Макс Брэнд - Король поднебесья

Мальчишка вдруг тихонько засмеялся.

— Что тут смешного? — поинтересовался Каррик.

— Это все Танкертон! — фыркнул Джимми.

— А мне показалось, что он чертовски ловко управился с этим делом, сынок.

— Это точно! Эти двое, небось, всю дорогу домой теперь будут плакаться друг другу в жилетку! Только я не из-за них смеялся! Нет, вы только посмотрите на него, что он делает! Бог ты мой!

С залихватским гиканьем двое, ехавшие впереди, вдруг съехали с дороги и скрылись за ближайшим поворотом.

— Ух, и достается же ему! — хмыкнул Джимми Ларрен. — Сдается мне, пожелай она только, он даже своего Ганфайра не пожалеет — отдаст ей с потрохами вместе!

— Почему нет, если это ее порадует? В конце концов, ведь это же девушка, Джимми!

— Послушайте, — присвистнул Джимми, — если вдруг вам придет охота вырастить пса, но только такого, чтобы не уступал и волку, как вы его потом назовете: собакой, потому что он смахивает на своих сородичей, или же волком, потому что он режет овец и готов, чуть что, и вам перегрызть горло?

— Что-то я не понимаю, о чем ты? — пробормотал Данмор, хотя постепенно начал уже подозревать, на что намекает юнец.

— Ну, — начал Ларрен, — вот смотрите: вы с боссом встретились и стали друзьями. И тут появляется девушка, смотрит зверем на вас обоих, хлещет кнутом по жирной физиономии Билла Огдена и увозит меня с собой.

— Похоже, ты не ей слишком благодарен, не так ли, сынок?

— Да нет, ну что вы! Только, сдается мне, так орудовать хлыстом не каждый парень решится! И вот смотрите: сейчас она шпыняет босса, разве не так? А что было бы, носи она вместо юбки штаны? Да он бы вздул ее по первое число, верно? Вот видите, а вместо этого он юлит перед ней, словно она святой ангел, которого его родная прабабушка прислала к нему с небес отнести весточку.

— С леди полагается быть вежливым, Джимми!

— Пусть каждый получит то, что ему причитается, так я считаю, — заявил Джимми. — И если мул воображает себя лошадью, так пусть мирится со шпорами. А тут что — вдруг ни с того, ни с сего эта самая девица валится вам, как снег на голову, да еще чуть ли не плюет в лицо вам обоим, и при этом у вас вдруг делается взгляд, как у коровы, которой посулили ложку меда, а он вдруг превратился в касторку! Ну, куда это годится?! Господи, и что это делается с каждым парнем, как только ему перевалит за восемнадцать! Стоит такому только увидеть хорошенькое личико, и все, пиши пропало! А уж когда появится такая красотка, как эта Беатрис Кирк, шустрая да гибкая, как кровная кобыла-двухлетка, так всех стоящих парней в округе прям парализует, ей Богу! Да вот взять хотя бы босса! Стоит только ей заявиться, и уж он смотрит, точно бычок, потерявший мамку! А этот молокосос Фурно, который просто-таки грезит о том, чтобы вскарабкаться за конторку в каком-нибудь банке, и он туда же, куда и все! Прилип к ней, как лист к мокрому месту, глаза б мои на это не смотрели!

Данмор сделал стойку, как охотничий пес, и еще раз благословил судьбу, пославшую ему в попутчики юного Джимми.

— А откуда тебе все это известно, малыш? — поинтересовался он.

— Ах, да бросьте, — махнул рукой Джимми. — Будто вы когда обращаете внимание на таких, как я, когда толкуете промеж собой? Будто посреди пустыне разговариваете, ей Богу! Будто я слепой, или глухой, или у мозгов у меня совсем нет, смешно даже, честное слово! А обмануть захотите, так уверены, что достаточно слегка прихвастнуть или перемигнуться, и дело в шляпе!

Он пронзительно захихикал, и Данмор вслед за ним разразился хохотом.

— А кто такой Фурно? — спросил он.

— Да один из тех молодчиков, что от всего воротят нос, — фыркнул Джимми, — да выкаблучиваются так, что с души воротит! Вечно у него какие-то дурацкие фантазии! Пяток миль проедет, и если обнаружит, что на шпорах не запеклась кровь, так сам не свой делается, верите? Ему б шляпу набекрень, да шарф, да винтовку с прикладом, украшенным перламутром, и если при этом ему кинут «на чай» меньше доллара, так он недели две спать не будет!

— Жулик, что ли? — хмыкнул Данмор.

— Он-то? Не-а. Просто из тех, которые поутру раз десять напомнят себе, что бандит просто обязан быть кровожадным, и только потом влезут в сапоги. А перед тем, как вечером закутаться в одеяло, он вдруг вспомнит, что, не дай Бог, никого не пристрелил, да горько так вздохнет. Дескать, плохой нынче выдался денек!

— Сдается мне, я понял, что ты имеешь в виду, — кивнул головой Данмор. — А как он вообще тут оказался?

— Да увидел как-то Беатрис Кирк и вбил себе в голову, что ему тут самое место! Просто с катушек съехал парень, честное слово, словно бандитом быть, это как сластями с утра до вечера объедаться! Ну вот, стал он, значит, бандитом, а теперь, держу пари, ему эти самые сласти поперек горла. И мечтает бедняга о хорошем бифштексе, да еще с жареной картошкой!

И мальчишка презрительно свистнул.

— Ну вот скажите, — хмыкнул он. — Что в ней такого, что порядочный парень дуреет просто на глазах?!

— Сегодня она сделала для тебя такое, — бросил Данмор, — на что вряд ли решилась бы другая женщина!

— Да, — усмехнулся Джимми, — и о чем же это говорит, а? Только о том, что из нее вышел бы классный парень!

Данмор промолчал, но слова мальчишки запали ему в душу. Шло время, но он никак не мог выкинуть их из головы.

С того самого момента, когда он увидел Беатрис, в сердце его поселились боль и безнадежность. Каррик поймал себя на том, что то и дело тяжело вздыхает. Глодавшая его тоска не имела ничего общего с обычным унынием, и вообще-то ему не свойственным. И вдруг Данмор похолодел — до него наконец дошло, что он отчаянно, без памяти влюбился!

Все вокруг разом переменилось: и пыльная дорога перестала навевать скуку, и лес, обступивший их со всех сторон, как будто раздвинулся и стал выше, смыкая зеленый купол под самыми ослепительными звездами, которые ему только доводилось видеть. А то, что ворчливо бормотал себе под нос скакавший рядом оборванный мальчишка, внезапно показалось величайшей на свете мудростью.

Эта девушка, с которой свела его судьба, была настолько непохожа на других, что смешно было даже сравнивать ее с обычными женщинами… будто лезвие клинка, чьим ослепительным сверканием можно любоваться лишь издали, но, Боже избави схватиться за него! Однако, вдруг усмехнулся про себя Каррик, не исключено, что этот парнишка, сам того не зная, вручил ему путеводную нить!

И Данмор, упрямо вскинув подбородок, поехал вперед. Кобыла легким галопом будто плыла над землей, а вслед за ней, то и дело подпрыгивая в седле, трясся на своем мустанге Джимми.

— Эй! — наконец не выдержал мальчишка. — Вы, никак, решили вышибить из меня дух! Эй, как вас, Данмор? Да вы, никак, спите?!