Макс Брэнд - Король поднебесья

Он махнул рукой в сторону выхода.

— Винтовки оставьте здесь, — велел он — А сами идите, подышите воздухом, только как поезд тронется, сразу сюда!

— Так это что же — вы тут останетесь один на один с Чилтоном, шериф? — удивленно спросил кто-то.

Шериф мрачно ухмыльнулся.

— Держу пари, все будет нормально, ребята! Разве что только старику или мальчишке придет охота отбить Чилтона!

Охрана дружно расхохоталась. Дождавшись, когда поезд остановится, все высыпали на перрон.

Поднялась суматоха. Суетились рабочие, разыскивая своих хозяев, топот ног, крики, гомон слились в один неумолчный шум. Наконец суета понемногу улеглась. Осела пыль и вот уже палящий зной вливается внутрь вагона через приоткрытые окна, окутывая дремотной пеленой оставшихся пассажиров.

— Ух, жарко, — проворчал шериф.

Чилтон не ответил.

Он застыл. Лицо его напоминало маску, сурово сжатые губы, устремленные куда-то вдаль глаза говорили о том, что мысли бандита в эту минуту были далеко… возможно, он был там, в ущелье Скачущей Лошади, вместе со своими товарищами, поджидавшими поезд. Шериф догадывался, о чем он думает, но не испытывал ни жалости, ни сострадания. И не из-за присущего ему жестокосердия, вовсе нет. Просто ему недоставало воображения, чтобы хоть на миг представить себя в шкуре другого человека!

Вдруг папаша Кумберленд встрепенулся и встал.

Мальчишка попытался было удержать его:

— Это не наша остановка, — воскликнул он.

— Что?! — все тем же пронзительным скрипучим голосом провизжал старик. Не обратив на него ни малейшего внимания, слепой, хватаясь за поручни,

двинулся по проходу к шерифу.

Мальчишка устремился за ним.

— Эй, старина, — сказал шериф, — если хочешь прогуляться, так дверь в другой стороне.

— Что?! — крикнул старик, наваливаясь на шерифа, словно чтобы расслышать получше.

— Я говорю, — начал тот, — что дверь…

Это были его последние слова. Старик нанес сокрушительный удар прямо в челюсть злосчастному служителю закона, и Петерсен, потеряв сознание, привалился к плечу своего пленника.

— Надевай шляпу, парень, — тихо шепнул Данмор ему на ухо. — Скоро мы вытащим тебя отсюда.

Он ловко обшарил карманы шерифа, извлек из одного ключ от наручников и одним поворотом его сделал Чилтона, по крайней мере, на время, свободным человеком. Наручники с грохотом свалились к его ногам. Он пинком зашвырнул их под сиденье, а ключ выкинул в окно.

Они направились к выходу.

Чилтон не сказал ни слова. Все его тело сотрясала крупная дрожь, из груди вырвался сдавленный вдох, как у человека, слишком долго пробывшего под водой, когда он полной грудью вдыхает живительный воздух. Протянув руку, он судорожно стиснул одну из винтовок, которые охранники составили в угол. Малыш Джимми Ларрен схватил другую. Третью взял Данмор.

Все гуськом направились к перрону. Замыкавший шествие Данмор увидел, как шериф, приоткрыв мутные глаза, поморгал, и тут же голова его свалилась набок.

Они позаботились покинуть вагон так, чтобы их не увидели с перрона и торопливо зашагали туда, где у шлагбаума замерли фигуры двух верховых с оседланными лошадьми. Данмор шепотом сказал, куда ехать, попридержав Чилтона, чуть не бросившегося наутек.

— Как только мы тронемся, они сразу заподозрят неладное, — сказал он. — Успокойся, Чилтон. Как только минуем шлагбаум, возьми на прицел вон того джентльмена на буланой лошади. Думается мне, лошадка должна быть резвая! Мой будет тот, что на гнедом жеребце. Конь, конечно, так себе, но по крайней мере достаточно здоровый, чтобы выдержать такого верзилу, как я. Нужно еще постараться увести ту лошадку, что ближе всего, для Джимми. Парнишка научился ездить верхом раньше, чем ходить.

Вдруг за их спиной из вагона долетел дикий вопль. Лязгнул затвор винтовки, грянули выстрелы и пуля, с визгом ударившись о рельсы возле ноги Чилтона, высекла сноп искр.

— Началось, — пробормотал Данмор. Они подбежали к шлагбауму. — Вперед, ребята!

И с воинственным криком перемахнул через него.

Этим криком начался и закончился бой из-за лошадей. Мирные обыватели, вдруг обнаружив перед собой вооруженных до зубов головорезов, не говоря уже о свирепого вида мальчишке, с дикими воплями на бегу размахивавшем винтовкой, предпочли ретироваться без дальнейших возражений. В это время из вагона высыпала целая толпа вооруженных мужчин и открыла беспорядочный огонь по беглецам.

Увидев направленные на них винтовки, мирные горожане тут же спешились. Похоже, никогда еще твердая земля под ногами не казалась им такой желанной. Подскочив к изгороди, они одним махом перескочили через нее и кинулись наутек.

— Пару выстрелов по конвою, ребята… только никого не убивать! — скомандовал Данмор, выпрягая полюбившегося ему жеребца.

Поднявшаяся суета привлекла внимание конвоя. Опешив от воплей, шума, громогласных проклятий очнувшегося шерифа, они все же постарались честно выполнить свой долг и ринулись в погоню за беглецами. До них оставалось всего несколько шагов, когда Чилтон открыл огонь.

Он получил приказ стрелять поверх голов, но близость врагов заставила его забыть обо всем. Вскинув к плечу винтовку, он взял на прицел первого из преследователей. Грянул выстрел и охранник в воплем рухнул на землю. Следующий выстрел попал другому в плечо.

Рассыпавшись в разные стороны, уцелевшие конвойные кинулись под прикрытие вагона.

Раненый в плечо конвойный оглушительно вопил. Остальные же служители закона, засевшие в багажном вагона, настолько перепугались, что не осмелились даже нос высунуть наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Только фермеры, укрывшись на безопасном расстоянии, равнодушно проводили глазами удалявшихся всадников.

Погони не было. Облаком поднялась пыль под копытами бешено скачущих лошадей, а когда она осела, беглецов пропал и след.

Было только одно место в лагере Танкертона, где можно было поговорить, не опасаясь, что тебя подслушают — маленькая хибарка, служившая домом Беатрис Кирк. Тонкие стены хижин, где жили мужчины, позволяли стоявшему снаружи слышать каждое слово. Поэтому все совещания проходили в домике девушки.

В эту ночь там собрались сам Танкертон, Линн Такер и доктор Леггс. Беатрис готовила им кофе. Кофейник шипел и булькал на огне. Танкертон не случайно попросил ее приготовить кофе. Если бы не это, она бы устроилась на диване, который за бешеные деньги где-то достал Танкертон, и постоянно вмешивалась бы в их разговор, то и дело перебивая то одного, то другого. Беатрис вела себя, как невоспитанный ребенок или избалованная вниманием повелителя фаворитка, и так же к ней относились и остальные.