Томас Рид - Всадник без головы

Вряд ли следует объяснять, что человек, о нежной дружбе которого так мечтала Луиза, был отнюдь не Зеб Стумп.

В это время охотник уже подъехал к самой асиенде и остановил лошадь.

– Дорогой мистер Стумп! – радушно приветствовал его голос, который старый охотник так любил слушать. – Как я рада вас видеть! Слезайте с лошади и идите ко мне сюда. Я знаю, что вам любой подъем нипочем и вы не испугаетесь этой каменной лестницы. Отсюда такой прекрасный вид, вы не пожалеете!

– Увидеть вас, мисс Луиза, будет для меня лучшим вознаграждением; ради этого я согласен залезть не только на крышу этого дома, но и на пароходную трубу… Одну минуточку, я только отведу свою старую кобылу в конюшню и тут же приду -это будет сделано в мгновение ока.

Соскочив со своей клячи, он обратился к ней с такими словами:

– Не унывай, старушка! Держи выше голову, и, может быть, Плутон угостит тебя кукурузой на завтрак.

– Эгей! Масса Стумп! – раздался голос чернокожего кучера, только что появившегося во дворе. – Негр сделает это самое – даст ей досыта желтой кукурузы. Эгей! А вы ступайте к молодой мисса. Плутон присмотрит за кобылой.

– Черт побери, ты негр хоть куда! В следующий раз, Плутон, когда я забреду в эти края, я подарю тебе опоссума с таким нежным мясом, как у двухлетней курицы. Вот что я обещаю тебе!

Сказав это, Зеб стал подниматься по каменной лестнице, перескакивая через две-три ступеньки. Он быстро поднялся на асотею, где молодая хозяйка дома еще раз радостно приветствовала гостя.

Старый охотник сразу заметил, как сильно была взволнована девушка, когда она вела его в дальний угол асотеи, и понял, что приглашен сюда не только для того, чтобы полюбоваться красивым видом.

– Скажите мне, мистер Стумп…- сказала Луиза, ухватившись за рукав его куртки и вопросительно заглядывая в серые глаза охотника, – вы, наверно, все знаете? Как его здоровье? Опасно ли он ранен?

– Если вы спрашиваете о мистере Колхауне…

– Нет-нет, о нем я все знаю! Я говорю не о нем.

– Но, мисс Луиза, я знаю еще только одного человека из наших мест, который был тоже ранен, – это Морис-мустангер. Так, может, вы о нем спрашиваете?

– Да-да, о нем. Вы понимаете, что, хотя он и поссорился с моим двоюродным братом, я не могу оставаться безучастной к нему. Вы ведь знаете, что Морис Джеральд спас меня – можно сказать, дважды вырвал из когтей смерти. Скажите, он очень опасно ранен?

Это было сказано с таким волнением, что шутки оказались неуместны. Зеб поспешил ответить:

– Да нет же, никакой опасности нет. Одной пулей прострелило ему ногу выше щиколотки: эта рана не опаснее царапины. Вторая попала в мякоть левой руки. И тут тоже ничего серьезного. Только крови он потерял порядочно. Теперь он уже совсем молодец и через несколько дней сможет встать с постели. Парень говорит, что если бы он проехался верхом по прерии, так это излечило бы его скорее, чем все доктора Техаса. Я тоже так думаю. Но его лечит хирург форта, и он пока вставать не разрешает.

– А где он сейчас?

– В гостинице. Там же, где они стрелялись.

– Там, наверно, плохо ухаживают за ним? Я слыхала, что эта гостиница никуда не годится. Его, наверно, кормят совсем не так, как надо кормить больного… Подождите минутку, мистер Стумп, я сейчас вернусь. Мне хочется послать ему кое-что. Я знаю, что вы это сделаете для меня. Не правда ли? Я уверена в этом.

Не дожидаясь ответа, Луиза направилась к лестнице и быстро спустилась вниз. Скоро она вернулась, держа в руке большую корзину, нагруженную всякими лакомствами и напитками.

– Милый мистер Стумп, вы ведь передадите это мистеру Джеральду? Сюда Флоринда положила всякие пустячки: немного освежающих напитков, немного варенья и еще кое-что. Во время болезни хочется полакомиться, а в гостинице вряд ли можно достать что-нибудь вкусное. Только не говорите ему, от кого это, и никому не говорите! Хорошо? Я знаю, что вы не скажете, мой добрый великан!

– Вы можете положиться на старика Зеба Стумпа, мисс Луиза. Ни одна душа не узнает, от кого эти лакомства, только, поверьте, у парня всего вдоволь. Ему так много привозят всякой всячины, что он мог бы накормить целую ватагу сластоежек.

– А! Ему уже привозят! Кто же?

– А вот этого Зеб Стумп не может сказать, потому что сам не знает. Я только слыхал, что корзинки с едой передавал мексиканец, чей-то слуга, а от кого – не знаю. Я и сам его видел. Только несколько минут назад встретил его недалеко от вашей асиенды; он, должно быть, сопровождал девушку, которая сидела на лошади по-мужски, – большинство мексиканок так ездят. Я думаю, он ее слуга, потому что ехал сзади; в руках у него была корзинка, точь-в-точь такая, какую мистер Морис только недавно получил. Стало быть, он опять вез разные разности для больного.

В дальнейших расспросах не было нужды. Эти слова объяснили слишком много, все стало мучительно ясно: у Луизы Пойндекстер есть соперница. Мексиканка с лассо, вероятно, была возлюбленной, а может быть, и невестой мустангера.

И не случайно, – хотя Зеб Стумп и мог так подумать, -корзинка, которую креолка, не выпуская из рук, поставила на парапет, выскользнула и упала вниз на каменные плиты двора. Бутылки разлетелись мелкими осколками, а их содержимое хлынуло волной вдоль стены.

Хотя движение руки, опрокинувшее корзину, казалось нечаянным, непроизвольным, однако оно было точно рассчитано. Перегнувшись через парапет, Луиза посмотрела вниз и почувствовала, что и сердце ее разбито, как осколки стекла, которые блестят на камнях.

– Ах, как жаль! – сказала девушка, стараясь не выдать своего волнения. – Все пропало! Что скажет Флоринда? Ну, ничего, мистер Джеральд, по вашим словам, окружен таким вниманием, что вряд ли мой подарок ему нужен. Я рада, что его не забывают, – ведь он так много сделал для меня. Но только, пожалуйста, мистер Стумп, ни слова никому! Не говорите и о том, что я спрашивала о нем. Ведь он дрался на дуэли с моим двоюродным братом, и это может вызвать ненужные разговоры. Вы обещаете, милый Зеб?

– Готов хоть поклясться! Ни одного слова никому, мисс Луиза. Можете положиться на старика Зеба.

– Я знаю это. Пойдемте же отсюда. Солнце начинает сильно припекать. Спустимся вниз и посмотрим, не найдем ли мы там вашего любимого мононгахильского виски. Пойдемте!

Молодая креолка, притворяясь веселой, прошла через асотею скользящей походкой и, напевая «Новоорлеанский вальс», стала спускаться по лестнице. Старый охотник с удовольствием принял это приглашение и последовал за Луизой; хотя он уже давно привык со стоическим равнодушием относиться к женским чарам и мысли его в эту минуту были сосредоточены главным образом на обещанном любимом напитке, он все же залюбовался красивыми плечами девушки, словно выточенными из слоновой кости.