Макс Брэнд - Игрок

Итак, Китти Мерран подошла к живописцу. Коркоран увидел, как она прижала к груди руки, и услышал возглас восхищения. Художник реагировал на ее похвалу досадливым жестом человека, потревоженного в момент вдохновенного внутреннего созерцания. Тем не менее он несколько отступил назад, приложил ладонь ко лбу и быстрыми мазками стал наносить результаты своего вдохновения на холст.

Коркоран больше не мог этого выносить. Все, что он видел, было настолько бездарно и безвкусно, столь смехотворно, что он стиснул зубы и пошел прочь от этого дома. Перепрыгнув через забор, он зашагал по дорожке, то и дело останавливаясь со стоном стыда и отвращения по поводу того, что только что увидел. А потом шел дальше, уже не помахивая своей щегольской тросточкой, а крепко сжимая ее в руке и решительно выставив вперед подбородок.

Вернувшись на главную улицу, он спросил, где можно найти шерифа. Ему немедленно указали, где находится этот почтенный страж закона. Было ясно, что город Сан-Пабло постоянно держит честного Майка Нолана в поле своего зрения, так же как Майк Нолан не спускает глаз с Сан-Пабло.

— Снова вернулись? — поинтересовался шериф. — А почему такой задумчивый вид?

— Я хорошенько подумал над тем, что вы мне давеча сказали, шериф. И решил на время задержаться в Сан-Пабло.

— Вы смелый человек, Коркоран, — сказал шериф. -Я очень надеюсь, что, пока вы будете жить в нашем городе, у вас не возникнет никаких неприятностей. И у меня тоже.

— Дело в том, — продолжал Коркоран, — что я решил сделать свое пребывание здесь вполне безопасным для нас обоих.

— Я человек старый, и со мной можно ладить, но, будь я проклят, вы заставляете меня вновь почувствовать себя молодым и глупым. Как вы собираетесь этого достичь, Коркоран?

— Я вам скажу, шериф. Это можно сделать следующим образом: у меня не будет при себе револьвера. Как вы думаете, это обеспечит нам спокойствие и безопасность?

Шериф в ответ лишь мигал.

— Партнер, — сказал он наконец, — сдается мне, вы говорите только для того, чтобы слушать самого себя.

Коркоран вытащил револьвер. Как легко, как удобно он скользнул в его руку!

— Возьмите, — протянул он его шерифу.

Шериф своей загорелой коричневой лапищей взял револьвер с такой осторожностью, словно принимал в руку склянку с нитроглицерином. Он держал его перед собой чуть ли не на вытянутой руке.

— А что вам мешает иметь два револьвера? — спросил он наконец.

— Можете меня обыскать, если хотите.

— Ладно уж, поверю на слово, сын мой. Коркоран, что на вас нашло? Что за шутки?

— Это не шутки, я говорю серьезно, шериф.

— В городе есть по крайней мере сорок человек, которые не испытывают к вам особой любви, Коркоран.

— Придется мне научиться улыбаться, — отозвался игрок.

— Ладно, Коркоран. Выкладывайте, что с вами приключилось.

— Я решил исправиться, — ответил тот. — Потому что не могу жить в одном городе с вами, сохраняя старые привычки. Пока, шериф.

«Слишком уж он умен и изворотлив, не разберешь, что у него на уме, — сказал себе шериф, задумчиво провожая глазами стройную фигуру игрока, пока тот не скрылся из глаз. — Однако на этот раз он говорит правду. С ним могло случиться только одно из двух. Так что же именно? Религия или женщина? Вот бедняга!»

Скорбь и сочувствие шерифа нашли свое выражение в глубоком вздохе, который вырвался из самой глубины его души.

Тот, кто боится сгореть, должен, разумеется, держаться подальше от огня, и Томас Нейсби Коркоран принял твердое решение избегать посещения игорных домов во время своего пребывания в Сан-Пабло. Он свел на нет всякую возможность возникновения опасности, отдав шерифу свой револьвер. Если человек чувствует в себе силу, он не остановится перед тем, чтобы ее применить, это Коркоран знал очень хорошо. И теперь, бесцельно бредя по улице, он думал о том, что в его жизни открывается новая страница. Но в ту самую минуту, когда это решение окончательно созрело в его душе, он поравнялся с вывеской, освещенной двумя мощными керосиновыми лампами. Она гласила:

«ЗАВЕДЕНИЕ РЕНКИНА

ДЛЯ НАГ ПРЕДЕЛ — ТОЛЬКО НЕБО»

Он смотрел на вывеску горящими глазами. Потом кончиками нервных пальцев коснулся кармана своего сюртука, с удовольствием нащупав там толстый бумажник, набитый банкнотами.

Дом Теда Ренкина можно было сравнить с римским храмом, украшенным куполом и дорическим портиком. Строго говоря, первоначально это здание представляло собой невысокое испанское строение из кирпича-сырца, в котором в течение нескольких поколений царствовала Богиня Удачи, пока оно не попало в руки честолюбивого Теодора Ренкина. Не успел он завладеть этим зданием, как благосостояние города Сан-Пабло стало стремительно расти благодаря золоту, обнаруженному в Команчских горах, и вскоре увеличилось в десять раз. Мистер Ренкин был не такой человек, чтобы упустить благоприятную возможность; напротив, он вцепился в нее со всей силой своих цепких толстых пальцев. Не теряя времени, он разрушил заднюю стену здания и добавил к нему огромный белый шатер, который превратился в купол, венчающий кирпичный фасад. Под этим куполом он разместил разнообразные развлекательные заведения. Так, например, там поместился танцевальный зал с оркестром, который славился главным образом своими духовыми инструментами; он завел и ресторан, который вскоре сделался лучшим в городе с соответственно вдвое возросшими ценами. Но какой же шахтер или старатель, у которого карманы набиты золотом, обращает внимание на цены? Если человек побывал в Сан-Пабло и не пообедал у Ренкина, значит, он прожил день напрасно. А каждый уважающий себя житель Запада обычно строго придерживается обычаев.

Это истина, которую порой иные недооценивают. Но ковбойские традиции чрезвычайно тверды; они нерушимы и крепки как сталь, независимо от того, касаются ли они одежды, манеры поведения или разговора. К западу от Скалистых гор человек скорее согласится отрезать себе руку, чем наденет на себя что-нибудь неподходящее или вдруг заговорит на правильном английском языке. Человек мужественный не должен соблюдать грамматические правила — так гласил канон хорошего тона, принятый в горных пустынях. То, что Коркоран нарушал все правила, свидетельствовало о его недюжинной силе.

Итак, заведение Теда Ренкина сделалось местной достопримечательностью, и это стало залогом его успеха и процветания. В городе были и другие игорные дома, однако «У Ренкина» считалось самым главным. На доллар, проигранный в других домах, приходилось четыре, которые были проиграны под куполом у Ренкина. Мелодии, исполняемые его оркестром, можно было услышать в городе. А если не было ветра, то звуки музыки доносились до самых отдаленных уголков Сан-Пабло.