Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки

— Как банда Уэйнов называлась?

— Белый орел, — он помолчал, вспоминая. — Было такое. Читал об этом. Будем считать, что ты меня убедил.

Застегнув последнюю пуговицу, я сказал: — Вопрос с доверием мы решили?

— Все, Джон. Твою тайну буду знать только я. Не волнуйся.

— Хорошо. По крайней мере, когда меня назовут Джеком Льюисом и станут надевать наручники, я буду знать, кто меня предал.

Сержант натянуто рассмеялся в ответ, после чего спросил: — И как мне теперь тебя называть?

— Даже не знаю. Для наших парней, наверно, останусь Джоном Непомнящим родства. А для себя…. Наверно, Джеком. Я привык к этому имени. Насчет полного имени… Джек Дилэни! Как тебе, Сэм?

— Нормально, Джек. А теперь перейдем к нашим делам, — слово «нашим» прозвучало для моих ушей многообещающе. — У меня есть сведения о тайной встрече трех вожаков. Гризли Кэссиди, Малыша Израэля и Щеголя. О чем они говорили, мой осведомитель не знает, но об этом не так трудно догадаться, не правда ли, Джек.

— Нетрудно, Сэм. Что ты собираешься предпринять?

— Не знаю. Хочу услышать совет от тебя. Даже самый сумасшедший.

— Их надо убрать. Чем быстрее, тем лучше, пока они не навербовали себе еще больше единомышленников.

— Это понятно. Но как это сделать? Вызывать каждого на поединок? А причина? Кинуть им обвинение в лицо? Оно тут же вернется обратно ко мне! И неизвестно еще кому поверят! К тому же у них больше людей. А я даже не знаю толком, кто мне друг среди моего окружения, а кто враг! На словах все хороши, а вот на деле…

Я внутренне ликовал. Сержант созрел до ситуации, к которой я готовил свой ударный отряд. После первой нашей встречи я стал встречаться с парнями из бывших рейнджеров почти каждую неделю. Месяца два мы привыкали друг к другу, потом я осторожно подвел их к своей идее о создании отряда под моим руководством.

Мои мысли были им понятны и близки по духу, потому что как были они солдатами, так они ими и остались, несмотря на время, проведенное на гражданке. Они согласны были принять мое предложение, но только с одной поправкой, они хотели знать, что я представляю собой как боец. После пары тренировочных занятий проведенных за городом, они единогласно признали меня своим командиром. Двенадцать человек я разбил на две группы. Мы решили, что одна из них займется разведкой, слежкой и поиском информации, тогда как на другую будут возложены силовые акции. Из-за нехватки времени я поручил подборку людей в команды, выбранным мною командирам, на должности которых утвердил двух офицеров — рейнджеров. Я ожидал бурю возмущения, так как уже успел убедиться, что бывшие рейнджеры, люди волевые и самостоятельные, с собственным мнением по каждому вопросу, но к моему удивлению ничего подобного не произошло. Даже больше того, узнав о назначениях, на лицах многих из них появились хитрые улыбки. На мой вопрос, чем они вызваны, мне рассказали историю этих офицеров.

Встретились и подружились они при странных обстоятельствах. Тома Уилкса, тогда еще скромного лейтенанта в армии северян, послали в южные штаты с секретным заданием. Выбор пал на него потому, что он родился в Вирджинии, говорил с акцентом, характерным для южанина, и хорошо знал те края. Все шло отлично, пока Том не наткнулся на капитана Джима Харда и не взял его в плен. По дороге противники прониклись уважением друг к другу и подружились, хотя Джим всячески пытался перехитрить Тома и сбежать, что, в конце концов, ему удалось. За то время, какое они скакали бок о бок, помимо рассказов о своей жизни, они дали друг другу клятву, что обязательно встретятся вновь, если уцелеют в этой войне. Через год после окончания войны они встретились вновь на мексиканской границе. Два года, проведенные в схватках с бандитами и индейцами еще больше отшлифовали их воинское мастерство и усилили их дружбу. Оба теперь были в звании капитана и майора, но при том положении вещей, которое сложилось в армии после окончания войны, они не могли больше рассчитывать на продвижение по службе. В худшем случае их ожидала стрела индейца или пуля бандита, в лучшем — служба в заштатном гарнизоне где-нибудь на границе заселенных земель. Под началом Тома Уилкса служил сержант, родом из Нью-Йорка. Наслушавшись его рассказов, друзья решили попытать счастья на Востоке. Некоторые из младших офицеров и сержантов, узнав, что их командиры решили уйти из армии, изъявили желание отправиться вместе с ними на Восток.

Том Уилкс возглавил группу разведки, а Джим Хард — боевое подразделение.

В игровой зал, где любил проводить время Гризли Кэссиди, зашли трое молодых людей, всем своим видом напоминающих парней с Запада. Отмачивая соленые шутки, сели за один из игорных столов. Не прошло и полчаса, как разгорелся скандал. Не успели парни Гризли приблизиться к ним, как загремели выстрелы. Четверо бандитов, в том числе Гризли Кэссиди, были расстреляны почти в упор.

Малыш Израэл был единственным из «офицеров» покойного Мясника, который каждую ночь проводил дома, в семейной постели. Он считал себя примерным семьянином. У него была жена и трое детей, которых он воспитывал в строгости, нередко прибегая к розгам. Около часа ночи он вышел из бара, сопровождаемый своим телохранителем гигантом — голландцем Большим Вилли. Больше их никто не видел.

Щеголя Джима, всегда одетого по последней моде, любителя молоденьких девушек и хороших сигар, никогда не выходившего из дому без двух малогабаритных револьверов в карманах, выловили в канале, раздетого догола, с перерезанным горлом.

Я заканчивал ужинать, когда в зале итальянского ресторанчика появился Бык Сэм. Быстро оглядевшись и увидев меня, он сразу направился к моему столику. Я тут же подал сигнал человеку из группы разведки, сидевшему через столик. Сейчас работала система, разработанная мною на случай явной опасности. Люди, сменяясь, сопровождали меня в течение дня, что давало мне надежную связь с группами, а также являлось нечто вроде страховки в случае покушения на меня. Сейчас в связи с заговором против Сержанта сложилась как раз такая ситуация. То, что явился не просто посыльной, а сам Бык, являвшийся вроде старшего телохранителя, говорило о том, что случилось нечто чрезвычайно серьезное. Это нашло подтверждение в словах Быка: — Кончай жрать и поехали! У Сержанта есть новости!

— Лови кэб. Я сейчас выйду.

— Я приехал с Сиплым. Он за кучера, — сказав, он тут же развернулся и пошел к выходу.

Проходя мимо столика, за которым сидел Дик Баткинс, бывший сержант роты рейнджеров, я замедлил шаг: — Группы к бою. Кабинет Сержанта. Сигнал — двойная вспышка спички. Объекты те же.

Сэм только что закончил рассказывать мне о второй тайной встрече все той же тройки бандитских предводителей, состоявшейся сегодня утром, но на этот раз шпиону удалось узнать каким-то образом, о чем велся разговор. Правда, особой веры этим сведениям у меня не было. Слишком много кругом было лжи. Официальные новости с континента иной раз опаздывали на полгода. Мы нередко узнавали о них раньше, но в таком искаженном виде, что я диву давался до чего может дойти человеческая фантазия. И что удивительно — подобным слухам верили! Каждое судно, приходя с товарами в нью-йоркский порт, привозило с собой свежие новости с континента. Они тут же перехватывались газетчиками и на следующий день выходили в виде аршинных заголовков на первых листах газет, при этом частенько обрастая придуманными подробностями, не соответствующими реальным фактам. Впервые с этим столкнувшись, я даже не знал, что и думать о местной прессе, пока не наткнулся на один интересный образчик в одной из газет, объяснивший мне, что представляет собой нью-йоркский журналист того времени.