Макс Брэнд - Укротитель диких

– Жизнь, – ответил бандит.

– Но я выиграл этот камень.

– Ты получишь жизнь, – повторил шаман. – Ты наверняка подменил мои кости фальшивыми.

– Эх, Большой Конь, – улыбнулся юноша, – неужели ты думаешь, я не заметил, что у твоих костей срезаны грани? Ты знаешь свои кости лучше, чем безобразное лицо жены.

– Что бы ты ни думал, – ухмыльнулся Большой Конь, – у тебя есть только один способ спасти жизнь. Ты должен отдать камень. Ну же! За этим я и подошел к тебе. Я готов забрать его, и тогда все будет хорошо.

– Подожди, Большой Конь, – сказал юноша, – я поставил жеребца и выиграл. Если я верну тебе камень, ты оплатишь мне стоимость коня? Мы можем попросить других вождей племени оценить его!

– Ты выиграл, но кости были фальшивыми, – повторил шаман. – Отдавай красный глаз и живи дальше! Разве камень дороже собственной жизни?

Самодовольное высокомерие, уверенность в своей правоте, звучавшие в голосе и в жестах шамана, взбесили Рори Мичела.

– Ладно, – сказал он, сдерживаясь, – видишь, я пришел без оружия. Это значит, что я хочу с тобой говорить.

– Вижу, – ответил шаман.

– Но это трудно. Утром у меня были револьверы, нож и другие вещи, – продолжил Рори, – но теперь их нет. Остался только вороной конь, но даже его держат твои люди!

– Вот видишь, – сказал шаман, – у тебя нет никакой возможности убежать. Даже если ты обманешь меня, схватишь какую-нибудь лошадь и умчишься прочь, то мой воин на твоем же собственном коне догонит тебя и схватит!

Он рассмеялся, обрадованный последней мыслью. А юноша, слушая этот грубый смех, заскрежетал зубами. В сгущающихся сумерках он заставил себя улыбнуться Большому Коню.

– Хороню, Большой Конь, – сказал он. – Полагаю, умный человек однажды платит за проигрыш и забывает о нем.

– Именно так и поступают умные люди, – согласился Большой Конь.

– Я смотрю на него в последний раз, – сказал юноша и, вытянув вперед руку с кожаным мешочком, где находился рубин, внимательно стал его рассматривать. Тот пылал, как осколок заходящего солнца, сияя внутренним светом, как будто в сердце камня сиял огонь. – Неужели я смотрю на него в последний раз?! – горько сказал Рори.

– Отдавай! – жадно взорвался шаман. – У тебя осталось мало времени. Очень скоро засветятся маленькие звезды, и тогда будет поздно менять решение.

– Бери, – произнес Рори Мичел и протянул Бешеному Коню драгоценность, но смотрел не на камень, а на тяжелую челюсть шамана, с нетерпением шагнувшего вперед. Рори держал камень левой рукой, а правой изо всех сил с молитвой на губах ударил шамана.

Удар пришелся на край челюсти около уха. Он был настолько силен, что рука Рори онемела до плеча, а Большой Конь медленно качнулся назад, и алчный огонь потух в его глазах. Он был не в состоянии поднять руку и защититься от второго удара. А Рори нанес второй удар в то же место, и шаман свалился на землю.

Он попытался схватить висящий кожаный менючек, но промахнулся и неуклюже завалился на сторону, опустился на траву.

А Мичел одним прыжком, по-кошачьи бросился к палевой лошади шамана, уцепившись за нее руками и ногами, и, пока недовольное животное с криком металось из стороны в сторону, устроился в седле.

Лошадь угомонилась и на полной скорости помчалась к деревне.

Рори было все равно, куда скакать. Кратчайший прямой путь от дома вождя через круг стороживших его воинов, был для него самым лучшим.

Позади себя он услышал крики. Два раза громыхнули ружья, и пули просвистели над его головой. Меткие выстрелы лучших воинов апачей!

Но опасность была гораздо ближе. Справа и слева стояли четыре воина – четыре ружейных выстрела, и все с близкого расстояния! Надежда проскочить мимо них была слабой. Но на стороне Рори были обманчивое освещение сумерек и внезапность. Даже твердая рука таких опытных стрелков могла дрогнуть! Только на это и оставалось надеяться.

Рори видел, как поднялись два ружья, и в следующий момент с его головы слетела шляпа. Другой воин в ярости бросил на землю ружье, которое дало осечку и подвело его в критический момент. Но должны быть, по крайней мере, еще два выстрела! Рори слился с телом летящей лошади. Он кричал.

Ему чудилось, что это как-то уменьшает опасность. И тут он увидел красную вспышку из дула ружья, выстрелившего, казалось, ему прямо в лицо. Мимо. После двойного выстрела в ушах просвистели пули. Выстрелы продолжались, но пули уже не свистели у него в углах. Лошадь летела, не сбавляя скорость, и сгущающиеся вечерние тени поглощали пространство позади него!

Но из темноты к нему опять приближалась опасность. Рори обернулся и увидел коня, летевшего над землей, словно на крыльях. Это был апач, которому доверили вороного коня, и можно было не сомневаться: он не худший стрелок в племени. Но еще не все было потеряно, если только жеребец не забыл уроки, которые ему давал хозяин в загоне Уэйра. Рори пронзительно засвистел и увидел, как в ответ вороной резко встал на дыбы, как будто остановившись перед невидимым препятствием. Тело коня несколько раз изогнулось в воздухе и вдруг распрямилось, опустившись на землю, но уже с пустым седлом. Огромный конь мчался вперед, догоняя хозяина.

В доме Уэйра был приятный вечер. День закончился без проблем с мексиканскими рабочими. В долине дул ночной ветер, и жара медленно отступала, давая отдых телам и душам людей. На веранде задушевно беседовали.

Сам полковник отправился по соседним шахтам собирать деньги, которые ему были должны. В трудные времена он раздавал их направо и налево, и дома его ждали только на следующий день.

Но вместо него появились два эскадрона кавалеристов. Они расположились внизу, в долине. В темноте были видны их белые палатки, освещенные лагерными кострами. Время от времени раздавалось ржание лошадей, стоящих вдоль линии пикетов. Громкие голоса спорящих или смеющихся людей, приносимые на веранду ветром, создавали у слушателей ощущение общности и безопасности, что не часто случалось в Аризоне тех дней.

На веранде вместе с миссис Уэйр и ее дочерью сидел командир эскадрона майор Артур Талмадж. Четвертым собеседником был Томас Берн, тот самый симпатичный капитан, который потерял и потом получил назад свой табун. Майор возглавлял экспедицию, направляющуюся в самое сердце земли апачей.

– С апачами прекрасно могут справляться люди, умеющие пользоваться дипломатией, – говорила Нэнси Уэйр.

Майор любил афоризмы больше, чем виски, а виски больше всего на свете.

– Сегодняшний дипломат – это завтрашний предатель, – заявил он.

– Ради Бога, что вы имеете в виду, майор? – спросила миссис Уэйр.

На веранде не было лампы, но свет из ближайшей комнаты просвечивался через окно и желтым пятном лежал на руках миссис Уэйр, сложенных на коленях.