Макс Брэнд - Ночной всадник

Однако Джерри Стрэнн умер, а весь мир продолжал жить. Кто-то скакал вниз по улице и весело окликал приятелей, поднимая невидимую пыль, которая влетала в открытое окно и достигала ноздрей Мака. Где-то вдали тихо плакал ребенок, а мать утешала чадо, словно кудахтавшая курица. И только!

А ведь всем следовало вопить, плакать, проклинать и молиться, так как умер красавчик Джерри. Должна наступить гробовая тишина и ожидание удара возмездия, потому что закрылись самые светлые глаза, самая крепкая рука бессильно упала и стих голос, заставлявший всех трепетать.

Но не было ни молчания, ни плача. Не разнесся над спящим городком и громоподобный глас, предупреждающий о грядущем возмездии, потому что Джерри Стрэнн умер. Неподалеку кто-то в кухне гремел кастрюлями и ругал собаку, отгоняя наглое животное от задней двери. Окружавшие звуки остались прежними, жизнь редко бывает громкой. Все звуки стекаются в бесконечную реку, чья монотонность нарушается шумом, помогающим понять, что люди спят или проснулись, голодны или сыты. Но если один звук стих в темноте, а все прочие, сопровождавшие его, не стали ни громче, ни тише, ничего не меняется.

Высокая костлявая фигура Весельчака на цыпочках появилась из-за спины Мака, склонилась к мертвому лицу. Лэнгли ухмылялся. Его тело содрогнулось в конвульсиях, а кадык поднялся и опустился. Весельчак скользнул в сторону, и осторожно, дюйм за дюймом прошелся по комнате, пока не увидел лица Мака. Сейчас Мак напоминал ребенка, и лицо его выражало только удивление.

Наконец ухмылявшиеся губы Весельчака хрипло произнесли:

— Разве ты не собираешься закрыть ему глаза, Мак?

Огромная голова качнулась, и Мак посмотрел на Весельчака. Тот едва успел убрать ухмылку со своего лица.

— Разве он не должен видеть свой путь? — спросил Стрэнн-старший и снова уставился на мертвеца.

Весельчак отшатнулся к двери, его маленькие блестящие глазки расширились от ужаса, но обаяние смерти снова толкнуло Лэнгли к кровати.

— Похоже, будто Джерри возвращается домой, Весельчак, — прохрипел Стрэнн. — Видишь, как он улыбается?

Стервятник погладил свои впалые щеки. Казалось, он проглотил свое молчаливое веселье.

— И его руки, — продолжал Мак, — они совсем как живые, только становятся все холоднее. Он не переменился, нет. Верно, Весельчак? Вот только он смотрит на что-то далеко отсюда. Похоже, парень этим очень увлечен, верно? — Он наклонился поближе, его речь слилась в странное спокойное бормотание. — Джерри, что ты видишь?

Весельчак задохнулся в ужасе и снова отшатнулся к двери.

Мак положил свою огромную ладонь на плечо брата и громко спросил:

— Ты разве не слышишь меня, приятель? — Внезапный страх охватил его душу. Мак упал на колени, и пол под ним застонал и заскрипел. — Джерри, что с тобой? Ты сердишься на меня? Разве ты не хочешь со мной поговорить? Ты забыл меня, Джерри? — Мак схватил труп за плечи и повернул лицом к себе. На мгновение глаза спрятались в тени. Мак с трудом поднялся и виновато сказал стоявшему у двери Весельчаку: — Я на минуту забыл, что его нет в живых. — Он пристально посмотрел на костлявую фигуру ковбоя. — Между нами, Весельчак. Ты думаешь, что Джерри меня забудет?

На лице Лэнгли отразился неподдельный ужас, но чувство, более сильное, чем страх, заставило его задержаться в комнате и даже шагнуть к Маку. Глаза Весельчака перебегали с лица мертвого на лицо живого, находя для себя везде пищу. Лэнгли облизнул пересохшие губы и с трудом выдавил:

— Забудет тебя, Мак? Нет, если ты расправишься с его убийцей.

— Ты хочешь, чтобы я прикончил его, Джерри? — спросил Мак. Ответа он не дождался и пробормотал: — Не знаю. Джерри всегда нравились драки, но он против убийств. И никогда не одобрял, если я кого-либо убивал. И пока он здесь лежал, то ни разу не сказал мне о том, чтобы я прикончил Барри. Так ведь?

Изумление появилось на лице Лэнгли, лишив стервятника дара речи. Наконец Весельчак сумел выговорить:

— Разве ты не собираешься расправиться с Барри, Мак? Разве ты не собираешься его прикончить?

— Не знаю, — с трудом повторил Стрэнн. — Кажется, я не хочу убивать. По-моему, в мире и так достаточно смерти. — Он оперся лбом на руку и закрыл глаза. — Такое чувство, будто во мне что-то умерло, только боль спряталась в сердце. Внутри меня какая-то пустота. И я вспоминаю о тех временах, когда был ребенком, мог испытывать боль и плакать. — Мак глубоко вздохнул. — О Боже, Весельчак, я бы сейчас все отдал, лишь бы заплакать!

Пока Стрэнн стоял с закрытыми глазами и медленно, подобно звону колокола, слог за слогом, произносил слова, Весельчак, открыв рот, смотрел на него, будто дух голода, выпивший слишком много, и неимоверная радость светилась в глазах стервятника.

— Если бы Джерри хотел, чтобы я прикончил Барри» он бы мне так и сказал, — повторил Мак. — Но он этого не сделал. — Стрэнн снова повернулся к мертвецу. — Посмотри сейчас на Джерри. Он не думает об убийстве. Нет! Он думает о каком-то спокойном месте для сна. Я приметил такое место. В ложбине меж двух гор есть ручей; ветер тянет вдоль долины круглый год, а над ручьем растет дерево. Там я похороню Джерри. Он любил слушать песню бегущей воды. А ветер будет дуть ему прямо в лицо, и дерево отметит это место. Джерри, дружок, тебе там понравится?

Весельчака, слушавшего Стрэнна, вдруг осенило, он вытянул к Маку костлявые руки, затем прижал их к сердцу:

— Мак, разве ты не понимаешь, почему Джерри не просил тебя пойти за Барри?

— Что? — обернулся Стрэнн.

Но он еще только оборачивался, а Весельчак уже скользнул ему навстречу, потом за спину, словно мог говорить, только не видя лица Мака. А когда он говорил, то его руки тянулись к собеседнику, словно выпрашивая милостыню.

— Мак, неужели ты забыл, что Барри вытащил оружие раньше Джерри?

— Ну и что из того?

— Но он же поступил нечестно. Я сам видел. Барри ждал Джерри. Понимаешь?

— Ну и что?

— Мак, ты слепой! Джерри боялся, что ты погибнешь, если выступишь против Барри.

Услышав такое, Мак развернулся с внезапностью; удивительной для такого веса. Весельчак прижался к стене всем своим костлявым телом.

— Мак! — завопил он. — Я не говорил, что ты погибнешь. Но Джерри думал именно так!

— Он сам сказал тебе?

— Да поможет мне Бог!

— Джерри хотел, чтобы я прикончил Барри?

— А почему бы и нет? — настаивал стервятник, переплетая костлявые руки в тревоге и напряженном ожидании. — Разве это не естественно?

Мак покачнулся.

— Как бы то ни было, — возразил он сам себе, — не похоже, что убийство — дело справедливое.

Длинная рука Лэнгли коснулась плеча Стрэнна. Весельчак быстро прошептал:

— Помнишь последнюю ночь, когда ты на минуту вышел из комнаты? Джерри повернул голову ко мне… совсем так, как сейчас… и я спросил: «Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, Джерри?»