Макс Брэнд - Опасная игра

Не успел Малыш сесть, как на пороге появились и остальные.

— Я повстречал Бада, — сказал Дейви. — Он говорит, что успел уже обшарить все в округе.

— Да, — угрюмо буркнул Бад. — Как услышал ржание лошади, тут же и отправился поглядеть, что и как, да только кроме скотины Милмана, что вечно пасется тут поблизости, никого не увидел. Уж эти Милманы, удивляюсь я на них! Должно быть, скота у них пропадает немало. Тут ведь из-под самого носа, того и гляди, уведут корову или лошадь, да еще радоваться будешь, что сам жив остался!

— Считаешь, это была просто одна из них? Лошадь, которая отбилась от табуна?

— Да, скорее всего.

— Рад это слышать. А мне-то казалось, что лошадь в таких случаях предпочитает помалкивать.

— Хочешь сказать, что знаешь, когда ей придет в голову заржать? — немного недоверчиво спросил Бад. В голосе его чувствовалась легкая насмешка.

— А то нет! — хмыкнул Кид. — Бог ты мой, да уже по тому, как дергает носом, можно узнать, что она задумала: фыркать, сопеть, кашлять или ржать.

— Ну, тебе виднее. Мне как-то в голову не приходило гадать, что там на уме у этих тварей, — проворчал Бад. — Дай-ка мне парочку лепешек!

Кид молча передал ему миску. Пока Бад накладывал себе лепешки, взгляд Малыша на мгновение задержался на его лице. Потом он повернулся и в нерешительности посмотрел на дверь, о чем-то задумавшись. Ему вдруг стало не по себе. По спине пробежал неприятный холодок, но он только пожал плечами и тоже наложил себе полную тарелку аппетитных, горячих лепешек.

Кид как раз рассказывал им о Юкатане, стране, где лес больше напоминает тропические джунгли, когда бесшумно отворилась дверь и двое мужчин, молчаливые, как призраки, выросли на пороге. Малыш в это время сидел к ним спиной, но, почувствовав неладное, тут же замер, на полуслове прервав рассказ. Лицо его окаменело, будто он кожей почувствовал, что черное дуло револьвера смотрит ему в спину.

Только юный Дейви, который слушал своего кумира с открытым от восторга ртом, увидев вошедших, вздрогнул и медленно, будто во сне, поднялся со стула.

— Черт побери! — выдохнул он.

— Тихо, парень! — велел чей-то голос с порога.

— Кид, без глупостей! — крикнул другой. — Пусть суд скажет свое слово!

Малыш непринужденно облокотился на стол.

— Не возражаете, если я потянусь? Обещаю, что не буду поднимать руки, — лениво спросил он.

— Ну уж нет, — возразил один из вошедших. — Пусть лежат, где лежали. Мы тебя знаем, Кид. В конце концов, где твои руки, не так уж важно. Лишь бы ты ими не двигал. Не спускай с него глаз, слышишь?

— Обижаешь! А то не видишь, что я за ним слежу, — буркнул второй. — Аж в глазах рябит, ей-богу! Давай иди да пошарь хорошенько у него за пазухой, чтоб весь его арсенал был на столе. А я тебя прикрою, идет?

В эту минуту старый Трейнор, будто очнувшись, стряхнул с себя оцепенение и попытался встать.

— Что это значит, парни? — хрипло гаркнул он.

— Ничего особенного, — успокоил его Кид. — Старые мои приятели: Лефти Морган да Сэм Дисон. Видно, пронюхали, что я здесь, и решили заглянуть повидаться. Как дела, Дисон?

— Неплохо, неплохо, — откликнулся тот, — особенно сейчас. Держу пари, ты и не подозреваешь, как хорошо обстоят дела!

— Эй, вы! Как вас там, Морган и Дисон, что ли? — прохрипел старик. — Что за ерунду вы затеяли, ребята? И что вам за дело до Малыша Кида? Надеюсь, вы не осмелитесь сводить с ним счеты здесь, в моем доме?

— Да неужто? — усмехнулся Морган.

Сделав несколько шагов, он вышел на свет, и все невольно с содроганием подумали, что так, должно быть, и выглядит сама смерть: череп, обтянутый желтой, как старый пергамент, кожей и вдобавок к нему костлявое тело, даже не тело, а мешок с костями. Тонкие губы не могли скрыть выпиравших наружу зубов. И сейчас, когда он оказался в кругу света, они жутковато блеснули, будто вдруг оскалился внезапно оживший мертвец.

— Глаз не спускай со старого олуха, — велел Морган.

— А ты тогда следи за Кидом, — бросил Дисон.

Он тоже сделал несколько шагов и остановился за спиной приятеля, словно для того, чтобы контраст между ними сильнее бросался в глаза. Дисон принадлежал к числу тех низеньких, широкоплечих мужчин с кривыми ногами, которые смешно ковыляют, переваливаясь с боку на бок, утиной походкой. С виду его можно было принять за матроса, случайно оказавшегося на суше. Было что-то дерзкое, бесшабашное, даже мальчишеское в открытом и простодушном выражении его лица.

— Эй, Бад! — попросил Морган. — Слушай, парень, не мог бы ты попридержать малость своего старика?

— Да, — протянул Бад, тоже, в свою очередь, поднимаясь из-за стола. — Не волнуйтесь, ребята, с ним у вас не будет хлопот. Уж я об этом позабочусь. — Он с мрачным видом повернулся к отцу: — Слышал? Так что сядь-ка в угол да перестань валять дурака!

Старый Трейнор оцепенел от изумления — только открыл рот да Хлопал глазами, силясь вдохнуть, будто получил удар кулаком под дых.

— Не может быть, чтобы ты был с ними заодно, Бад, — просипел он наконец. — Только не это! Ведь он гость в нашем доме! Ни один из Трейноров никогда не был паршивым койотом и не предавал своего гостя! Нет, нет! Скажи мне, что это не так, парень! Скажи мне, что я ошибаюсь!

— Ах, да сядь ты, наконец, и заткнись! — прошипел его великовозрастный сын. — Протри глаза и убедись сам! Разберешься, не маленький! Помнишь, что Кид говорил?

— Так это была твоя лошадь, Дисон, что ли? Та, что недавно подавала голос, — вмешался Малыш.

— Это как же ты узнал? Сказал кто или сам догадался? — заинтересовался тот.

— Да просто когда я в последний раз тебя видел, ты ехал верхом на кривоногом лунатике, хрипевшем как астматик и с нервами как у истеричной барышни! Более тупой морды в жизни своей не видел! Та еще лошадка, верно? Никогда не знает, когда нужно держать рот на замке! Ведь тебе пришлось тут же заткнуть ей пасть, угадал?

— Я чуть было нос не оторвал этому придурку, — мрачно кивнул Дисон. — Такого идиота, как этот мерин, у меня еще не бывало. Давно бы от него избавился, да только жаль старого дурака! Ты уши-то не развешивай, Лефти! Обыщи его, да поживее!

Лефти, замешкавшийся было, проворно похлопал Кида по бокам, прощупал одежду и вывернул карманы в поисках оружия.

А в это время старый Трейнор с потемневшим лицом снова уселся на свое место и так и сидел, ни на кого не глядя, только покачивая головой.

Именно к нему теперь и обратился Кид.

— Ну что, папаша, — сказал он, — трудные времена настали, верно? Каждый рад по уши измазаться в дерьме, зато заработать лишнюю тысчонку! Особенно если без особого труда, вот как сейчас. Так сколько они тебе пообещали, Бад?

— Не твое собачье дело! — рявкнул он.