Феликс Гилман - Расколотый Мир

— Стойте.

Он встал у подножия дуба и глянул вверх. Вытянул руку, предупреждая Лив, чтобы не подходила. Но затем передумал и подозвал ее.

— Ждите здесь! — сказала она, отпуская руку Генерала.

Она сделала несколько шагов навстречу Кридмуру и ощутила неприятный запах, становившийся тем сильнее, чем ближе она подходила. Когда она подошла к дубу, ее лицо побледнело, и она прикрыла его грязным рукавом. Воняло гнилью, пометом и чем-то еще — маслянистым, металлическим и горелым.

Над их головами висело с полдюжины окровавленных и распотрошенных трупов. Сломанные спины перекинуты через ветви, кровь стекала в дупла по ветвям и стволу.

Сперва Лив решила, что трупы человеческие, но потом заметила обглоданную ногу с тройным, точно клевер, копытом, разодранную шею и запрокинутую голову с остекленевшим глазом — хрупкие черты представителя местной фауны, так похожего на оленя. Она отвернулась, и ее вырвало.

— Ну и дела, — сказал Кридмур. — Теперь чуете?

— Да, Кридмур, конечно, да.

Она доковыляла до ближайшего ствола и прислонилась к нему, чтобы не упасть.

— Я имею в виду его метки, Лив. Его мочу. Оно метит своих жертв, понимаете? Масла, кислоты... Это не обычное животное, а нечто очень странное, каприз природы.

Он зашагал туда-сюда под оскверненным деревом, теребя бороду.

— Когти похожи на медвежьи. Повадки горного барса. Оно убивает ради удовольствия, видите? Разделывает трупы, как мясник, но не съедает их. Вас это не интригует, Лив?

— Спасибо, Кридмур, но чудовищами я не интересуюсь.

— Неужели?

Он присел и указал на густой покров из опавших листьев:

— Оно ползает, Лив! Ползает. Двигается не как кошка, а скорее как змея.

Она заметила, что листья вокруг дуба разворошены. Но можно ли по ним однозначно судить о способе, которым это существо передвигалось?

— Могу допустить, что это угорь, — продолжал Кридмур. — Тварь, выползшая из Западного Моря на безумный берег, нечто бесплотное, мимолетная мысль, химера, один из кошмаров этого мира, рожденный от чьего-то несварения желудка... Чудовище.

Он вскочил на ноги:

— Змий. Змий в раю! Разве я не говорил вам о нем?

— Говорили, Кридмур.

Он достал оружие и неприятно ухмыльнулся:

— Теперь их двое...

От задумчивого, нерешительного Кридмура, каким он казался поутру, не осталось и следа. Глаза его стали хитрыми и подлыми, ухмылка — уверенной, радостной и плотоядной. Казалось, его возбуждала мысль о том, что скоро прольется кровь.

— О, нет, Кридмур. Нет.

— Что нет , доктор?

— Вы собираетесь охотиться на него.

— Собираюсь. Несомненно. — Он крутанул Ствол на пальце.

Генерал подошел к ним, волоча ноги по листьям, и она взяла его за плечо, чтобы остановить.

— Или вы предпочли бы дождаться, когда это чудовище начнет охоту на нас?

— Я предпочла бы держаться от него как можно дальше.

— И ваше желание сбудется. Женщинам и старикам тут заняться будет нечем — разве я могу вас в это втягивать? Мы найдем вам укрытие, где вы подождете, пока я не вернусь с рассказом о подвигах Джона Кридмура, победителя Змия. Даже если это будет последняя история, которую расскажут обо мне, все равно неплохо...

Оставив дуб с жертвами чудовища позади, они шагали дальше до заката, пока не вышли к крутому, высотой футов двадцать, обрыву, чей каменистый склон сплошь опутывали корневища. Небольшой ручей сбегал вниз водопадом в глубокое чистое озерцо. Сбоку от водопада, под сенью сплетенных корней скрывался вход в небольшую пещеру. Внизу, под обрывом, дубовая чаща продолжалась докуда хватало глаз, а ручей вился дальше, исчезая из виду.

— Отлично. Здесь вам будет уютно, — сказал Кридмур.

Он наполнил бурдюк водой, а все рюкзаки и еду передал Лив.

— От голода чувства обостряются. Учтите, Лив, я превосходный следопыт, — сказал он.

— Куда же я убегу отсюда, Кридмур?

— Вот именно. Заботьтесь о старике. Берегите себя. Линейные отстали от нас, но эти сволочи не сдаются, они опять нас найдут. Удачи.

Он развернулся и побежал туда, откуда они пришли, оставив ее среди дубов наедине с Генералом, который смотрел в озерцо и тихо разговаривал со своим отражением:

— Давным-давно жил да был...

Утром Лив напилась, умылась, постирала белье и недолго посидела на камнях у озера, греясь на солнце. А когда обсохла, оделась и вернулась в пещеру.

Прошлым вечером Генерал был полон сил — прохаживался, спотыкался, жестикулировал, будто отдавая приказы, поэтому она привязала его за ногу к извилистому корню. К выполнению сей процедуры она уже привыкла — чтобы вспомнить, насколько это нелепо, понадобилось бы отдельное усилие.

Генерал сидел на полу пещеры и разговаривал с извилистым корнем ученым тоном:

— Жили-были скаредные муж и жена, детей у них не было, и заботились они только о змеях, что ползали среди веток и костей на церковном кладбище. И вот однажды пришел к ним бедняк...

Она села рядом, открыла ему рот — теперь он мог только булькать горлом вместо болтовни — и запихнула ломтик вяленого мяса.

После недолгих уговоров он прожевал еду, затем проглотил. Она напоила старика водой и вытерла досуха его бороду:

— Вы хорошо себя чувствуете, Генерал?

Он промолчал.

— Дубы хорошо на вас действуют. Вы стали разговорчивей, а разве это плохо? Кридмур ушел. Мы одни. Поговорим?

Он посмотрел на нее властно, будто собирался отдать приказ о ее казни или заставить ее готовить орудие к бою. Но в глазах его не читалось ни единой мысли.

Вздохнув, Лив развязала его. Потом закинула на плечо рюкзак и отвела старика к озеру, где начала его раздевать.

Он стал брыкаться. Она подняла его тонкие дергающиеся руки и натянула рубаху ему на голову:

— Знаете, Генерал, сравнительное изучение таких, как вы, способно пролить свет на то, как работает мозг. Если повреждения вашего мозга не тотальны, если часть рассудка сохранилась, тогда, сравнивая различия в отклонениях с другими пациентами, можно узнать много интересного...

Она сняла с него рубаху, оголив впалую грудь — коричневую и волосатую.

— Этим я занимаюсь на досуге, Генерал.

Она расстегнула его пояс. Штаны его запачкались, ему явно не мешало вымыться.

— Кридмур считает, мне лучше убить вас, чем допускать риск того, что вы попадете в руки его Хозяев. Кажется, у него на все один ответ — убийство. Джон Кридмур, рассуждающий о морали, столь же отвратителен и жалок, как собачка, танцующая на задних лапах, или кошка, читающая проповедь. Но при этом он вполне может быть прав...

Говоря все это, она стаскивала с Генерала потертые, растрескавшиеся сапоги. Он остался совсем голым, и она мягким жестом велела ему окунуться в озеро. Он встал по грудь в воде и начал покачиваться в ее слабом течении и дрожать, несмотря на палящее солнце.