Луис Ламур - Сын преступника

Дафна оказалась высокой стройной блондинкой, сначала она посмотрела на значок шерифа на груди у Чантри, затем подняла взгляд на его лицо.

— Зачем это симпатичный мужчина носит такой значок?

— Перестань, Даф. Он женат, и счастливо.

— Как и все приличные мужчины. — Девушка села за стол и закурила. — Интересуешься Риггером Молиной? Это здорово «плохой парень», шериф.

— Где он сейчас?

Она затянулась:

— Этот парень действительно твой друг, Мэри Энн?

— Да. Он станет и твоим другом, если ты найдешь с ним общий язык.

Дафна помолчала, стряхнула пепел с сигареты:

— Мне на Риггера наплевать, но он нравится одной моей подружке. Одно время они постоянно встречались. И однажды он сказал ей, чтобы она позаботилась о себе, что он на какое-то время исчезнет, но вернется с полными карманами.

Мы постоянно слышим такие вещи, но только не от Риггера Молины. Он не хвастун — ему это не надо. Еще он сказал, что связан с ребятами, которые зарабатывают большие деньги, ну а потом исчез.

На днях я случайно встретила девушку, которая сказала, что видела, как он сидел в ресторане в Пайоше с каким-то высоким, тощим типом. — Она немного помедлила и спросила: — Надеюсь, обойдется без неприятностей? Он в общем-то неплохой парень, и врагов у него не было, если не считать Керба Перрина.

— Надеюсь, Риггер убьет его, — вставила Мэри Энн. — Однажды Перрин избил одну из моих девочек, тогда я работала в Голдфилде. Он лупил ее, и ему это нравилось. — Немного помолчав, она заметила: — Кстати, о нем уже тоже давно ничего не известно.

По дороге в свой офис Борден Чантри обдумывал все услышанное. Что-то в этом было.

Ким Бака, его заместитель, когда-то был весьма искусным конокрадом и знал почти всех так называемых ночных хищников. Между прочим, самого его так никогда не называли.

Часом позже Чантри уже знал гораздо больше. Ким Бака знал и Молину, и Перрина. Ему нравился Молина, не нравился Перрин. Оба уже давно исчезли из виду. Так же как Колли, преступник из Дедвуда. А когда Бака задумался об этом, то вспомнил еще с десяток человек, которые тоже куда-то пропали.

Чантри ужинал и наблюдал за проезжающим поездом, когда вновь вспомнил о высоком человеке, который оставил у него своих лошадей. Нужно было бы спросить о нем Мэри Энн. Продолжая думать об этом, Чантри припомнил, как неуловимо изменилось выражение ее лица, когда он задал вопрос о человеке, который останавливался в городе несколько лет назад. Тут-то она и запахнулась поплотнее в свое кимоно — как он знал, верный признак того, что у нее появилась какая-то мысль или она приняла какое-то решение.

Что же ей известно?

Хорошо бы Сэкетт был здесь. Письмо будет идти так долго…

О чем он только думает? Телеграмма! Почему он никак не может привыкнуть к телеграфу? Как только в городе была проложена железная дорога, сразу же появился и телеграф.

Темнело. Он зашел на станцию и послал Сэкетту сообщение:

«Риггер Молина — Керб Перрин — Колли. Большой мужчина среднего возраста или старше. Рост шесть и три. Властное лицо, большие руки. Длинный шрам под правым ухом».

Сидя в этот вечер у камина, Борден Чантри глубоко вздохнул, задержал дыхание, а затем, выдохнув, тихо сказал:

— Бесс, если ты так настаиваешь, я хочу сказать, если ты так сильно этого хочешь, можем попробовать перебраться на Восток.

Она перестала шить и положила руки на колени.

— Мой мир — здесь, но ради тебя, для тебя я сделаю это. — Он снова замолчал. — Мне не хотелось, чтобы ты видела, что я опять потерпел неудачу. Вот почему я отказывался ехать на Восток. Достаточно мне и одного поражения. А здесь, — он сделал широкий жест рукой, — здесь меня любят. Думаю, я был хорошим начальником полиции, и поэтому люди выбрали меня шерифом. Со скотоводством у меня не получилось из-за погоды. А может, из-за чего еще. Но я не представляю, чем буду заниматься на Востоке, где никто меня не знает. Да к тому же у меня нет ремесла, которое там нужно. Но я хочу, чтобы ты была счастлива, а ты последние несколько лет только об этом и думаешь. Когда закончится мой срок, мы уедем.

— Борден, я… я не знаю, что сказать. Я действительно хочу вернуться туда. Ты не понимаешь, насколько я ненавижу все это — пальба, постоянные убийства…

— Это случается везде, — ответил он, стягивая с ноги сапог. — Я имею в виду то дело, которым мы с Сэкеттом занимаемся. Сначала нужно покончить с ним.

Он снял второй сапог и встал.

— Я иду спать, Бесс. Что-то сегодня приустал. Вы с Томом можете строить свои планы. Я согласен с тобой.

Чантри отнес сапоги в спальню и поставил их в угол. Потом он снял ремень с револьвером, повесил его на спинку стула, который стоял рядом с кроватью, снял куртку и сел на кровать.

Какой же он дурак! Что он будет делать там, на Востоке?

Бесс хочет жить в городе. Она все вспоминает, как жил ее отец, который держал магазин или что-то в этом роде. Это не для него, он не слишком-то образован и не выдержит конкуренции. Он мог бы…

Раздался стук в дверь. Он встал, потянулся за своим ремнем. Затем услышал, как Бесс поговорила с кем-то, и дверь закрылась.

Она вошла в комнату с листком бумаги в руках.

— Это телеграфист. Он шел домой и по дороге занес вот это, подумал, а вдруг что-нибудь важное.

Телеграмма от Тайрела Сэкетта, и в ней всего два слова:

«Бен Карри».

Теперь он знал имя.

Борден Чантри сидел за своим старым, видавшим виды столом, когда в комнату вошел Ким Бака. Чантри мельком взглянул на своего молодого заместителя. До того как стать заместителем начальника полиции, Бака был одним из самых ловких конокрадов в стране и знал многих преступников и их привычки.

— Ким, что ты знаешь о Бене Карри?

— Оставь его в покое.

Чантри порылся в бумагах, лежавших на столе.

— Возможно, у меня пасется несколько его лошадей. Если я не ошибаюсь, он оставил их у меня на ранчо какое-то время назад.

— Если так, то он и заберет их, когда ему будет нужно. Оставь его, шериф. Бен Карри — это неприятности, и большие.

— Если он заберет этих лошадей, значит, он скрывается. Он нам нужен, Бака.

Ким взъерошил свои темные волосы.

— Если его лошади здесь, то это неспроста. Бен Карри допускает очень мало ошибок и не делает неправильных ходов.

— Я думаю, он хочет взять наш банк, — тихо сказал Чантри.

— Сам он этого делать не будет, мое предложение — отойти в сторонку, и пусть он делает, что хочет. Тебе платят не за то, чтобы тебя убили.

— Мне платят за то, чтобы я выполнял свою работу, Ким. И тебе тоже.

— Знаю. — Бака помолчал. — Я слышал, ты мог бы заработать тысячу долларов, не окажись тебя в городе некоторое время. Ты ведь еще и шериф. Мог бы заняться теми фальшивыми деньгами, которые появились в нашем округе.