Макс Брэнд - Пастырь пустыни

— Что вы видите? — внезапно спросила девушка.

— Я вижу себя, стоящего на скошенном поле, и тропинку, ведущую к бассейну, — грустно сказал Ингрэм, — и пустырь за школой, где мы обычно вели бои; и классные комнаты; и мужчин из нашего колледжа. Точнее, мальчиков — тогда они еще не были мужчинами. Они не могли стать мужчинами, пока не научились терпеть боль!

— Можно подумать! — со злостью сказала Астрид. — Неужели человек обязательно должен страдать, чтобы доказать, что он настоящий мужчина?

— А будете вы доверять стали, — вместо ответа спросил священник, — пока не узнаете, что она прошла испытание огнем?

— Что-то вы стали слишком высокопарным, — хмыкнула она. — Речь идет не только о людях, которые были вашими друзьями. Представьте, что девушка, ваша знакомая, в опасности — именно та девушка, которая вам больше всех нравится… предположим, она стоит вон там в дверях, а сзади подходит бандит-мексиканец — что бы вы сделали? Стали бы стрелять?

— Нет, я просто крикнул бы: «Астрид, прыгай!»

— Я… — начала Астрид.

В следующую секунду до ее сознания дошел весь смысл фразы; девушка охнула и залилась краской. Ингрэм и сам вдруг понял, что сказал, и уставился на нее с ужасом.

— Боже правый! — сказал преподобный Реджинальд Ингрэм. — Что я сказал?!

— Я в с-с-смятении! — сказала Астрид, слегка заикаясь.

— Я… на самом деле, эти слова… э-э-э… у меня и в мыслях не было, Астрид!

— Конечно. Вы не имели в виду… — начала Астрид.

— Надеюсь, вы простите меня! — воскликнул Ингрэм.

— За что?

— За то, что ляпнул такое…

— «Такое» что? — настаивала она.

— Вы… вы затрудняете мне возможность извиниться.

— Но мне не нужны ваши извинения!

— Моя дорогая Астрид…

— Я хочу, чтобы вы перестали говорить со мной свысока!

— Я вижу, что вы обижены и злитесь.

— Я могла бы чувствовать себя по-другому, если бы вы дали мне такую возможность, — заявила она.

— Не понимаю! — в отчаянии воскликнул Ингрэм.

— Я была бы ужасно счастлива, если бы вы действительно имели в виду то, что сказали.

Юноша беспомощно оглянулся. Дерзкая голубая сойка вспорхнула на подоконник открытого окна. Яркие сатанинские глаза птицы, казалось, смеются над ним.

— Понимаете… Астрид…

— Не надо! — крикнула она и топнула маленькой ножкой.

— Не надо что? — спросил он, растерянный как никогда.

— Не надо так ошарашенно смотреть на меня. Я не собираюсь делать вам предложение.

— Мое дорогое дитя… дружба, которую я питаю… которая… так прекрасна… это самое восхитительное, на самом деле… я не нахожу слов, Астрид!

— Говорить — это ваша работа, — сказала девушка. — Вам придется найти слова.

— Придется? — переспросил Ингрэм, вытирая горячий лоб.

— Вы не можете оставить меня в таком затруднительном состоянии, если только не испытываете сомнения на мой счет. Я хочу знать. Скажите мне, Реджи!

— Что? — воскликнул он в полном отчаянии.

— Вы заставляете меня злиться… я сейчас заплачу!

— Ради всего святого, не надо! Только не в церкви, когда…

— Это все, о чем вы думаете? О своей дурацкой старой церкви? Реджинальд Оливер Ингрэм!

— Да, Астрид!

— Видимо, мне придется сказать, что я люблю вас!

Мистер Ингрэм сел так внезапно, что стул заскрипел под его весом.

— Встаньте! — приказала Астрид.

Священник встал.

— Вам все равно! — крикнула она.

— Астрид… я слегка не в себе…

— Вам плохо?

— У меня подкашиваются ноги.

— Реджи, поклянитесь мне и скажите — вы когда-нибудь были влюблены?

— Насколько я знаю, нет.

— Никогда не были по-настоящему влюблены?

— Нет.

— Вы чувствуете легкое головокружение, и растерянность, и…

— Да!

— Значит, вы влюблены! — объявила Астрид.

— Вы так думаете?

— Вы никогда не признавались в любви?

— Никогда!

— Никогда за всю жизнь — ни одной девушке?

— Нет!

— Тогда вам лучше начать прямо сейчас.

— Астрид, это невозможно!

— Что невозможно?

— Жениться. Понимаете? Я священник, бедняк! У меня нет ничего, кроме моего жалованья…

— Черт с ним, с этим дурацким жалованьем! Я нужна вам?

— Да.

— Честно?

— Да.

— Больше всего на свете?

— Да.

— Больше ваших старых друзей — почти так же, как ваша церковь и работа?

— Думаю, да, — сказал он.

— Вам лучше присесть, — посоветовала Астрид.

Она села на стул рядом с ним и положила свою сияющую головку ему на плечо.

— Боже мой! — сказал Астрид.

— Что-то не так?

— Как же ужасно я счастлива! Реджи, почему вы дрожите?

— Потому что я пытаюсь удержаться, чтобы не прикоснуться к вам.

— А зачем пытаетесь?

— Мы сидим здесь в доме Божьем и перед ликом Его, Астрид.

— Все равно он когда-нибудь узнает, — сказала девушка. — Господь Милосердный!

— Что, дорогая?

— Ну и заставил же ты меня потрудиться!

Рассуждения Астрид относительно практических вопросов будущего были крайне просты и по существу. Они запросто смогут жить на его жалованье. Как? О, все, что ей нужно — это пара-тройка лошадей для верховой езды и несколько слуг-мексиканцев…

— У меня хватит денег, — сказал Ингрэм, — обеспечить одному человеку самую простую еду, и никаких слуг!

— Уф! — сказала Астрид.

Поразмыслив, она нашла другое решение. Она просто скажет отцу, что ей нужны деньги, чтобы выйти замуж. И, разумеется, мистер Васа даст их.

— Я не могу жениться на деньгах другого мужчины, — сказал Ингрэм.

— Но он не другой мужчина. Он мой отец.

Вместо ответа Ингрэм поднес ее руку к губам и почувствовал, как она задрожала, когда он коснулся ее.

— Я вижу, — сказала Астрид, — что никогда не буду хозяйкой в нашем доме. Придумала — ты станешь бандитом, Реджи!

Он улыбнулся.

— Но что нам делать? — спросила девушка.

— Работать и ждать… и я надеюсь… — начал он.

— Конечно, когда-нибудь все устроится, — перебила Астрид. — Но лучше, если ты пойдешь в горы и откроешь там парочку рудников, как папа. Реджи, это отличная идея! Потому что я правда хочу быть богатой. А ты нет? Тогда ты мог бы построить такую красивую большую церковь!

Ингрэм уставился на нее с ужасом и изумлением. В этой девушке так неожиданно и странно сочетались несмышленый ребенок и мудрая женщина, что он никогда не знал, как воспринимать ее слова.

Однако, предложив ему совершить путешествие в горы, чтобы стать богатым, Астрид тут же решила, что пока лучше не говорить ни слова об их помолвке.

— В основном из-за папы, — пояснила девушка. — Как только он тебя увидел, сразу сказал, что я брошу Рыжего и выйду за тебя замуж, если смогу. Вот глупый старикан!

— Так ты дала Рыжему обещание? — внезапно спросил Ингрэм.

— Рыжему? Нет конечно!