Константин Калбазов - Фронтир. Город в степи

— Ну как, ты все еще хочешь бросить все? — Слегка склонившись к уху Алексея, поинтересовался Сергей, стараясь, чтобы его не услышали другие.

— Слушай, я конечно видел все это на экране и у меня достаточно воображения, чтобы дорисовать краски, но реальность… Ты славно потрудился. У меня просто нет слов, как славно.

— И не надо слов. Мне и самому нравится. Вот заселим все дома, побегут по улицам детишки, и наполнятся они жизнью. Надеюсь, людям здесь понравится настолько, что они порвут любого, кто захочет их отсюда выселить.

— Да ты прямо завзятый романист, а не таежный охотник, — невольно улыбнулся Алексей, а потом вдруг посерьезнев закончил. — Главное, чтобы успели врасти.

— А это мигом. Человек к хорошему быстро привыкает, — слушая возбужденный гомон, царящий на баржах, возразил Сергей.

— Угу. Быстро. Они‑то пока не обращают внимания, но что‑то мне вон то ограждение и вышки по углам, очень напоминают лагерь. За колючкой жизнь не сладкая, а она и здесь и на месте выработки.

— Твоя правда. Но сейчас мы вынуждены сидеть в глухой обороне. Ничего, придет время и все изменится.

— Слушай, это сколько же мин вы понаделали, чтобы забросать такую огромную площадь?

— Много. Очень много. Тут одной взрывчатки не на одну тысячу, и это с учетом того, что вся она ворованная и досталась по дешевке. Спасибо Заглавову, он прямо находка по части незаконного оборота с оружием. Но все равно не хватило. Основная масса все же пулевые мины.

— Это как?

— Деревянная полая трубка, с вставленным патроном и гвоздиком на дне. Устанавливается в небольшое углубление. Наступишь на такую, патрон уходит вниз, капсюль накалывается на гвоздь и происходит выстрел. В лучшем случае ранение или инвалидность, в худшем смерть. Хм. Может и в хозяйство угодить. Коварная штука. Но зато дешевая и эффективная. Понатыкали столько, что шагу ступить негде.

— А не опасно, такое минирование?

— Труднее всего с детьми. Этим непоседам все нужно пощупать своими руками. Но пока Бог миловал. С внутренней стороны колючка идет в два ряда и куда гуще, чем снаружи. Опять же, часовые поглядывают не только наружу, но и внутренний периметр блюдут. Куроки и местные хуторяне в курсе, что со стороны суши есть только один безопасный проход и он постоянно охраняется. С реки, немного проще, в основном берег обрывистый и по нему забраться никакой возможности, даже ограждение не нужно. А вот район пристани уже забран в два ряда колючки и рогатин. Вон по бокам, видишь две бревенчатых несуразицы? Огневые точки, с бойницами. От туда под перекрестный огонь берется все пространство, удобное для подхода к берегу.

— А откуда столько народу? Тут одних постов, не меньше десятка.

— Десяток и есть. Четверо на вышках, двое на пристани, да четверо у ворот, смена каждые четыре часа, ну и замена по постам. Здесь службу несут наемники. Выработку охраняют уже ополченцы. Ночью, посты усиливаем. Пока не отправляли людей в сопровождение пароходов, было проще, сейчас приходится напрягаться, я ведь еще и полтора десятка ополченцев с собой забрал.

— То‑то я гляжу на выработке народу, раз два и обчелся. Большая часть и вовсе бабы.

— Угу. Есть такое дело. Я в принципе отдавал распоряжение о временном прекращении работ. Подозреваю, что это инициатива Высека. Ну и люди вряд ли сильно возражали. Говорю же, нравится им здесь, потому и жилы готовы рвать. Они ведь все понимают, и то во сколько вылилось строительство поселка, и то что если я прогорю, то и их будущее окажется под ударом. Но теперь, думаю, будет полегче. Вон сколько народу. Одних мужиков больше сотни.

— Сплюнь.

— Не. Не буду. Не должны люди побежать. Если только арачи не решат опять напасть на Донбас. Но это вряд ли. В прошлый раз им досталось изрядно.

Швартовка пошла быстро и без проблем. Если не считать таковой то обстоятельство, что для парохода Хора, места все же не досталось. Да что там, даже баржи не смогли нормально встать, хотя их и подтянули друг к другу. Впрочем, лоцман не особо огорчался по данному поводу, причалив к противоположному борту одной из барж. Ему и его людям, привычным к жизни на реке, не составляло никаких трудностей добраться до берега вот таким образом.

Казалось бы, только что поселок был пустым. Но стоило вновь — прибывшим причалить, как тут же потянулись люди. Немного, в основном женщины, которые не могли работать на выработке и детвора. Многие из встречающих женщин в интересном положении, что сразу заметно. Восполняя недостачу взрослого населения, ребятня подняла такой восторженный шум, что вполне справлялись за всех отсутствующих.

Вот в толпе появилась могучая фигура мужчины возрастом под пятьдесят, с прочно вцепившейся в него сединой. Во рту трубка, над которой вьется ароматный дымок. Взгляд из под широких полей шляпы виден суровый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. Вот он скользнул по своеобразной баррикаде, составленной вдоль правых бортов, выцепил характерные отметины от пуль. Увиденное заставило его нахмуриться еще больше, хотя казалось бы дальше и некуда. Но скользнув по посудинам, он увидел то что искал. Глаза блеснули радостным лучиком, а потом мужчина вновь стал серьезным и невозмутимым, что как видно было его обычным состоянием.

— Милош, никак меня встречаешь? — Обратив внимание на бывшего сержанта, выкрикнул Сергей.

Спокойно говорить не получалось. Грибски, распоряжавшийся в поселке во время отсутствия Варакина, его попросту не услышал бы. К голосам ребятни и приветственным выкрикам женщин, рассмотревших среди вновь прибывших старых знакомых, прибавился гомон сходящих на причал людей.

— И вас и вон тех бездельников, — кивнув на вооруженных наемников и ополченцев, ответил Грибски. — Народ тут скоро взвоет от натуги, а они прохлаждаются. Крайчек, давай парней в казарму, обедайте, отсыпайтесь и вечером двумя десятками на посты.

— Слушаюсь, сержант. Эх, доля наша тяжкая. Ну чего встали? Пошли, службу тащить, не все нам бока отлеживать.

— Милош, ты бы им хоть дух перевести дал, — улыбнувшись, заметил Сергей.

— Вы, господин Варакин, мне парней не расслабляйте, — поправив пышные усы, возразил Грибски.

Вот что значит человек, всю сознательную жизнь проведший в армии и заслуживший нашивки старшего сержанта. Несмотря на то, что Сергей еще чуть больше года назад, был его подчиненным, старый служака и не думал вести себя с ним панибратски. Если там наедине, то дело иное, а на людях только уважительно и на «вы». Сергея это поначалу коробило, но сержант сразу расставил все точки.

Субординация это вовсе не блажь и не прихоть. Если она имеется, то есть и порядок. А последнее, неизменный залог выживания в этих краях. Уж кто, кто, а Грибски слишком долго прожил на границе и знает цену разгильдяйству. Понадобится, он будет вколачивать ее кулаками, ничуть не смущаясь даже тем, что неуважение проявит не его подчиненный.