Феликс Гилман - Расколотый Мир

— Торопись, Кридмур.

Внимание Кридмура привлекла старая ржавая щеколда на дверях маленького, размером с сарай, домишки неподалеку от центра города. Стены домика образовывали восьмигранник. Что это — церковь? Гробница? Тюрьма?

Он переломил щеколду пальцами и выкинул обломки в грязь.

Пыль, затхлый воздух с запахом пота, старая бумага — ничего движущегося и живого. Но Кридмур все же осторожно вошел. Во мраке зрачки его расширились и стали похожи на зияющие ружейные отверстия. Но он оказался всего лишь в библиотеке. Каждая из восьми стен была исполосована кривыми линиями грубо сколоченных стеллажей. На полках стояли гроссбухи и книги, лежали стопки старых брошюр и газет.

Кридмур провел пальцем по пыльным кожаным корешкам трудов — политическая философия, военная история, духовные наставления. Какое трогательное и жалкое зрелище: целая полка, отведенная пафосным трактатам и притчам Улыбчивых. Трудно представить, кому эта никчемная писанина могла показаться сокровищем, достойным того, чтоб тащить ее на Край Света. Нашлась здесь даже заплесневелая, рассыпающаяся стопка выпусков «Разорванных цепей» — печатного органа Освободительного движения. Сколько лет прошло с тех пор, как он видел эти страницы, эти убийственно серьезные и пылкие религиозные воззвания? Ему было стыдно на них смотреть.

— Это бессмысленно, Кридмур. Двигайся дальше.

— Минутку. Мне любопытно. Это странный городок.

— Выполняй приказ, Кридмур.

Большинство полок оказалось завалено дельными, умными книгами о высоком, о морали и политике — и только в самом низу, ближе к полу, нашлась полка с любовными романами и детскими приключенческими историями. Бумага была почти такой же старой, как сам Кридмур, хотя истории, скрытые под этими обложками, он мог купить и в прошлом году где-нибудь на рынке Китона

— Ничего не меняется, правда? Все стареет и изнашивается, но часто ли появляются новые идеи?

— Кридмур.

— Я, конечно, не утверждаю, что это — новая идея...

— Нет. Ты повторяешься. Вперед.

В центре комнаты стоял пюпитр, на котором, словно историческая реликвия, покоилась толстая книга с гладкими страницами.

Осторожно проведя по ней пальцем, Кридмур оставил след грязи и пота.

— Хартия! Как ностальгично... Вы-то хоть помните?

— Кридмур, двигайся дальше.

— Конечно! Вы никогда не были ни мыслителями, ни строителями. А это — их Священное Писание. С его помощью они регулировали общественный порядок. Но какое вам дело до общественного порядка?

— двигайся дальше, Кридмур.

Он стоял, переворачивая страницы, и качал седой головой.

— О ней сейчас почти не слышно в наших краях. Если и вспоминают, то лишь в насмешку. Как же легко над ней насмехаться. Как благочестивы эти наставления. Как наивны надежды. Какими мудрыми они себя мнили! С такими, как вы, они не считались, правда, дружище?

— Аиния сломила Республику. Аиния изгнала их из мира. Мы. могли заключить с ними союз.

— И это привело бы их к гибели: ваше прикосновение ядовито, мой друг. Но гляди-ка! Признаюсь, что я уже настолько стар, сентиментален, что даже нахожу этих людей симпатичными. Помнишь их вербовщиков, что разгуливали по улицам в красных мундирах? Они презирали грязные притоны, где таился я! Все могло бы повернуться по-другому, если б я тогда протрезвел, расплатился по счетам, вышел бы, моргая, на свет и присоединился к ним! Уж я-то примыкал и к куда более глупым движениям, это уж точно. Но эти... слишком напоминали овец. А мне хотелось быть волком. И почему-то с ними мне было противно. Вот и девушки у них — пускай приличные и добрые, но совсем не красавицы... Да и я был совсем еще молод.

— Сейчас ты для них бесполезен, Кридмур.

— К их чести! К их чести!

— Ты сам знаешь, кто ты.

— Ты сделал меня таким, мой друг.

— Ты сам пришел к нам, Кридмур.

— Да? Не припомню такого.

— Они прогнали бы тебя, как бешеного пса. А мы тебя любим, Кридмур. двигайся дальше, а не то мы снова ударим Кнутом.

В городе прошел холодный дождь. Два охранника шлепали ногами по грязи, и фонари их оставляли в ночи мягкий и дымчатый золотистый след. Застыв, Кридмур подождал, пока они пройдут. И повернул на восток. А чуть погодя остановился и втянул носом воздух.

— Я его чую.

— Да, Кридмур. Генерал здесь...

— О нем неплохо позаботились, благослови их Бог.

— Он наш.

— Это вы так говорите... Там, в том здании, я чую кровь и запах лекарств... Это госпиталь?

— Мы слишком много времени проводим в госпиталях.

— Ваша правда. Война больше не свежа и не юна.

— Тогда ступай и верни его.

— Еще рано. Я также чую нашу общую подругу-докторшу, молодую миссис Альверхайзен. Бедняжка Лив там, недалеко...

— Да, Кридмур. Мы знаем. Нам она больше не нужна.

— Полагаю, мы должны навестить ее и предупредить...

— Ты обезумел? Она может поднять тревогу. Иди к Генералу.

— Нет. Не сейчас.

— Кридмур, выполняй приказ.

— Нет.

— Ты забыл, что такое Кнут, Кридмур?

— Я не забыл, что такое Кнут, и не простил вам его удары. Но я его не боюсь, и не только сейчас. Я вам нужен. Больше у вас никого нет. Вы не посмеете меня тронуть. Я буду делать, что захочу. Теперь вы — всего лишь голос в моей голове. Всего лишь пассажиры. Всего лишь голос дурной совести, а на голос совести я уже давно привык не обращать внимания.

— Если не будешь нам служить, ты окажешься бесполезен для нас, и мы тебя уничтожим.

— Знаю. И поэтому я буду служить вам. Но не сейчас. Сейчас женщина важнее.

— Однажды все изменится.

— Однажды все изменится. Однажды умрете даже вы...

— Осторожней, Кридмур.

...Весь этот диалог произошел в одну секунду между падениями двух дождевых капель. Одинокая черная туча проплыла мимо луны. Лунный свет снова упал на морщинистое лицо Кридмура. Дождь иссякал, становился робким. Порыв ветра пронес мимо Кридмура холодные брызги воды, и на этом все закончилось.

— Но не сегодня и не от моей руки. Однажды это сделает кто-нибудь лучше, чем я.

Лив села в постели, прислонилась спиной к холодной деревянной стене и поджала колени под тонким стареньким покрывалом. Она слышала, как Мортоны занимаются любовью в своей спальне, и эти приглушенные, страстные и временами пронзительные звуки мешали ей спать. Она увидела, как Кридмур бесшумно лезет в окно, и лишь на мгновение удивилась.

Он прижал палец к губам, кивнул в сторону спальни Мортонов и улыбнулся.

— Добрый вечер, мистер Кридмур, — сказала она.

— Здравствуйте, Лив.

— А я уж думала, куда вы подевались. И что же дальше?