Уилл Генри - Золото Маккенны

Пелон подумал, потом взглянул на своих людей:

— Мучачос, что скажете вы? Беш кивнул:

— Хачита и я доверяем тебе, Пелон.

— Я тоже, — рубанул сержант-дезертир. И добавил со значением: — Путь-то до каньона не близкий…

Ясно было, что имел в виду бандит. Но сейчас Маккенну интересовали только голоса «за».

— Я тоже присоединяюсь, — вступил Лагуна Кахилл, — потому что в Джила-Сити обязательно поеду я! Эта девочка в забегаловке на берегу… Ну, ребята, дайте мне только заседлать лошадь!

— Отдохни, — одёрнул его Пелон. — Тебя пока ещё никто никуда не послал. Манки, твоё слово. Должны ли мы послать за Сибером и четырьмя белыми?

Против обыкновения, он не сказал «гринго», или «янки», или «американос». Чётко, ясно: «четырьмя белыми». Маккенна сразу это отметил. Манки, видимо, тоже.

— Ещё четырьмя? — переспросил верзила. — Ещё четверо приедут сюда? В общем, ничего… А за ними не потянется длинный хвост? Кто это нам гарантирует?

— Если хочешь — ты сам, — быстро вставил Пелон. — Я пошлю Лагуну — ему, пожалуй, единственному из нас ничего не грозит в этом городе, — а ты отправишься с ним и проследишь, чтобы он сделал всё, как надо. Договорились?

— Конечно.

Притворное рвение Манки не ускользнуло от Беша. Молодой воин поднял руку:

— Если пошлёшь это животное, то понадобится и за ним присматривать, — сказал он. — Если даже он выедет из Джила-Сити с сорока белыми — сюда не доберётся ни один.

— Точно, Пелон, — вмешался Маккенна. — Понадобится кто-то третий.

— А ты знаешь, зачем мы взяли с собой это! — Пелон указал на Манки. — Чтобы узнать, сколько скальпов белых можно привезти из Аризоны. Он знает, что время индейцев на этой земле закончилось, и ему хотелось привезти какие-нибудь сувениры для внуков. Тебе ведь ведомы эти чувства, Маккенна? Сентиментальность… Болезнь сердца! Неужели я должен отказать своим мальчикам в этих маленьких радостях?

— Наверно, всё-таки нет, — мрачно согласился Маккенна. — Значит, так: завтра Лагуна, Манки и кто-то третий отправятся в Джила-Сити. Так кто будет третьим? Беш?

Услышав своё имя, стройный апач поднялся и твёрдо взглянул в глаза Маккенне.

— Да, это будет Беш, — сказал он сильным глубоким голосом. Был ли это вызов Пелону? Или кому-то ещё? Вожак махнул рукой. Были разработаны все детали завтрашней поездки. Маккенну и белую девушку приковали к соснам в разных концах поляны цепями, которые старуха выудила из багажа. У них не было возможности не только поговорить, но даже обменяться взглядами. Через несколько минут лагерь погрузился в темноту. Изредка слышалось, как ворочаются спящие и как стреноженные апачские пони жуют траву возле ручья.

Проснувшись, Маккенна увидел, что проспал всё на свете. Лагерь был пуст! Только старуха варила на костре кашу: судя по омерзительному запаху — кукурузную размазню с мясом вчерашнего мула. Не дай бог, ей захочется попотчевать его этой отравой! Старатель решил пустить в ход своё неотразимое обаяние.

— Доброе утро, матушка, — сердечно приветствовал он старуху. — Красота наступающего дня может сравниться разве что с твоим изяществом. Чем это так пахнет? Замечательно! Прекрасное утро, грациозная женщина и вкусная горячая еда. Чего ещё может желать человек?

Старуха выпрямилась и посмотрела на белого. С таким интересом гадюка следит за приближающейся мышью.

— Ладно-ладно, — ответила она. — Эта штуковина должна удержать тебя на приличном расстоянии. Не вздумай шутить.

И она подняла лежащий рядом с костром старый обшарпанный винчестер. Маккенна вскинул руки в притворном страхе.

— Мамаша! Я и в мыслях не имел ничего дурного! Послушай пение птиц! Вдохни запах хвои! Запомни призывный клич ручья! Посмотри, как он вспыхивает на солнце, когда целует каждый камешек на дне! Разве это не прекрасно?

Карга приблизилась на несколько шагов. В её глазах засветилось что-то вроде любопытства.

— Так говорят индейцы. Белым наплевать на птиц, ручьи и траву.

— А вот этому белому не наплевать. Я люблю эту землю.

— Врёшь! Ты любишь золото, что лежит в этой земле. А без него земля тебе ни к чему.

— Неправда, — упрямо повторил Маккенна. — Я ищу золото только для того, чтобы оставаться здесь. Чтобы покупать еду, одеяла, а иногда — немного виски.

— Твой язык — белый, — сказала старуха.

— Нет, — улыбнулся Маккенна, высовывая предмет спора. — Как видишь — красный. Как и твой.

Индианка подошла на несколько шагов, ещё пристальнее вглядываясь в старателя.

— Белый, — повторила она. — Его корень во рту, а не в сердце.

Глен развёл руками:

— Правду говоришь, мамаша. Мой народ частенько обманывал твой народ. Но прикинь: разве моя в этом вина? Разве я предавал апачей? Меня зовут Маккенна. Ты меня знаешь. Скажи: я когда-нибудь лгал?

Старуха начала распаляться. Как и большинство индейцев, она не знала, что делать с хорошим белым.

— Будь ты проклят, — прошипела она. — О тебе действительно идёт добрая слава, и апачи верят тебе. Разве иначе ты остался бы в живых, повстречавшись с Пелоном? Да, ты не мошенничаешь с моим народом. Но этим ты связываешь меня по рукам и ногам. Проклятье! Вот ведь подлость!

— Ну, извини, мамаша, — погрустнел Маккенна. — Таким чудесным утром вовсе не хочется проверять, исправно ли твоё ружьецо…

Вдруг старуха сдалась и заулыбалась.

— Ладно! — воскликнула она. — Чего мне тебе врать? Наверно, всё дело в твоей ярко-рыжей бороде и голубых глазах, Маккенна, но ты действительно умеешь найти путь к сердцу женщины. Что? Я заметила — ты ухмыльнулся! Думаешь, я слишком стара, да? Сейчас как дам прикладом по башке!

— Да я готов об заклад биться, что ты способна завоевать любого мужчину. С чего ты взяла, будто я усомнился в твоей женственности? Поздняя ягода — слаще, не так ли?

Сморщенная скво улыбнулась, показав пеньки зубов, и погладила Маккенну по голове, как хорошую собаку:

— Так, так, сынок! А теперь я угощу тебя завтраком! Да и поболтаем. Могу рассказать тебе кое-что, чего не договаривает Пелон. Дай-ка я разомкну эту чёртову цепь на твоей ноге…

— Мамаша, — сказал Маккенна, вытаскивая из оков занемевшую ногу, — если бы я был на десять, а ты на двадцать лет помоложе, то подпускать меня к себе было бы ох как опасно!..

Старуха фыркнула, но было видно, что она польщена.

Присев к огоньку, Маккенна понял, что отступать некуда. Пришлось впихнуть в себя кашу и, чтобы не потерять завоёванного расположения, смачно облизываться — пусть старая корова думает, что она не только симпатичнейшая из женщин, но и повариха великолепная.

Кое-как справившись с варевом, Маккенна помог старухе убрать стоянку. Пришлось здорово попотеть: ведь скво приковала к его ноге тяжёлое сосновое бревно. Зато его хозяйка была просто потрясена, увидев, что мужчина может делать домашнюю работу, и в награду поведала Маккенне детали его пребывания здесь, в горном оазисе Удивительной Травы.