Уилл Генри - Золото Маккенны

Последний день путешествия навсегда остался в памяти у всех. Каждый до мельчайших деталей запоминал, где находится вход в Сно-Та-Хэй, чтобы сразу отыскать его, когда вернётся один. После того, как старатели покинули лагерь, дорога начала неуклонно подниматься вверх. Всё выше, выше, выше… Прошли уровень, на котором росла опунция, мимо последних мескитовых кустов, гнёзд горных куропаток, пересекли бездонную пасть расселины в красном известняке. Добрались до караванной тропы, отмеченной следами фургонных колёс.

— Запомните хорошенько эту дорогу, — сказал им Кривоух. — Она приведёт вас прямо в форт с солдатами. Там есть магазин, где вы сможете купить всё, что вам угодно.

Белые решили, что он подразумевает Форт Уингейт, и никто не стал переспрашивать, о чём именно говорит мексиканец.

Кривоух вёл отряд весь день и после наступления темноты. Они подозревали, что он петляет и кружит нарочно: хочет запутать их, чтобы никто не смог припомнить дорогу до последнего лагеря. Но он всё-таки довёл их.

Мексиканец не разрешил разводить костёр. Сказал, что в течение последних трёх дней чувствует присутствие апачей. За последнее время старатели не видели ни краснокожих, ни белых, ни даже конского следа, лишь вымытые дождями следы колёс фургонов, и упоминание о страшной опасности сразу всех отрезвило. Нервы натянулись, как струны.

Но Кривоух знал, как отвести от них страх. Он объявил: на следующее утро они войдут в Сно-Та-Хэй. Они увидят собственными глазами и потрогают собственными руками неисчислимые богатства Золотого Каньона!

— Спите, спите, — убаюкивал он их. — Вы увидите-то, что ни один белый не видел в своей жизни. И не пережил…

— Остальное тебе известно, — сказал Пелон, пожав плечами. — На следующее утро Кривоух поднял всех рано. Старатели увидели, что ночевали в руинах древнего индейского поселения. Мексиканец показал им остатки старой ирригационной системы каналов и вскользь упомянул, что апачи называли это место Тыквенным Полем. Действительно, несколько плетей этого растения всё ещё стелились по земле. Он повёл отряд по узкому каньону: в некоторых местах всадники, подняв руки, могли коснуться каменных стен. После двух часов трудного пути они вышли на уступ, находящийся над широкой долиной, на которой чёрные глыбы вулканической породы перемежались с участками, поросшими низенькими деревцами. И все в отряде выругались в голос, потому что знали: в местах, где лава выходит на поверхность, нет никакого золота.

Через некоторое время они проехали мимо нагромождения скал, которые Кривоух назвал «Апачским Почтовым Ящиком», и приказал накрепко запомнить его местоположение, как дорогу на форт и Тыквенное Поле. Затем предупредил белых — по расположению сигнальных палочек в Почтовом Ящике Кривоух узнал, что большой отряд апачей был здесь три дня назад и что он вернётся. И тут же Кривоух велел всем посмотреть на север. Они были поражены, увидев, что прямо на них смотрят две Сахарные Головы, которые мексиканец впервые показал им тринадцать… или одиннадцать… или сколько там дней назад? Он объяснил: вершины возвышались за Каньоном Дель Оро — каньоном с золотом, они отмечают конец тропы; теперь до золота всего несколько часов пути — до золота, которое буквально валяется на земле. И снова Пелон пожал могучими плечами, как бы давая понять Маккенне, что тот, конечно, понимает, как пошло дело дальше: Глен должен знать, как в таких случаях поступают апачи. Но старатель предпочёл лишь кивнуть головой и промолчать, потому что слушал чужую историю и предпочитал не вмешиваться в повествование.

— Разумеется, — сказал бандит, — апачи преследовали этих идиотов на всём пути. Они не нападали на экспедицию, потому что Нана был снисходителен к белым и хотел убедиться, что слухи, разошедшиеся из селения пима, верны, и белые действительно идут в Сно-Та-Хэй. К тому же Нана знал Кривоуха и желал удостовериться, правда ли мексиканский ублюдок собирается выдать белым тайну, которую ему доверили воспитавшие его индейцы. Как видишь, для апача Нана был крайне терпелив, и даже больше — великодушен и рассудителен, потому как прекрасно знал жадность белых людей до жёлтого металла. Но я, кажется, забегаю вперёд…

Он пожевал сигарету и принюхался к дымку полуденного костра:

— Похоже, что мясо готово, — сказал полукровка. — Но кофейку требуется ещё несколько минут, чтобы закипеть. Мы как раз успеем разобраться с этим каньоном.

Он сплюнул чёрную от табака слюну в ладонь, растёр её по наколенникам и задумчиво продолжал:

— Нана следовал за белыми всё утро, пока они не дошли — примерно в час дня — до высокой стены, в которой находился вход. «Запомните это место, — сказал Кривоух, — апачи называют его “Потайной Дверью”». Нана слышал его слова, потому что с несколькими воинами залёг в скалах над входом.

Миновав Потайную Дверь, белые увидели, что у их ног зияет обрыв огромного каньона. Зигзаг тропы спускался вниз, вспарывая отвесную скалу, до зелёной низины, поросшей деревьями. Кривоух повёл отряд по этой опаснейшей тропе, какая может только привидеться в страшном сне. Но, как ни странно, все благополучно добрались до дна каньона, и лошадей не покалечили. И вот, в последних отблесках уходящего дня, старатели оказались на благословенной земле.

Изумительная ярко-зелёная лужайка, обрамлённая соснами, дубами, тополями. Прозрачный ручей делил её надвое. Рядом с этой чистой водой — дрова для костра, брёвна для хижин, шлюзовые каналы, подпорки для пробивания штолен — в общем, всё то, что необходимо для старательского ремесла.

Правда, всё это было тотчас забыто, как только мексиканец предложил старателям подойти к ручью и взглянуть на траву, растущую по берегам. Но сначала обратил их внимание на низкие пороги, по которым вода спускалась из каньона к лугу. «Никогда, слышите, никогда не заходите выше порогов, — предупредил он их, — иначе единственной вашей добычей станет гибель!» Но белые уже вовсю неслись к воде, и если кто-то и расслышал его предупреждение, то не обратил на него внимания. Кривоух не обманул! Золото лежало прямо на поверхности. Белые словно спятили. Говорят, за тот час, что оставался до захода солнца, они, носясь по лужку и плескаясь в ручейке, словно малые дети, успели подобрать с земли на десять тысяч долларов самородков.

С наступлением темноты Кривоух потребовал обещанное: двух лошадей, ружьё и два слитка. Получив всё, он взгромоздился на коня и стал подниматься по зигзагообразной тропе. По сумасшествию, которое охватило белых, мексиканец понимал, что вскоре их лагерь станет лагерем смерти. Но он не знал, что смерть поджидает и его и настигнет проводника даже раньше, чем старателей. Раньше почему-то не упоминалось о том, что именно сталось с Кривоухом; белые даже говорят, что он спокойно живёт где-то до сих пор. А было так: Нана оставил перед Потайной Дверью засаду из шести воинов, и когда Кривоух, ни о чём не догадываясь, выехал на залитую луной площадку, они разом выстрелили… Ещё несколько лет Нана лично ездил на одном из коней, доставшихся Кривоуху.