Дэн Робинс - Шериф с Мэр-Ривер

— Моран — надежный человек, даже если он в чем-то ошибся…

— Значит, он для тебя важнее, чем Барнс, — сказал Тим с горечью.

— Откровенность никогда не считалась в обществе качеством положительным, Паркер,

— Я постараюсь это учесть.

— Слышал, у тебя какое-то странное отношение к краснокожим…

Лицо Тима посуровело:

— Я не потерплю их рядом.

— Может, пересилишь себя?

— Не думаю, — сказал Тим, вставая. — Что-нибудь еще хотите мне сказать? Я должен возвращаться в салун.

Банкир вздохнул:

— Ты слишком импульсивен. Надо обуздывать свои чувства. Что касается краснокожих, то здесь добрая половина населения их ненавидит. Индейцы — источник многих бед для скотоводов округа. Банк вступает во владение теми ранчо, хозяева которых не могут больше противостоять краснокожим.

Тим через силу улыбнулся:

— Это тебя печалит? Я слышал, что агенты «Юнион Пасифик» (Название железнодорожной компании.) могут появиться здесь со дня на день. Компания платит хорошие деньги за право проложить рельсы через земли этих ранчо.

Круглое, розовощекое лицо Нила Нильсона помрачнело,

— Опять откровенничаешь, Паркер, — предостерег он.

Тим покидал банк с чувством облегчения. Ему не нравился никто из троицы, которая наняла его. Но теперь он выяснил, что круглолицый банкир вызывает у него наибольшее отвращение.

Не успел Тим взобраться на кобылу, как к нему подскакал Пит Хольм. Полицейский сказал:

— Шериф ищет тебя.

— Похоже, шериф без меня жить не может?

— Не время для острот, — сказал старик. — Она хочет, чтобы ты явился без промедления: у нее на то веские причины.

— Я загляну, — согласился Тим.

— Я поеду с тобой, — многозначительно сказал Пит Хольм.

Тим в удивлении уставился на него.

— Это что, арест?

— Я бы не называл это так.

Тим взобрался в седло и повернул пегую.

— Сдается мне, что полиция уделяет мне массу внимания, — сказал он. — У вас что, клиентов не хватает?

— Ты прельщаешь больше.

Путь до здания тюрьмы они проделали в молчании.

Когда Тим и Хольм вошли в небольшой офис с обшарпанным дощатым полом и фотографиями разыскиваемых преступников на стене, там никого не было. Старый помощник бросил на Тима зловещий взгляд и оставил его одного, снова выйдя на улицу. Паркер постоял, читая афиши о розыске убийц из Аризоны и Техаса. Наконец, появилась Сьюзан Слейд.

— Как полагаешь, а твой портрет скоро появится на такой афише? — спросила она.

Тим выжал из себя улыбку:

— Я обвиняюсь в убийстве?

— Твой револьвер сдается по найму.

— Не стану отрицать.

— И не стоит: мне же известно, что твой хозяин — Трент.

Тим нахмурился.

— Я не люблю это слово — «хозяин». Для Трента я — управляющий в «Счастливчике Паломино», и только. Никто мне не хозяин.

Девушка покачала головой:

— Как ты можешь быть так глуп? Тот, кто торгует своим умением стрелять, кончает тем, что за его голову назначают награду.

— Правда?

Сьюзан бросила на него отчаянный взгляд:

— Прошу: одумайся. Когда я увидела тебя в первый раз, то подумала, что ты обыкновенный бродяга, который ищет легких денег. Теперь же я удивлена.

— Удивлены — чем?

— Ты разделался с Рэдом Барнсом. Думаю, Тренту совсем не по душе твоя драка с этим бандитом. Ссоры по пустякам — это не по-семейному.

— Я не претендую на родство с Барнсом.

— Ну, отчасти-то вы — родственники. Барнс служил Тренту задолго до того, как ты появился в Мэд-Ривер.

— Мне об этом неизвестно,

Она кисло улыбнулась.

— Это становится у тебя привычкой — ничего не знать как раз о том, что может тебе доставить неприятности. Куда ты отправился после того, как я оставила тебя прошлой ночью?

— В свою комнату. Должно быть, прежде чем уехать, вы видели, как я поднимался по лестнице.

— Я уехала сразу, — сказала она. — А не спускался ли ты обратно поискать Рэда Барнса?

— Еще чего! Я был занят своей раной. Барнс или кто-то из его дружков зацепил меня. Еще и сегодня побаливает.

— Итак, выходит, ты отправился в свою комнату и остался там?

— Да. А к чему эти расспросы?

Некоторое время она молча, пристально смотрела на него со странным лицом. Затем сказала:

— Выходи: Я хочу показать тебе что-то.

Она повела его в темный холл, оттуда — к какому-то сараю. Толкнув дверь, она посторонилась и предложила:

— Посмотри, что там.

Пожав плечами, он вошел в сарай. Через минуту, когда глаза привыкли к темноте, он увидел тело. Человек лежал навзничь на дощатом полу. Это был Рэд Барнс. В центре его лба зияла дыра. Лицо громилы хранило гримасу испуга.

Тим отвернулся, почувствовав легкую тошноту. Девушка поджидала его у дверей, внимательно следя за его реакцией на увиденное.

— Так что, твоим счетам с Рэдом Барнсом пришел конец?

— Думаю, да, — сказал он, не глядя на нее.

— И я не знаю никого, кто имел бы более вескую, чем у тебя, причину всадить ему пулю в череп, — сказала она сурово.

— Это был не я.

— Возможно, — согласилась она. — Но я полагаю, что ты был тому виной.

Он окинул ее тяжелым взглядом:

— Я хочу, чтобы вы знали: я не принимал в этом никакого участия.

— Ты работаешь на Трента.

— Что из того?

— Это дело из разряда тех, что случаются у Трента. Ты работаешь на него — значит, тебе такие методы должны быть по душе.

— Жизнь может проделывать с человеком разные штуки. Но наступает время, когда ты согласен служить только себе самому.

— Не думаю, что человек может жить сам для себя. Если он порядочен…

— Ты могла бы быть терпимей, — не сдержался Тим. — Ты не страдала столько, сколько другие.

Глаза девушки сердито сверкнули:

— Моя мама умерла от лихорадки, когда я была слишком маленькой, чтобы запомнить ее. А своего отца я видела застреленным!

Их глаза встретились.

— Моя жена была убита бродячим полукровкой, и закон ничего не сделал с ним.

— Поэтому ты и стал таким, какой есть?

Тим пожал плечами, сам удивляясь, почему рассказывает ей все это… Он никогда и ни с кем так не откровенничал.

— Во всяком случае, до того я не сдавал внаем свой револьвер.

На лице Сьюзан отразилось сочувствие:

— Я могу понять: тяжелый удар. Но достаточно ли этого, чтобы возненавидеть всех индейцев? Не слишком ли ты жалеешь себя?

— Не надо так…

— А как еще? Ты слишком занят собой. Надо мной многие смеются. Другие полагают, что используют меня. Это горько. Но я стараюсь не замечать этого. Я взялась за работу шерифа, чтобы сберечь то, чего достиг мой отец.

— И надеетесь на успех?

— Я стараюсь. По крайней мере, я не сдалась, как ты.

Он изучал ее некоторое время. Потом спросил:

— Поучения закончены?

— Да. Я хотела, чтобы ты пришел сюда и увидел Барнса, увидел, к чему это приводит. Его я отправлю к гробовщику. А ты, если не дурак, то уберешься из города. Останешься здесь с Трентом — закончишь с пулей в голове, как Барнс. Или твое имя будет красоваться на одном из плакатов: «Разыскивается Тим Паркер…»