Карл Май - Капитан Кайман

— Можешь идти, Марк! Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Летриер ушел, а двое господ заняли места за столом друг против друга.

— Прошу, граф, — предложил шевалье, — ваши нервы нуждаются в подкреплении.

Противостоять властному сиянию черных глаз не было возможности, и не тратя времени на возражения Бретиньи принялся за еду. Наступила долгая пауза, нарушаемая лишь звоном тарелок и стуком вилок и ножей. Виконт как будто лишился дара речи, он не отрывал глаз от стола и избегал встречаться взглядом со своим собеседником. Наконец шевалье снял и отложил салфетку и удобно откинулся в мягком кресле. Бретиньи последовал его примеру, после чего отважился на вопрос:

— Кларион, что означает твое присутствие здесь?

— Ровно то же, что и твое.

— Но ты шкипер «Оррибля» и твое место на корабле.

— А ты его капитан и твое место там же.

— Я передал командование тебе, когда у меня возникли дела в Гамбурге, и тебе это прекрасно известно.

— А я принял его потому, что не верил, что тебе удастся превратить свою поездку в увеселительную прогулку. На это тебе не хватало моего позволения.

— Это вовсе не была легкая прогулка; напротив, было чертовски тяжело вытрясти деньги из страховой компании за тот самый бриг, который мы… спасли. Но, однако, я считаю это дело самым удачным в моей жизни — ведь мы сначала вынудили весь экипаж проклятого купца попрыгать за борт, а потом привели разграбленный нами и разбитый корабль в порт под видом судна, оставленного командой и найденного нами в открытом море, причем пострадавшие судовладельцы еще и оплатили мне издержки, связанные с заботой об их судне.

— Жаль только, что ты спустил все денежки, полученные тобой в Гамбурге за нашу работу. Послушай, ты рубишь сук, на котором сидишь, уж мне-то это видно лучше всех! Я, конечно, понимаю, что твоя распрекрасная борода весьма помогла тебе в твоих дорогостоящих похождениях, однако ты мог бы утрудить себя и посильнее изменить свою внешность. Цепляться за бороденку, когда первый встречный может узнать капитана Каймана, — ни на чем не основанная дерзость.

— Не смейся. Естественно, я предпринял опасное путешествие в Старый Свет не для того, чтобы тут же плыть обратно из Гамбурга. К тому же я знал, что «Оррибль» в надежных руках.

— Так вот, я здесь как раз для того, чтобы ты убедился в ненадежности этих рук.

— Что ты хочешь сказать? — вздрогнув, спросил Бретиньи.

— Ты писал мне из Гамбурга, чтобы я присылал чеки на твой адрес?

— Да.

— Один из них ты получил?

Виконт кивнул.

— Другой нет?

— Да, это так! И в связи с этим положение мое довольно затруднительно.

— Что вполне объяснимо, принимая во внимание образ жизни, который ты ведешь.

— К чему ты клонишь?

Шевалье де Саккар презрительно рассмеялся.

— Ты хоть раз сделал что-нибудь такое, о чем не стало бы известно мне? К сожалению, теперь тебе придется несколько себя ограничить, а то и вовсе поголодать!

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что говорю. И доказательством моих слов является то, что «Оррибль» попал в плохие руки.

— Ты говоришь загадками! — вскричал Бретиньи. — Женщина! Что случилось?

— «Оррибль» захвачен каперами [3] Капер — судно, вооруженное на частные средства и получившее разрешение от собственного правительства нападать в период военных действий на торговые суда противника или нейтральных государств. Нередко так же называли и капитана такого судна. .

Эти три слова, сказанные с ледяным безразличием, произвели ужасное впечатление на виконта. Будто подброшенный пружиной, он вскочил с кресла; кровь отлила от лица, казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит; медленно, с трудом выговаривая слова, он повторил:

— За-хва-чен… ка…пе…рами!

— Да, да! И все пропало, все! Ни одного гвоздя, ни одной щепки не удалось нам спасти от нашего замечательного «Оррибля». И некому, кроме меня, сообщить тебе об этом. Теперь ты знаешь, почему не пришли деньги.

Бретиньи упал обратно в кресло и некоторое время лежал без движения. Потом схватил стоящий на столе бокал и опрокинул его содержимое себе в рот, наполнил его снова и еще раз опустошил.

— Это невозможно, черт возьми, этого не может быть!

— А как ты полагаешь, был бы я здесь, будь это не так? Ты думаешь, я бы бросил всех ради удовольствия мешать тебе тут наслаждаться жизнью? Фи!

Бретиньи, казалось, не заметил изрядной доли презрения, которое сопровождало последнюю фразу, и нетерпеливо потребовал:

— Рассказывай! Я должен знать все. Все! И сейчас.

— Охотно, дорогой мой. Тем более что чувство бесконечной любви, которое я к тебе испытываю, не позволяет мне так долго скрывать подробности столь радостного события. Итак, слушай: как мы и договаривались, находясь в Рио, я оформил чек. Корабль прошел полный ремонт, корпус проконопатили и просмолили, трюмы подготовили для рабов, и мы вышли в море, держа курс на Асуньсьон [4] В подлиннике очевидная описка: «Асунсьон». Судя по ситуации, автор имел в виду Асенсьон, бухту на восточном побережье полуострова Юкатан. . Там мы встретили «Коломбо» и приняли на борт три сотни чернокожих, которыми тот загрузился на Золотом Береге [5] Золотой Берег — название бывшей английской колонии в Африке; сейчас это государство Гана. . Уйди мы тогда от англичан, я получил бы за них круглую сумму на Антилах.

— Ты взяла товар, как всегда, в кредит?

— Нет. Испанец клял плохие времена и уверял, что англичане стали столь бдительны, что торговлю теперь можно вести только за наличные. Чтобы не упустить товар, мне пришлось выгрести из кассы все до последнего доллара. Я это сделал, потому что негры были все как один молодые, сильные и здоровые.

— Куда вы пошли?

— Я взял курс на Кубу, и нам удалось без проблем достичь Залива [6] Имеется в виду Мексиканский залив. . Там мы заметили английский фрегат, к которому вскоре присоединился еще один, и этот последний имел очень хороший ход — скоро стало ясно, что без драки нам не уйти. Черных посадили на цепь, и я дал приказ подготовиться к бою. Подробности я расскажу потом, сейчас мне хочется быть кратким.

Англичане обошли нас с двух сторон, так что мы оказались в середине и не смогли избежать абордажной атаки. Наши матросы дрались как черти, но все было напрасно и помощи нам ждать было неоткуда. Многие были изрублены, другие взяты в плен и после короткого допроса повешены на реях. «Оррибль» был потерян.

— Потерян! — заскрежетал зубами де Бретиньи. — Мой прекрасный, мой великолепный «Оррибль» погиб, взят на абордаж, захвачен, уведен английскими корабельными крысами, которые привыкли дрожать, услышав мое имя! Капитан Кайман, ха! Будь я там, они оказались бы в трюмах вместе с чернокожими, скованные попарно.