрать Ларами. С первого раза ничего не вышло, пришлось попробовать ещё раз. Он стрелял в Бака, а попал в тебя, Андерс. Правда, тебя Гаррисон тоже приказал убрать. Уж слишком близко ты последнее время рыскал от этого ущелья, и Эли это надоело. Он с тех пор, как услышал, что Ларами возвращается, стал словно не в себе. Раскрутил этот трюк с банком, чтобы окончательно заморочить головы местным жителям. Вот каналья! Его же никто не подозревал! А потом он всё-таки пожаловал к нам. Весь трясся с перепугу, сказал, чтобы мы к вечеру были готовы сняться с места, и кто куда… А когда мы утром упустили Ларами, объявил, что едет с нами в Мексику… Как началась стрельба, они с Роли исчезли. Наверное, отсиживались, думали, что ночью сумеют уйти отсюда…

Колонна с пленными бандитами уже готова была к отправке в Сан-Леон, когда к Ларами с застенчивым видом подошла небольшая делегация зажиточных горожан во главе с мэром Джимом Уоткинсом. Мэр долго не решался перейти к делу, но вдруг, разом покончив с церемониями, заговорил с грубоватой прямотой, свойственной западному поселенцу.

— Послушай-ка, Ларами. Мы ведь теперь перед тобой в долгу, а то, что долг платежом красен, мы не хуже тебя знаем. У Гаррисона была небольшая фермочка сразу за городской чертой. Она, как ты понимаешь, ему больше не пригодится. Наследников у него нет, так что ферма через два-три дня будет принадлежать городу. Ну вот мы и подумали, что если тебе вдруг захочется остаться в Сан-Леоне, то в наших силах, так сказать, передать тебе ее в дар от города, чтобы ты не на пустом месте начинал собственное дело, если надумаешь заниматься разведением скота. И ещё: оставь себе эти пятьдесят тысяч, которые ты хотел уплатить в казну.

Ларами погрузился в угрюмую задумчивость. Крайнее напряжение сил сменилось ощущением бессилия и безысходности, мучительно-острой тоской. Он вдруг почувствовал себя разбитым, ни на что негодным старцем. Ему захотелось очутиться на самом краю света, чтобы забыть, забыть, — что именно он желал забыть, ему не совсем было ясно.

— Спасибо, — прошептал он. — Эти пятьдесят тысяч я должен вернуть людям, которым они принадлежат по праву. А завтра я от вас уеду.

— Куда, если не секрет?

Ларами махнул рукой куда-то в сторону.

— А ты всё-таки подумай, — сказал напоследок Уоткинс.

Колонна приходила в движение, начиная долгий спуск в долину. Андерс похлопал Бака по здоровому плечу.

— Собирайся, Бак. Ты забыл про свои раны. Надо показать тебя доктору.

— Не ждите меня. Я вас догоню. Просто сейчас хочется посидеть здесь одному, передохнуть.

Андерс недоумённо на него уставился, затем незаметно подал знак Долговязому и пошёл дальше. Колонна двигалась мимо, скрываясь в сгущавшейся тьме. Мелькали угрюмые, осунувшиеся лица разбойников. Кого-то из них ждала виселица, кого-то — тюрьма и каторга. Ларами сидел не двигаясь, опустив на колени затекшие руки. Он сдержал клятву, выполнил своё главное и единственное предназначение. Другого предназначения он не знал, а подыскать ему замену не мог.

Долговязый Джоунс, который стоял в двух шагах от него, не понимал причины его промедления, но долго не решался завязать разговор из боязни показаться назойливым. Когда же, наконец, он открыл рот, внезапное громыхание колёс заставило обоих изумлённо вскинуть головы и прислушаться.

— Телега! — вскричал Долговязый.

— Что ты мелешь! — фыркнул Ларами. — Никакая телега сюда отродясь не поднималась.

— Говорю тебе, это телега! Э, да это же старина Джоэль к нам пожаловал! И смотри, кто там рядом сидит!

Рядом с тучной фигурой старого фермера Бак заметил изящную, стройную фигурку. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди, а ноги сами собой пришли в движение. Джудит осадила лошадей и бросила поводья Долговязому, который поспешил помочь ей сойти на землю.

— Величайшее сражение в истории графства Сан-Леон, — пророкотал Джоэль, — а я так и не угостил никого порцией доброго свинца. Во всём виновата эта чёртова нога, будь она неладна!

— Без тебя бы эта победа не состоялась, Джоэль, — пробормотал Ларами.

В следующий миг он начисто позабыл о присутствии старого друга. Чудесное видение, явившись перед ним, поглотило всё его внимание. Девушка посмотрела на него с улыбкой и протянула руку.

— Мне стыдно за то, как я с тобой сегодня разговаривала, — сказала Джуди. — Я взвалила на тебя чужие грехи и теперь должна просить у тебя прощения.

— О, пожалуйста, н-не нужно… ты не должна… — промямлил он, мысленно выбранив себя за это невыносимое, позорное смущение.

От прикосновения её изящной, но твёрдой руки по всему его телу пробежали мурашки, и в тот же миг он внезапно понял, чем объяснялось та жгучая, щемящая тоска, которая сейчас, ввиду своей очевидной причины, казалась ещё горше, чем минуту назад.

— Ты помогла мне выпутаться из беды. Кто спасает жизнь другому человеку, тот не должен просить прощения. Кхм… А потом, может, ты была права. Кхм… Боб отправился вместе со всеми. Вы, наверно, с ним разминулись.

— Мы с ним встретилась и успели перемолвиться словечком, — ответила девушка. — Это он мне сказал, что ты отстал от других, вот я и решила подняться сюда — подумала, что ещё застану тебя здесь.

— Ты поднялась сюда?! А! — воскликнул он. — Ну конечно! Джоэль, понятно, решил лично проверить мои царапины.

Он попытался рассмеяться, но выжал из себя какое-то фырканье.

— Мистер Уотерс, само собой, тоже хотел тебя видеть. Но я… Бак, я поднялась сюда по своей воле. Мне нужно было с тобой встретиться.

Расстояние между ними сократилось, и у него захватило дух от этой блаженной близости, от запаха её нежной кожи. В этом полуобморочном состоянии с уст его слетели слова, глупее и нелепее которых невозможно было придумать.

— Встретиться со мной? — переспросил он с глухим недоумением в голосе. — А с какой стати тебе нужно было со мной встречаться?

Джуди была заметно обескуражена его вопросом. Отступив на шаг, она произнесла сухо и сдержанно:

— Я уже говорила — я должна была извиниться за то, что наговорила тебе сегодня утром.