Евгений Костюченко - Блюз для винчестера

Поезд замедлил ход, Степан быстро перепрыгнул на крышу пассажирского вагона и лег там. Ему не хотелось, чтобы его кто-нибудь увидел. Особенно — тот, кто привел сюда, к железной дороге, этих лошадей. Потому что среди них были две пятнистые кобылы, которых Степан и Харви Дрейк подобрали для себя на ранчо "Семерка". И привести их сюда мог только один человек.

Степан и сам не заметил, как в его руке оказался револьвер. Он с замиранием сердца следил, как поезд, притормаживая, подходит все ближе и ближе к тополям, а от них навстречу составу бежит Фредерик Штерн. В одной руке тот держал винтовку, в другой — пару туго набитых седельных сумок.

Движение поезда замедлилось, и в пассажирском вагоне пропела, открываясь, дверь. Кто-то крикнул с подножки:

— Вы опоздали, любезный! Профессор занял ваше место.

— Неудачная шутка! — крикнул Штерн.

— Забирайтесь сюда! Для вас приготовлен диван в багажном вагоне. Давайте вещи!

Поезд продолжал медленно двигаться. Степан повернул голову и увидел на земле ползущие и выгибающиеся тени от вагонов. Вот мелькнула тень человека, на ходу поднявшегося на площадку переднего вагона. А вот над сцепкой проскочила другая тень.

Двое стояли на площадке багажного вагона. Степан, лежа на крыше, слышал почти каждое их слово.

— Камни у вас?

— Вот здесь, поближе к сердцу.

— К чему? Вы меня удивляете. Какое сердце? Ладно-ладно, не злитесь.

— Не могу привыкнуть к вашим шуткам, Даунвуд.

— Я никогда не шучу. Я говорю неожиданные вещи, которые кажутся смешными. Но они не смешные. И насчет Фарбера — это не шутка. Он жив.

— Что?!

— Жив, жив. Больше того, он едет вместе с нами. Мы только что подобрали его со всем семейством. Видели бы вы, как вытянулась его физиономия, когда он увидел меня с судьей.

— Черт! Как они выбрались? Это же невозможно! Как ваш Юдл упустил их?

— Об этом спросим у Юдла. Но меня такие детали уже не интересуют. Вы сами видите, Штерн, что из-за вас я оказался в довольно щекотливой ситуации. Завтра Фарбер встретится с Кингом и все ему расскажет. И тогда нам всем будет не до шуток.

— Они не должны встретиться.

— Ну, отчего же? Пусть встретятся. Но только при одном условии. Ваш профессор скажет, что россыпь алмазов существует.

— Вы не знаете Фарбера. Он не станет врать. Он сумеет доказать, что мы все подстроили.

— Почему вы так думаете?

— Я провел рядом с ним много лет. В нем нет ничего человеческого. Он будет тупо говорить, что черное — это черное, даже если поджаривать его на медленном огне.

— А если поджаривать не профессора, а, допустим, его дочку? Ну, почему вы не смеетесь, Штерн?

— Потому что это не смешно. Черт, где же мне теперь спрятаться?

— Спрятаться? Наоборот! Вам обязательно надо увидеться с Фарбером! Тогда-то он точно сломается. А мы еще и расскажем ему, как следили за каждым его шагом, как устраняли всех его помощников и проводников! Он должен знать, что мы не шутим. Только тогда в его сухих мозгах пробьется живое человеческое чувство. И это будет чувство страха. Идемте, Штерн.

Хлопнула дверь вагона, и Степан в отчаянии ударил кулаком по лбу. Надо было стрелять! Они стояли в трех шагах от него! Застрелить обоих, забрать камни и спрыгнуть с поезда — это заняло бы несколько секунд. И все!

Да, но что тогда было бы с Мелиссой?

Гончар еще не знал, как он спасет эту маленькую разбойницу. Но не сомневался, что сделает это. Причем немедленно.

Разбежавшись, он перепрыгнул на крышу багажного вагона, а оттуда спрыгнул на угольную кучу в тендере.

Чумазый кочегар повернулся на шум и удивленно уставился на Степана. Гончар отряхнулся от черной пыли и поправил кобуру под мышкой. Когда он снова поднял взгляд на кочегара, тот уже стоял с поднятыми руками. Но за ним скрывался машинист, который держал одну руку на регуляторе пара, а в другой у него был "миротворец", и широкое дуло смотрело прямо в лоб непрошеному гостю.

— Все нормально. — Гончар миролюбиво выставил перед собой ладони. — Поговорить надо.

Он пробрался в тесную будку и стал рядом с машинистом.

— Вы знаете, кого везете, сэр?

— Важных персон. — Машинист запихнул кольт за пояс и плюнул в окно. — Таких важных, что президент нашей дороги перед ними на цыпочках ходит.

— Это точно, — поддакнул Степан в манере Бена Смоки.

Сейчас он чувствовал себя примерно так, будто вел сложные переговоры с докерами, которые никак не хотели переставить его контейнеры в более удобное место. В таких ситуациях все решали личные связи. Для неведомой фирмы докер пальцем не пошевелит сверх задания. Но для своего парня работяга сделает все.

Степан уже знал, как надо говорить с машинистом.

— Персоны такие, что на хромой козе не объедешь. Да только это все видимость одна. А копнешь — такое говно попрет! Я чего залез-то? Рожу знакомую увидел. Хлыщ в костюме за тыщу баксов. Знаете, кто это, сэр? Это ж Даунвуд! Слыхали про аферу с железнодорожными акциями?

— Северная Тихоокеанская? — уточнил машинист.

— Ну да. Я-то от нее не пострадал, а вот кореш мой, Эрни О'Хара, вот тот чуть не вешаться собрался из-за тех акций. Сколько ирландцев он разорил, этот Даунвуд!

— А говорили, будто он утопился.

— Такое говно не тонет.

— Да, это точно. А ты сам-то откуда, братец? Смотрю, рубаха на тебе индейская, а говоришь по-нашему, будто вчера из Дублина.

— Из Небраски я. А с ирландцами сызмальства рос рядом, вот и перенял все, и говор, и норов. А только слыхал я, что тут у вас новая афера затевается. С алмазными акциями.

— Это не афера. — Машинист оторвал взгляд от путей и глянул на Степана. — Это честный бизнес.

— Ну да, честнее некуда. Сказки это все. Вы знаете, кто такой профессор Фарбер? Знаете, чего ради тут его экспедиция шаталась? Мы в этих горах каждый камень обнюхали. На брюхе ползали, по десять пар башмаков износили, а дело свое сделали.

— Что за дело-то?

— А все насчет алмазов. Пусто там. Нет никакой россыпи. Еще неделя-другая, и вся компания накроется.

— Да ты что!

— Ну да. Это ж одни и те же аферисты все прокручивают. Даунвуд и его шайка. А что это вы расстраиваетесь, сэр? Тоже попались на ихнюю удочку?

— Две тысячи… У меня жена акций накупила на две тысячи! — выкрикнул машинист. — Все наши сбережения за семнадцать лет! Это же целое ранчо можно было купить!

— Мой вам совет, сэр. Вам, конечно, виднее. Но я бы на вашем месте дал телеграмму домой. Вот прямо на следующей станции и дал бы. Пусть супруга не медлит и сейчас же продает все ваши алмазные акции. А вторую телеграмму дайте в агентство Пинкертона. Эти парни давно охотятся за Даунвудом. Еще и премию от них получите.

Машинист снял фуражку и вытер лоб кулаком.

— Телеграмму, говоришь? Не получится у нас с телеграммой. Идем без остановок до самого Денвера. Потом обратно в Форт-Коллинз, домой, обычным рейсом. Думаешь, пока приеду домой, они успеют приостановить выплаты?