Макс Брэнд - Король поднебесья

— А как насчет твоего приятеля, Джим? Он, помнится, чуть ли из кожи не лез вон, чтобы расстроить наши планы! Думается, парню просто не хотелось, чтобы нам по его милости накинули пеньковый галстук! Вот пусть и постарается! Доверьте это Данмору!

Шериф Бен Петерсен обладал двумя качествами, незаменимыми в его профессии: во-первых, он превосходно стрелял, во-вторых, страдал полным отсутствием чувства юмора.

Все, кто умеет смеяться, беззаботно и беспечно плывут по жизни, порой жестоко страдая от тех худших свойств человеческой натуры, с которыми им нет-нет, а приходится сталкиваться. С шерифом Петерсеном все обстояло по-другому. Стремясь докопаться до сути дела, он не брезговал ничем. И ничто не могло укрыться от зоркого взгляда шерифа, когда речь заходила о поисках истины.

По этой же самой причине он ни одну тюрьму и ни один гарнизон никогда не считал «абсолютно надежными». В этом мире он не доверял никому, только самому себе. Результатом всего этого стала блестящая карьера, которая круто шла вверх.

Но все, что он совершил до этого дня, меркло перед его последней неслыханной удачей. Да и как же иначе? Ведь ему удалось захватить одного из членов знаменитой банды Танкертона, самого Оскара Чилтона! Счастливое стечение обстоятельств привело Чилтона прямо ему в руки, и шериф поклялся, что освободить бандита не удастся никому! Теперь оставалось только переправить его в безопасное место. А потом, как предвкушал шериф, его имя войдет в историю! Он навсегда сохранит за собой этот пост… и никто, ни один человек в целом мире не осмелится встать ему поперек дороги. Но так будет только в том случае, если он не даст Чилтону ускользнуть.

И тут он решил не полагаться только на свои собственные силы. Для перевозки пленника он занял часть вагона для курящих и взял с собой шестерых своих людей, которых отобрал самолично. Все это были горцы, привыкшие сражаться, и у каждого, кроме револьвера, была еще и винтовка. Говоря по правде, сам шериф не ждал от револьверов большого толку, если, конечно, речь не шла о таких стрелках, как он сам или легендарный Танкертон. Винтовки были надежнее.

— Не так быстро, зато наверняка! — любил он говорить.

Но даже приковав к себе узника наручниками, окружив его шестью вооруженными людьми, шериф не чувствовал себя спокойно. Стоило только поезду подойти к очередной станции, как шериф в поисках подозрительных лиц обшаривал платформу беспокойным взглядом.

Время от времени любопытные заглядывали в вагон для курящих. Зевак шериф встречал особенно подозрительно. Само собой, он был бы рад занять весь вагон, но поскольку это было невозможно, то он ограничился тем, что просил всех садиться подальше, оставляя три свободных ряда между пассажирами и им с его вооруженным эскортом.

Но даже после этого шериф не успокаивался. Приковав Чилтона наручниками к сиденью, Петерсен то и дело вставал и, подойдя к наиболее подозрительным пассажирам, оглядывал их с ног до головы.

Поезд подошел к крошечной станции. Именно там в вагон вошел слепой. Даже он вызвал опасения у шерифа, хотя его собственная охрана уже не скрывала насмешливых улыбок. Трудно было вообразить себе более несчастное и безобидное создание: согнутый почти вдвое старик, с пегой в проседи бородой, которую как будто подстригали овечьими ножницами. Темные очки прикрывали незрячие глаза, штаны какого-то неопределенного грязно-зеленого цвета и драный сюртук были испещрены вырезанными из грубой мешковины заплатками. Старые, изношенные до дыр ботинки, одна нога, скорее всего изуродованная ревматизмом и обмотанная грязной тряпкой, торчала наружу из прорехи. В руке у него была тяжелая палка, которой он ощупывал дорогу. За руку его вел мальчишка-поводырь — видимо, сам старик не видел почти ничего. Такой же оборванный, как и слепой, он, однако, был живой и непоседливый, словно воробушек и, казалось, только и ждал, что все вокруг присоединятся к нему, когда он подшучивал над доверенным его попечению несчастным слепцом.

Однако не успели эти двое устроиться на своих местах, как шериф, в очередной раз пристегнув узника наручниками к сиденью, подошел к ним.

— Далеко собрались, папаша?

— Что? — приложив ладонь ковшиком к уху, как это свойственно глухим, оглушительно рявкнул в ответ слепой.

Шериф невольно отшатнулся. Охрана расхохоталась. Захохотали и пассажиры. Именно поэтому, а может он и впрямь заметил что-то подозрительное в поведении слепого, но шериф наклонился и сорвал черные очки с лица старика.

Тот поднял руку, чтобы прикрыть ладонью глаза, будто испугавшись того, что мог увидеть. Но шериф, перехватив его руку, впился в него подозрительным взглядом.

— Сынок… сынок, в чем дело? — прошамкал старикашка.

Шериф молча водрузил очки ему на нос.

— Может, ты и в порядке, — пробурчал он, — только у тебя под рукой пара на редкость шустрых глаз, старина! Сколько тебе лет, папаша?

— А? — вытянув шею и приложив к уху ладонь, проорал тот в ответ.

Слегка обалдевший от мощных раскатов его голоса, шериф отступил на шаг.

— Эй, парень, — окликнул он мальчишку. — Как его зовут?

— «Па» Кумберленд.

— Что значит «па»?

— Папаша.

— А имя-то его как?

— А я почем знаю? Приятели зовут «Косым», а бабка наша, та кличет Джошем.

— Стало быть, Джошуа Кумберленд, — подытожил шериф, — А откуда вы, парень?

— Да с холмов, что в верховьях Килренни, где у кузена Джека…

— А сюда зачем пожаловали? — спросил шериф

И снова услышал про кузена Джека, что из Тулмы. Поэтому как только паренек дошел до кузины Мэгги, что осела в здешних местах, шериф счел за благо переменить тему.

— Так , стало быть, возвращаетесь в долину?

— Кузен Джек, он, вишь ты, послал фургон за толстыми лесинами, вздумал построить новый корраль, потому как Джек, он, вишь ты, собрался к будущей ярмарке наловить мустангов, так что решил, загоню проклятых тварей в корраль, пока они…

— Понятно. Значит, едете обратно в Тулму?

— Угу. Кузен Джо, он, вишь ты, собрался подержать у себя старика годик-другой, потому что…

— У вас никак родственники по всему миру, что ли?

— А то нет! — с энтузиазмом воскликнул мальчишка. — Да вот возьмите старого джентльмена — у него пра-пра-правнуков пруд пруди! Да все женаты, и у всех ребятишки, да и те уж выросли да переженились между собой, так что у нас родственников и кровных, и по браку знаете, сколько? Ууу, пропасть! Так и Па Кумберленд всегда говорит!

— Слышал я о Кумберлендах, — кивнул шериф. — Но и понятия не имел, сколько их на самом деле.

— О, да вы бы видели, сколько их собирается на Рождество…

— А ты что собираешься делать, когда отвезешь старика к этому вашему кузену Джо?